Существует распространенное заблуждение, что Микеланджело писал потолок, лежа на лесах. На самом деле мастер работал стоя, запрокинув голову вверх – это подтверждает и автошарж Микеланджело и расположение отверстий, сделанных для опоры лесов. Из-за этой неудобной позы Микеланджело и после росписи некоторое время был вынужден читать, держа книгу над головой.

Больше двух десятков лет прошло после росписи потолка Сикстинской капеллы, когда Микеланджело был приглашен оформить там же алтарную стену – разместить на ней композицию Страшного суда. Несмотря на возраст, к серьезной помощи в этой работе мастер допустил лишь Урбино, бывшего ему и слугой, и помощником, и другом, позволив тому местами писать фон, остальной же «группе поддержки» доверялось готовить краски и очередные участки под роспись.

На этой стене находится и единственный автопортрет художника. Микеланджело не писал автопортретов: одни считают, что, в отличие от красавца Рафаэля, не любил своей внешности, другие – что видел в написании автопортретов неоправданное тщеславие. И то и другое похоже на правду. Но к зрелости он нашел, как ему казалось, адекватную форму автопортрета: автопортрет Микеланджело на стене Сикстинской капеллы – содранная со святого Варфоломея кожа.

Достоверных сведений о жизни Иеронима Босха сохранилось исчезающе мало. Все то немногое, что мы знаем об авторе «Сада земных наслаждений», – результат тщательных исследовательских реконструкций. Однако дьявольская ирония в том, что даже сугубо научные факты о Босхе выглядят точь-в-точь как заголовки в желтой прессе: «Босх кормил Брейгеля даже после своей смерти!», «Бородатая женщина не выпустила Босха из Хертогенбоса!», «Босх подарил друзьям жареного лебедя!..», «Скандалы, интриги, расследования», да и только…

Если бы когда-нибудь нашелся дневник, трактат, да хоть какая-нибудь рукопись Иеронима Босха – это произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Для сравнения: живший ровно в те же годы и десятилетия Леонардо да Винчи исписал дневниковыми заметками, афоризмами, баснями, эпиграммами, техническими выкладками и пророчествами более семи тысяч страниц! Босх же не завещал потомкам ни строчки. Пять веков они, то есть мы, только и делаем, что гадаем: кем он был, о чем думал и, главное, что он имел в виду.

В определенном смысле биография Босха подобна его знаменитому триптиху «Сад земных наслаждений». В «закрытом» виде – это скудный монохромный перечень архивных документов. Но стоит искусствоведам приоткрыть створки воображения, и жизнь Босха расцветает самыми невероятными событиями, красками и образами.

В самом деле, кем был этот удивительный человек? Мессией, антихристом, провидцем, безумцем или, может быть, всем этим сразу? Вот самые популярные версии, будоражащие умы исследователей на протяжении нескольких веков.

О том, что работы Босха тронуты «тленом ереси», начали говорить еще в XVI веке, и сегодня эта гипотеза ничуть не утратила актуальности. В основном ее сторонники делятся на два лагеря. Первые считают, что Босх состоял в секте адамитов – обществе Свободного Духа, члены которого совершали свои обряды нагишом, проповедовали свободу сексуальных отношений, не признавали частной собственности и рассчитывали построить на земле новый Эдем, где все были бы равны, невинны и беспечальны, словно Адам и Ева. В качестве «доказательства» некоторые исследователи приводят центральную часть триптиха «Сад земных наслаждений», считая, что Босх изобразил ритуалы «клуба, за который играет».

Другие уверены, что изобильная обнаженная натура нужна художнику, чтобы показать свое презрение к плотским утехам. К примеру, биограф Линда Харрис считает, что ересь Босха восходит к катаро-манихейской традиции с ее четким дуализмом (отсюда очевидное «деление» образов на Свет и Тьму, рай и ад, духовное и материальное).

И те, и другие упорно игнорируют тот факт, что во времена Босха инквизиция свирепствовала с особым тщанием. И пробежаться нагишом по улицам Хертогенбоса, проповедуя свободную любовь или двойственность мироздания (пусть даже в живописной иносказательной манере), можно было разве что до ближайшей дыбы.

В то время как часть биографов выясняет отношения, споря, к какой именно ереси тяготел Босх, другие уверены, что он был истово верующим католиком, как сказали бы в наше время – «тру». И антиклерикальный пафос, который бесспорно присутствует в его работах, вызван как раз мягкостью Престола по отношению к адамитам, манихейцам, гуманистам и прочим греховодникам.

Босх жил в эпоху великого перелома. Сквознячки гедонизма, гулявшие по Италии, задували в Северную Европу. Бедность, смирение, умеренность – идеалы, казавшиеся незыблемыми веками, вдруг дрогнули под натиском крамольной идеи о том, что «человек – венец творений природы». Церковь теряла былой авторитет, и Босх остро чувствовал, что час расплаты не за горами. Вездесущих жаб и сов, ассоциировавшихся с тьмой и ересью, он рисовал в назидание. Священников изображал деградантами, поскольку считал, что церковь тоже погрязла в алчности и разврате. И дивные образы того же «Сада земных наслаждений» навеяли ему не еретические учения, а незамутненное чувство католической вины.

В пользу этой теории говорит и то, что после смерти Босх со всеми почестями был отпет в соборе Святого Иоанна. И то, что его работа «Семь смертных грехов» висела в покоях короля Испании Филиппа II – монарха, преследовавшего еретиков с особой яростью.

Центральную часть триптиха «Сад земных наслаждений» нередко называют «алхимическим садом»: тут и изобильная астрологическая символика, и совокупления в стеклянных сферах (читай колбах и ретортах), и непременный «Фонтан юности» – собственно алхимический контекст ни у кого не вызывает сомнений. Что касается отношения Босха к алхимии – его трактуют по-разному.

К примеру, французский исследователь Жак Шайи называет Босха «пристрастным свидетелем одного из важных этапов алхимического искусства». Притом Шайи настаивает на том, что Босх был непримиримым врагом алхимии, считал ее ересью и объектом сатиры. Другие полагают, что Босх не только был «пристрастным свидетелем», но и практиковал сам. Это правдоподобная версия – многие художники пытаются добыть золото посредством химических реакций между холстом и красками (магическим эликсиром тут иногда выступает талант, а иногда – ушлый арт-дилер). Впрочем, это явно не про Босха: Иероним удачно женился на богатой и работал не ради денег.