Оратор отступил, но куда там! Корнет надвигался на него. А потом вытащил что-то из-за пазухи.
– На! Смотри, скотина!
Перед оратором упал на землю хлеб.
Черный?
Черная земля. Белый снег. Черный хлеб.
– Изба сгорела! Хлеб остался!
И до Валежного дошло. Хлеб… он просто сгорел. Корка черная… а мальчишка…
– Дядька мой там жил! Понял?! Он меня вырастил, в отставку вышел, уехал в предгорья! Жить хотел, детей растить! За что его?! Ему те фереи и даром бы не сдались, он к ним первый не ходил! Они пришли на нашу землю – жечь и грабить! Не для выживания – для развлечения! Да будут прокляты те, кто смеется, видя чужую кровь!
Солдаты согласно загудели.
Такие истории и они могли поведать. Настроение переломилось, теперь уже на оратора смотрели с этаким плотоядным интересом.
И тот почуял!
Дернулся вправо, влево, заметался, что пойманная крыса.
– Мы родину защищаем! – решил добить Валежный. – Император придет и уйдет, Русина останется!
И его слова оказались последней каплей.
Агитатор бросил руку за пазуху.
Прогремел выстрел.
Антон Андреевич даже не сразу понял, что он – жив.
А наземь оседает, подламывается в коленях тот самый корнет. И лицо его бледнеет, выцветает… на мундире кровь – черная. На снегу – алая.
Но инстинкты взяли верх.
– Не убивать! Живьем брать! – загремел над лагерем голос генерала.
Кто-то кричал.
Кто-то бежал.
Кого-то били.
А Валежный стоял на коленях рядом с мальчишкой-корнетом и чувствовал себя…
Впервые он подумал именно так.
Будь проклята война!
Будь. Проклята. Война.
* * *
Поздно вечером он слушал доклад.
Все было просто и гадко, чего уж там! Жом Пламенный (Валежный пометил себе – не забыть, повесить на осине) решил провернуть с Ферейским полком то же, что и с другими. Берется десятка два крикунов, в нужный момент они начинают стачку.
То есть начинают-то человек десять. А остальные – ждут.
И когда начальство является унимать дерзкие речи, попросту отстреливают генералов, полковников, кого там еще… и берут власть.
Примитивно, но действенно.
Командования нет, а солдат повиноваться приучен. Налить водки, рассказать о свободах, да и приказ отдать не забыть.
И…
Валежного бы тоже убили.
Он бы начал говорить, и…
Спас его корнет.
Краснянский. Олег Борисович Краснянский.
Все верно, дядька у него жил в деревне неподалеку. Не дядя по отцу или матери, а дядька. Денщик отца, который с ним не одну войну прошел, который маленького Олежку тоже воспитывал, учил, любил, мальчишка и таскался к нему в самоволку да в отпуска.
А тут… Фереи, будь они неладны! Вот и выплеснулось!
А когда началось, стрелки… Ага, стрелки! В зад бы им ружье-то запихать…
Валежный как раз шагнул вперед, корнет – назад, вот и оказались на одной линии. Ну и…
Сейчас агитаторов выловили. Что делать-то с ними?
Валежный даже удивился странному вопросу. Что делать? Понятно же! Повесить! Быстро и высоко.
А корнет…
А корнет будет святым покровителем полка. Как отдавший жизнь за други своя. Если выживем, Творец рассудит. А пока…
Пусть заступником полка перед Его престолом будет святой Олег Краснянский.
Борхум. Неподалеку от границы с Русиной
– Раз пошли на дело…
Дмитрий насвистывал песенку вполне непринужденно.
Война – это у нас что?
Это у нас коммуникации!
В том числе и замечательный симпатичный мост! Которому уж лет двести – то есть пока починят или новый построят – это долго будет!
А река Молер – глубокая.
А река Молер – широкая…
А мост…
Понятное дело, он не единственная переправа через реку, но – для поездов и тяжелой техники. Не будет моста – придется ездить по другим дорогам, а это время, силы, логистика, наконец…
Можно навести временную переправу, саперный полк это сделает легко и весело, но если полк здесь, значит, где-то его нет? Если сюда уходят деньги, значит, куда-то они не пойдут! Надо взрывать!
В этот раз Митя тоже работал один. Одну сумку на одно плечо, вторую – на другое, ремни крест-накрест на груди. В каждой сумке совсем чуток – по шесть кило динамита. Мосту хватит с избытком!
Митя направлялся к нему небрежным шагом… Вот встают из реки громадные каменные быки, держащие на своих плечах настил. Тоже каменный.
По нему идут рельсы.
Конечно, минировать надо основание моста. Чтобы опор не осталось, в противном случае… настил восстановят быстро, а охранять мост будут куда как надежнее. А сейчас…
– Стой! Кто идет?!
Митя с невинным видом остановился.
Часовой был – зелень зеленая. Лет двадцать, много – двадцать пять. Еще усы толком не пробились! Но остановить непонятного типа солдатик спешил со всем рвением.
– Ты кто такой?
Митя пожал плечами.
Бесформенная куртка, которая прикрывала его со всех сторон и отлично скрывала сумки с динамитом, превращая мужчину в толстяка, едва слышно скрипнула.
– Я… а какое вам дело, юноша?
– Я тебя сейчас… в штаб!
– Ага, а там над тобой даже вороны смеяться будут! Что мне – нельзя посидеть, посмотреть на речку? Вина выпить? С женой я поругался… пила визжащая!
Сказано это было с таким чувством, что солдат едва не прослезился. Явно с такими сталкивался…
– И…
– И хочу посидеть, выпить… тебе скоро меняться-то?
Солдат бросил взгляд на солнце.
– Часа два.
– А зовут тебя как?
– Марк.
– А я тоже Марк, – обрадовался Дмитрий. – Выпьем за знакомство?
И достал из-за пазухи бутылку коньяка. Хорошего, русинского… еще и подмигнул:
– Может, и враги, а пойло хорошее делают! Будешь?
Солдат колебался.
Дмитрий махнул рукой.
– Пошли, вон там, неподалеку от моста, посидим на бережку, выпьем… Ну и про жену тебе расскажу. Вот что такого – выпил я чуток! В честь праздника же! Право имею! У брата дочь родилась…
Дмитрий, продолжая плести какие-то небылицы про брата-поильца и жену-стерву, сделал один шаг, второй… солдат покорно тащился за ним к мосту.
И когда Дмитрий развернулся, протягивая ему бутылку, принял ее. Из рук в руки.
А что второй рукой Дмитрий проделал тот же трюк, который уже опробовал на несчастном погибшем проводнике – не суть важно.
Лезвие скользнуло в грудь незадачливого солдата.
– Стоишь на посту? Вот и нечего слушать кого попало, – проводил его душу напутствием диверсант. – Халявная выпивка до добра не доводит.
И занялся делом.
Ружье… полезная штука.
Воткнуть штыком в землю, к нему привязать караульного – конечно, немного некрасиво выглядит, ну так что же? Мите это безразлично. Главное, чтобы фигуру солдатика издалека видели. Стоит он – и стоит…
Пусть полчасика простоит, а потом – воля Творца!
И Митя решительно зашагал к мосту. Тут и идти-то оставалось…
Мост.
Настил.
Шпалы.
Сначала крайняя опора.
Дмитрий решительно привязал веревку к перилам моста – и перелез на наружную сторону. А внизу река… Мокрая и холодная… брр!
Куртка полетела в реку. Митя решительно начал спускаться к первой из опор.
Старые камни, выщербины, трещины – ему хватит за что держаться. И куда заложить динамит – тоже. Вот… Не над самой водой, но достаточно низко. Патроны, заряды…
Дмитрий опирался ногами о камни и отпустил руки. Чуть что – и он бы соскользнул с опоры, просыпал динамит… ну – нет!
Четыре килограмма динамита! Ты ж моя прелесть!
Вот и запалы! Новомодные химические тоненькие стеклянные трубочки. Не надо ничего поджигать, раздавишь – и взрыв. Красота!
Патроны он уложил так, что любо-дорого взглянуть. Порадовался на свою работу секунд двадцать – и полез наверх.
Чтобы повторить то же самое с другой стороны моста. Почему он начал с крайних опор? Опаснее. Легче его заметить, проще достать. Но – успел. Сделал. Вот и центральная опора… Митя уже с сомнением поглядывал на небо и не сильно удивился, услышав тревожный крик:
