Ворота плавно разъехались и машина въехала во двор добротной трехэтажной виллы и остановилась у входа, выйдя из машины я была поражена роскоши вокруг, большой просторный двор устлан благородной каменной плиткой, цвета слоновой кости, которая прекрасно сочетается с мраморными большими лестницами, с колоннами по бокам и массивными балясинами. В другой половине двора находится небольшой, изящный, мраморный фонтан, рядом с которым расположилась небольшая зона отдыха с ротанговой мебелью под просторным навесом, там же стоит специальный аппарат для охлаждения воздуха, вероятно по вечерам вся семья собирается здесь и в приятной обстановке, на свежем воздухе коротает свои вечера. Все стены двора покрыты густой растительностью, а вдоль стен в больших горшках богатый выбор всевозможных цветов.

Навстречу нам вышла высокая, статная, женщина в арабском домашнем платье, с волосами собранными в небрежный объемный пучок. Подойдя к Мансуру она нежно обняла его и перекинулась с ним несколькими словами, потом она повернулась ко мне, ровная спина, высоко поднятая голова, на красивом ухоженном лице застыла улыбка, а темные большие глаза оставались холодными, и казалось сканируют тебя как рентген.

– Эльза, познакомься, это моя мама – Бурлият – улыбнулся Мансур указывая на женщину

– Здравствуйте, очень приятно. Эльза – широко улыбнулась я ей

– Бурлият – произнесла она негромко, и добавила – 1Мархабан бикафи байти…хабибти

Я сразу поняла смысл сказанного. В бытность свою студенткой, когда мы жили с Мансуром вместе, то он старался учить меня своему языку, и потому в памяти еще сохранились некоторые слова и фразы…

Мать с сыном мгновенно переглянулись и перекинулись несколькими словами, смысл которых я не уловила. Он явно чем-то недоволен, но старается скрыть это, а ее лицо остается неизменным.

– Простите, я не знала что Вы не говорите на английском – обратилась я к ней

– Все нормально Эльза, я перевел маме твои слова, она тоже рада вашему знакомству, и приглашает нас в дом.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в дом. Роскошь поражала воображение, все было выдержано в стиле барокко, огромные помещения, шикарная мебель, дорогие многослойные замысловатые шторы, большие тяжелые люстры, толстые ковры в которых утопали ноги, столешницы, и вазы из оникса, объемные зеркала… и все это щедро сдобрено золотом, всё, включая стены. Я старалась идти и не вертеть головой, чтобы не привлекать к себе внимание, но раньше я такое видела только в музеях, и никогда не думала что такая обстановка может быть в жилом доме, ну разве что только у арабских шейхов… но судя по обстановке этот дом ничуть не уступал их дворцам.

Нас сразу пригласили в столовую, и расселили за большим столом. Слуги как по команде стали сервировать стол к ужину, и уже минут через десять, он ломился от большого количества разнообразных блюд, холодных закусок и салатов в дорогой позолоченной посуде.

От такого разнообразия разбегались глаза, но я так и не смогла притронуться к еде, только поклевала нарезанные фрукты и выпила стакан свежевыжатого сока. Обстановка за столом была немного напряженной, что не располагала ни к приятному приему пищи, ни к интересному разговору, ни к легкому времяпрепровождению. Мать Мансура сидела напротив, очень мило улыбалась, и не сводила с меня глаз, от которых как мне казалось веяло холодом… я не могла ошибиться, я это отчетливо чувствовала, но никак не могла понять почему. Мы виделись с ней в первые, и никогда не сталкивались прежде.

Напряжение за столом все нарастало, хотя мы все старались поддерживать разговор, пытаясь создать непринужденную обстановку, она о чем то спрашивала, я отвечала, Мансур нам переводил, но разговора не клеилось, и несмотря на наши усилия, обстановка продолжала оставаться скованной. Было очевидным что только нас с Мансуром это напрягало, а его мать чувствовала себя вполне комфортно, и как мне казалось это доставляло ей немалое удовольствие. Для меня оставалось загадкой, для чего я была приглашена в этот дом, для того чтобы продемонстрировать мне свой уровень жизни, или свое превосходство, или самоутвердиться за счет меня, но и то и другое, и третье противоречило человеческой логике, мы никогда с ней не сталкивались прежде, и нам с ней абсолютно было нечего делить… но у меня не было ни желания, ни сил, искать глубинный смысл всего происходящего, и потому очень скоро я изъявила желание уйти, сославшись на дела. Судя по лицу Мансура на котором нервно дергались желваки, он тоже был не в курсе причины этой ситуации, и потому не стал меня удерживать, а галантно отодвинув стул, помог мне встать и предложил подвезти.

– И что это было? – злой как черт Мансур ворвался в комнату к матери. Устроившись в кресле, она спокойно читала книжку, подняв на него глаза, несколько минут спокойно смотрела на него, а потом опять углубилась в чтение

– Мама, я тебя спрашиваю, что все это было? – повысил голос парень

– Что именно, сынок? – спокойно поинтересовалась женщина

– То что было за ужином, или ты уже забыла? Что ты затеяла, мама? – он стоял перед ней с красным лицом, с трудом сдерживая себя, чтобы не схватить эту чертову книжку и не швырнуть ее в дальний угол

– Я много чего затеяла, что именно тебя интересует? – ни один мускул не дрогнул на ее ухоженном лице

– Да плевать мне на твои затеи – крикнул он – Неужели главной целью было оскорбить мою девушку? Что с тобой мама?

– Что? Оскорбить? Хмм… – хмыкнула она брезгливо скривив губы – Она мне не ровня… эта дворняжка… много чести для нее, чтобы я стала с ней на один уровень и оскорбляла ее

– А чего ты добивалась? Я не понимаю тебя

– Сынок, посмотри на себя в зеркало, что ты там видишь? Перекошенное от злости лицо… Ты в первый раз говоришь со мной в таком тоне, со мной, с матерью… и все из-за нее. И это только начало. Понимаешь? – она глубоко вздохнула – А что будет дальше?

– Мама, ты вообще нормальная? Что ты говоришь? Ты себя слышишь? При чем здесь она? – не унимался Мансур

– Я то себя слышу, сынок. Вот только ты не совсем понимаешь о чем мы сейчас с тобой говорим

– ТЫ затеяла эту игру, а теперь ищешь виноватых ?

– Называй это как хочешь, мне все равно, но я никогда не забуду сынок каким ты вернулся домой из Швейцарии, после обучения. Как ты мучился, страдал, замкнулся в себе… А все из-за нее. Никогда ей это не прощу… Никогда…Ты мой самый любимый ребенок Мансур, чего мне это стоило смотреть как ты мучился. Я с трудом вернула тебя к жизни. А теперь, когда наконец я решила что могу расслабиться, она опять появилась в твоей жизни. Неужели ты думаешь, что я буду спокойно смотреть на это и молчать?

– Мама, это моя личная жизнь, и я не хочу чтобы ты, или кто-то другой вмешивался в нее. Ты слышишь, не хочу.

– Все что касается тебя, и связано с твоей жизнью – это моя жизнь Мансур, или вернее самая важная часть моей жизни. Хочешь ты или нет, но я не буду молча смотреть на все это, я буду бороться сынок, бороться за тебя.

– Хорошо, давай я тебе все объясню. Сейчас все будет по другому, мы стали взрослее, умнее, и решили начать все с начала, с чистого листа. Мы ведь любим друг друга.

– Что? Любите друг друга? – она театрально рассмеялась – Я же специально ее пригласила в наш дом, хотела воочию посмотреть на нее и понять что это за тварь. Я внимательно смотрела ей в лицо, в глаза. Да в ней нет и капли любви к тебе. Она деньги твои любит а не тебя сынок, Очнись мальчик мой, открой глаза, она же использует тебя. Эта грязная шлюха – охотница за богатством, и ей все равно с кем спать, лишь бы получить доступ к чужим деньгам.

– Хватит мама… Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Все равно каждый останется при своем мнении. Но ты не сможешь нам помешать. Мы все равно будем вместе – выкрикнул Мансур собираясь выйти из комнаты, но Бурлият будучи умной женщиной поняла, что слегка перегнула палку, и резко вскочив подошла к сыну, и тепло его обняла: