Прыжок и Удар Дравэрина!!!

На невероятной скорости я стремительным рывком врезался в Кальмуару и мы полетели вперёд, а в следующий миг она с ужасающей силой ударилась спиной в стену, придавленная многотонной тушей Таллиара. Грянул разлетающийся на куски камень, во все стороны ринулись змеящиеся трещины, а затем с новым ударом сдвоенных сердец из моей груди вырывается пропитанный ненавистью рёв и я вскидываю правый кулак, с глубочайшим наслаждением вминая его в лицо поднявшей глаза Кальмуары. Её голова от могучего удара вдавливается в стену, и я тут же бью снова, на этот раз дриарилловым кулаком. И я не останавливаюсь, атакуя, атакуя и атакуя. Живот! Голова!! В челюсть снизу вверх!!! Прямой дриарилловым в открывшееся горло, а затем правой сразу в лицо, разламывая брызнувшую зелёной кровью скулу!!!

Я замахиваюсь и оттягиваю левую руку для удара, и меж смятыми костяшками с металлическим лязгом выскакивают сверкающие чёрнотой хищные лезвия.

ЗА ТРОЛЛИАРИЮ! ЗА МОЮ МАТЬ!! СДОХНИ-И-И!!!

Блеснувшие клинки ринулись к глазам Кальмуары, но она внезапно с криком перехватывает мой кулак ладонью и смертоносные острия замирают в считанных миллиметрах от ненавистных жёлто-оранжевых зрачков. С предплечья гадины на мою руку тут же хлынул поток оплетающих ветвей, сжавший её с невероятной силой, а затем десятки длинных деревянных кольев впились в плоть прямо туда, где заканчивается металл и начинается обычное мясо и кости. Взревев от боли, я наношу удар правым кулаком, но тут она молниеносно бьёт в грудь ногой — грудина с хрустом продавливается, рёбра трещат и ломаются, прошивая обломками лёгкие и сердца, а воздух с кровью выплёскивается изо рта. Ужасающая сила удара отшвыривает меня назад и древесное щупальце с чавкающим звуком отрывает мою дриарилловую руку.

Меня переворачивает в воздухе и я с размаху падаю на пол, превращая разбегающихся в панике двардрэнов в кровавое месиво. Потом, подобно мячу, тело вновь отпружинивает от земли, меня бешено кувыркает и всё перед глазами превращается в сплошной круговорот. Но я вонзаю пальцы уцелевшей руки в практически полностью разрушенный мрамор и упираюсь ногами, бороздя задом вперёд и выкорчёвывая следом за собой целые складывающиеся гармошкой каменные куски.

Из рваного обрубка левого плеча хлещет кровь, грудь пульсирует и горит, а в ушах гремят барабанные удары заходящихся в бешеном ритме сердец.

Усиленный до предела слух различает стремительно приближающийся шелест и я вскидываю глаза, видя, как по полу ко мне несётся поток шевелящихся корней. Я успеваю вскочить на ноги, но в то же мгновение гибкие отростки в рассекающем воздух броске настигают меня, набрасываются на ступни и голени, и рвутся вверх, вонзаясь в пах и живот. Я с яростным рычанием пытаюсь вырвать их из себя, разрезая ладонь о многочисленные шипы, но несмотря на моё отчаянное сопротивление сотни копошащихся острий впиваются вдоль всего тела, жадно погружаясь в солнечное сплетение и грудь. Всенарастающая боль разбивает все барьеры сопротивления и захлёстывает разум, из пасти гремит оглушительный вопль, который захлёбывается из-за втыкающихся в шею ветвей. Я чувствую, как ожившие стебли с силой раздрабливают челюсть, просачиваются меж передними зубами, лезут в нос и крепко вгрызаются изнутри в носоглотку. С коротким свистом в череп чередой мощных ударов входят, подобно забиваемым гвоздям, ленты извивающихся игл. А со следующим ударом сердец древесные щупальца Пастыря резко напрягаются и моё тело начинает медленно разрываться надвое. С треском расходится чешуя и кожа, лопаются натянутые до предела мышцы и жилы, хрустят ломающиеся кости черепа и рёбер, ручьями фонтанирует алая кровь, и хрипящий рёв вибрирует из располовиненного горла.

С последним мощным рывком Кальмуара разрывает могучее тело горного тролля на две половины, но прямо перед этим из его спины выпрыгнул комок чёрной жижи, с влажным шлепком упавший в нескольких метрах от бьющихся по земле окровавленных ошмётков. Из содрогающегося в спазмах чавкающего мешка слизи вылезла быстро обрастающая плотью человеческая рука, а затем и вторая, смолянистые потёки которой складывались в дриарилловую сталь. Существо перевернулось, вытянувшийся пузырь расползся на голых костях черепа, в пустых глазницах которого формировались глаза, и жуткая челюсть с растущими из дёсен зубами распахнулась, с ужасающим звуком втягивая воздух в постепенно увеличивающиеся новые лёгкие.

— До чего же ты живучая тварь! — Скривившись от злобы и гнева, оскалившаяся Кальмуара в ярости двинулась к ползущему спиной вперёд лимрачному отродью.

Я же лежал на спине и не отрываясь смотрел на неумолимо приближающегося Пастыря, лихорадочно пытаясь восстановить тело и завершить трансформацию.

Но я не успевал.

Щупальца за спиной Кальмуары взметнулись, и их зловеще шелестящие гибкие отростки приготовились в последний раз броситься на ослабевшую добычу.

Ну же! Давай, восстанавливайся, грёбаное тело!!! ДАВАЙ!!!

С воплем пастухары переплетённые жгуты шипастых корней слились воедино и ринулись на меня.

НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Я инстинктивно закрываюсь правой рукой, и в это же мгновение передо мной что-то мелькает и поток ветвей со всего маху врезается в парящий Щит Светочи.

С расширенными до упора зрачками я смотрю на спину вскинувшего левую руку Сидиуса, согнувшегося и напрягшего все мышцы от отбрушившейся на него мощи, однако несмотря ни на что упорно продолжающего стоять на ногах. Непоколебимо висящий в воздухе чёрный щит оплетают сотни ветвей, изо рта Хранителя рвётся яростный рёв, ступни начинают скользить назад, а затем вдруг с правой стороны вылетает одно из нижних щупалец и подобно бросившейся кобре устремляется в него. Сидиус взмахивает мечом во второй руке и сверкнувшее лезвие рассекает полную острых древесных зубов пасть надвое, но в следующий же миг нисколько не замедлившийся, извивающийся обрубок с ужасающей силой вонзается в грудь старого воина, прошивая броню вместе с плотью, костями и сердцем.

На моё лицо брызгает кровь Наставника с вырвавшихся из его спины корней, и я, остолбенев, смотрю на то, как он медленно поворачивает ко мне голову и наши с ним взгляды пересекаются.

— Сар… — едва слышно слетает с его распахнувшихся губ, с уголка которых стекает алая капля крови.

А затем Сидиус исчезает в нахлынувшем на него бешеном потоке шипастых ветвей, который играючи отрывает его от земли, изо всех сил сжимает, с хрустом ломая все кости, и с мощью обрушивает вниз, вминая в продавливаемый от удара пол, во все стороны от которого разлетаются обломки мрамора.

Из моей груди рвётся наружу протяжный, оглушительный рёв, и я одним слитным движением оказываюсь на ногах и стремительно срываюсь с места.

Прыжок!

Слух прорезает свист вспарываемого пространства и в мою вытянутую ладонь влетает рукоять пронёсшейся через весь тронный зал Вайнории. А в следующий удар сердца я с молниеносным переворотом в воздухе перерубаю копошащееся щупальце, впившееся в Сидиуса. По барабанным перепонкам бьёт яростный вопль Кальмуары, из взметнувшегося комка корней хлещет зелёная кровь, и я приземляюсь на землю рядом с телом искалеченного друга.

Сидиус…

Сквозь переплетения дрожащих в агонии гибких веток я вижу смотрящий прямо на меня глаз всё ещё живого старого мечника, покрытый сеткой лопнувших сосудов, и его кривящиеся губы с кровавым вздохом выплёвывают пропитанные всепожирающей ненавистью слова:

— У-бей его!..

Моё лицо искажается в ужасающем оскале, и я оборачиваюсь к Кальмуаре, исподлобья смотря на эту лядскую тварь. Несколько кратких мгновений мы не отрываем друг от друга глаз, а затем я вскидываю Вайнорию и с направленного в грудь гадине острия срывается луч бушующего чёрного пламени, которое разбивается о сплетённые воедино четыре ветвяных щупальца пастухары. Подбросив меч с бьющим из его лезвия огнём, я бегу вперёд и совершаю Прыжок Дравэрина, трансформируясь прямо в воздухе: лапы, шея, хвост и морда стремительно вытягиваются, позвоночник удлиняется, кости с хрустом видоизменяются. Миг — и сквозь клубы взметнувшегося огня выскакивает чёрная виверна Дэйра, которая с разворота в воздухе со всей мощи бьёт хвостом.