На этом собеседовании было по-другому: спокойный, с тихим голосом HR специалист довольно монотонно вопрошал то, что его интересовало. Отсутствовали и каверзные вопросы, на которые как бы ты ни ответил, все равно будешь идиотом.

Я же на этом собеседовании была выжита как лимон, поскольку приехала на него сразу же после очень долгого, очень тяжелого собеседования с группой американских граждан, которые, скрываясь за своими улыбками вытащили из меня буквально душу. Сюда я приехала с мыслью, что плевать. Вообще плевать. Просто пусть скорее закончится и уеду домой. Я приехала только потому, что была договоренность. Никакого желания улыбаться и казаться позитивным человеком у меня не было. Я ни на что и не рассчитывала.

Мы уложились в полчаса, я услышала мою любимую фразу о том, что в будущем мне перезвонят, наверное, кто-нибудь, когда-нибудь и поехала домой с одной мыслью, что этот день, наконец, закончился.

Я была приятно удивлена, когда спустя несколько дней мне таки перезвонил тот самый HR специалист и предложил пройти второй этап собеседования уже с руководителем. С начала обрадовалась, потом испугалась, перешла к излюбленному состоянию мандража – я высокопрофессионально заваливала собеседования с руководителями своей чрезмерной откровенностью. В этом случае я уже понимала, что у меня есть хотя бы 25% не испоганить собеседование, а значит надо попытаться.

Я ждала у ресепшна, когда меня пригласят пообщаться. Приехала на 20 минут раньше назначенного времени. В назначенное время появился молодой человек и попросил подождать еще. Я ждала. Ждала приблизительно полчаса. Внутри постепенно раздражаясь. Я человек обязательный, никогда не позволю себе опоздать, даже к друзьям на встречу, не говоря о рабочих вопросах. Понимаю и знаю, что требовать у руководства появляться строго в назначенное время будет неправильно только с точки зрения того, что меня в ответ тут же ткнут носом в отведённое место в жизни, о котором и так неплохо была осведомлена. Да, к сожалению, юношеская гордость и не готовность принимать все говно с возрастом исчезает. Чем старше становишься, тем чаще вынужден затыкать своей горделивый рот изысканным дерьмом, которое тебе преподносят. Естественно, право выбора жрать это или нет есть, но так происходит, что больший процент людей жрет, принося свою измазанную дерьмом ротовую полость в жертву ради достижения своих собственных целей, ради детей, псевдо любви, и тому подобное. Мне нужна была работа, я выбрала заткнуться о своем недовольстве чьим-то опозданием и выказанным мне тем самым неуважением и наплевательским отношением.

Спустя полчаса появился руководитель и мы втроем отправились в переговорную комнату, выяснять друг о друге, кто есть кто.

Мы пообщались, мне рассказали, что от меня хотят увидеть, как от сотрудника, рассказали, что могут дать взамен. Полученная информация меня удовлетворяла, даже очень. Меня устраивал функционал позиции, устраивала зарплата, прилично выше, чем на предыдущем месте работы. Мне понравилось в офисе: светлый, просторный, едва заметно пульсирующий какой-то легкостью.

Я уходила с собеседования с мыслью, что здесь бы хотела работать. Но помимо мысли о своих предпочтениях, я уходила с их словами «мы вам перезвоним». Конечно, я чуть расстроилась, ведь место действительно понравилось, но что делать. Нет, так нет. Будем искать дальше, обязательно найдется что-то подходящее.

Я дальше бродила по собеседованиям. Приходила туда, где на месте понимала, что не хочу получить job offer отсюда, я не буду здесь работать. Продолжала искать и пытаться.

Прошло еще три недели. На носу были майские праздники. Время утекало. Степень панического состояния возрастала. Работу искать лучше всего весной или осенью. Лето – это мертвый период, шансы найти работу падают ниже и ниже с каждым днем. Мне нужна работа. Я ушла с 5-ю окладами, деньги на кредит, ЖКХ и еду были, но все равно нуждалась в постоянном заработке. В финансовой стабильности, а грядущий май и последующие три месяца затишья не сулили ничего хорошего в плане заработка.

Собираясь на дачу в последний апрельский денек, я была приятно удивлена неожиданным звонком: они все-таки перезвонили. Перезвонили даже не для того, чтобы сказать, что я не то, что они искали, а чтобы сказать о том, что готовы взять меня на работу и готова ли я? Конечно, готова! Мне еще раз напомнили, что позиция нештатная, оформление по срочному договору, точно ли я согласна на такие условия. Да, согласна. Я начинаю новый путь, я могу сейчас позволить себе стартануть со срочного договора. Тем более я верила в хорошо звучавшие обещания, что через полгода меня переведут в штат. Я не видела никаких рисков и препятствий, чтобы отказываться от работы, описание которой меня заинтересовало.

В середине мая я вышла на новую работу. Помню, как ехала в метро в первый рабочий день и как нервы импульсами блуждали по телу, дергая то тут, то там. Я пыталась представить, что будет и как. Нервничала из-за предстоящего знакомства с новыми людьми. Сейчас немного диковато отношусь к новым людям. Я боюсь их, с трепетом ужаса признавалась сама себе в этом. Всегда безразлично относясь к мнению окружающих обо мне, я все равно понимала, что первое впечатление очень важно, как существенная база, на которой будут строится рабочие отношения. Я страдала от этого. Страдала потому, что сейчас приеду и мне надо улыбаться и делать вид, что в неописуемом восторге от знакомств. А я не в восторге! Я замкнута. Хочу знакомиться, но не со всеми и не в первый день, а постепенно и по мере необходимости.

Я боялась, что мне придется что-то отвечать кому-то в open space, и просила про себя неизвестно кого о том, чтобы никто ничего не спрашивал. Пожалуйста, сделайте вид, что ничего не происходит, что никакого нового сотрудника никто не представляет. Меня пугало начало. Вот я должна начать с начала. Какие тут люди? Такие же двуличные эгоисты, как те, с кем работала на предыдущей работе? Хуже? Может, лучше? Я хотела верить, что здесь все будет лучше, не только в плане рабочих условий, но и в плане человечности. Порой я сама себе удивлялась и своей наивности! Какая человечность? Да и где? На работе! В месте, где люди превращаются в волков-одиночек, готовых грызть друг друга, завидев баснословный мизинчик какого-либо блага. На работе, да как в общем-то и везде за пределами собственной квартиры, каждый сам за себя. Каждый стремится урвать кусок побольше, а в идеале и целиком завладеть добычей, ни с кем не делясь. И разве вправе винить их за это? Нет. Они просто выживают. Условия, в которых мы все живем, вынуждают нас становиться такими. Вынуждают бороться или сдохнуть. Но я никогда не манипулировала и не строила козни коллегам, чтобы добиться признания или повышения. Я ничтожна в этом плане. Я верю в то, что в энергии вселенной существуют зеркальные параллельные. Не такие зеркальные, в которые мы привыкли смотреться, оценивая мнение о себе. Параллельные, которые пронизывают нашу вселенную, невидимые имеют зеркальную структуру, как тонкие ниточки, пересекающие друг друга. Все наши поступки растворяются в воздухе, превращаются в энергию и распространяются в атмосфере, отправляясь все выше, растягиваясь и сжимаясь. В какой-то момент они обязательно столкнуться с вытянутыми по всей вселенной зеркальными прямыми перпендикулярами и отрикошетят назад, на того, кто пустил их в атмосферу. Кто-то называет это кармой, кто-то – эффектом бумеранга, кто-то вообще не верит. Это их право. У всех есть та же иллюзия выбора. Я – атеист, я не верю в божественное наказание, но люблю наблюдать за людьми, многие из которых величают себя христианами, иногда даже пытаются жить по библейским канонам. Но пока я наблюдала за такими людьми, многое поняла. Среди них очень мало тех, кто хочет жить так на самом деле. В большинстве своем – это запуганные господней карой люди. Они не делают говна не потому, что они сердцем не хотят его делать, а потому что они не хотят отвечать перед Богом. Из-за страха наказания они усмиряют свои рвущиеся наружу гадости. Это как с обыкновенными законами: нельзя убивать других людей не потому, что нельзя, а потому что тебя посадят за это. Страх наказания за содеянное – прекрасный рычаг хоть чуть-чуть сдерживать злость и агрессию людей. Мои же зеркальные перпендикуляры не грозились наказать меня. Они просто есть, и они отражают то отношение, которое ты выказываешь другим. Поэтому я всегда относилась к людям так, как хотела бы, чтобы они относились ко мне. Хотя бы на первых порах. Потом, невзирая на опыт и возраст человека, рано или поздно он громогласно сдерет маску со своего лица и все-таки покажет свое нутро, и тогда я относилась так, как заслуживает этот человек. Но вот этот период между первым знакомством и срывом маски очень страшный. Ты можешь успеть поверить в благодетель человека и обнажить душу, но не успеешь спрятать, когда ей нанесут удар. Я ехала и шептала мысленно: не открывайся. Молчи. Улыбайся и молчи. Ты же помнишь, как больно протыкают твое сердце и душу. Разве хочется еще раз? Разве было недостаточно? Молчи! Чем меньше информации о себе ты самостоятельно дашь людям, тем тупее будет их кинжал, которым они собираются проткнуть тебя. Если у них нет информации, они не смогут проткнуть тупым концом лезвия. Улыбайся и молчи! И я молчала.