Как случилось со мной.

Что ж, меня хотя бы не отправили в отставку с позором, как поступали с геями-военнослужащими в предыдущие годы. Но я не выбрал увольнение сам.

Меня к этому принудили, потому что я был идиотом, и меня застукали без штанов. В буквальном смысле этого слова. В те времена я не был достаточно осторожен, я позволял всем областям моей жизни пересекаться, и катастрофический финал моей связи с Джейком был главной причиной, почему я избегал отношений теперь.

Эта история и превратила меня в угрюмого старого ворчуна. Анонимные связи были моим способом не усложнять себе жизнь. Конечно, иногда на меня наваливалось одиночество, но человека, ради которого стоило бы измениться, у меня не было, и искать его я не хотел. Я выбрал одиночество, потому что досыта наелся альтернативой.

Мой настрой продержался еще полминуты, а потом я обнаружил, что открыл грайндр и зашел в чат с Домиником. Перечитав его сообщение о том, что он не может сфотографировать свою задницу одновременно с лицом, я рассмеялся, а потом изучал его фото так долго, что мне стало не по себе.

Я закрыл приложение и швырнул телефон на стол с такой силой, что он грохнулся на пол. Проверять, цел ли экран, я не стал. Я даже надеялся, что он разбился. Что-то подсказывало мне, что лишь в этом случае я удержусь и не стану снова и снова разглядывать фотографию Доминика.

Глава 3

Доминик

Гаррет точно не собирался быть моим лучшим другом-геем. Мало того, он был чрезвычайно близок к тому, чтобы я отфрендил его во всех соцсетях.

После свидания с Люком я позвонил ему раз, наверное, десять, но он даже не удосужился отправить мне сообщение и спросить, чего я, нафиг, хотел. За эти три дня я получил слишком много отказов, и это было трудно переварить после того, как я двадцать семь лет пробыл чертовым жеребцом.

Люк не просто выставил меня за порог, но и повел себя как мудак. Я не стал принимать во внимание наш заключительный поцелуй, поскольку не сомневался в том, что получил его лишь по причине своего обаяния в целом. А не потому, что я был ему симпатичен. Да и откуда было этой симпатии взяться? Мы даже толком не пообщались. Плюс я без спроса ограбил его холодильник, но у меня зверски урчало в желудке, и я типа как надеялся на второй раз.

Черт.

Неужели у геев интрижки заканчивались именно так? Я попытался вспомнить, как в прошлом вел себя с дамами, и на моем лбу проступил пот. Настолько бесцеремонно, как Люк, я девушек не выгонял — в этом я был почти стопроцентно уверен… но не задевал ли я их, когда мы прощались, как-то еще? От одной только возможности я ощутил себя полным засранцем.

Утренние часы понедельника были самыми загруженными на неделе, и я провел их, нарезая мясо, делая бутерброды и записывая на куске чековой ленты женские имена. Когда около девяти посетители рассосались, список схватила моя сестра Адриана.

— Кристал, Эмберли, Стефани З., Стефани К., Джорджиана… Ники, что это за фигня?

Я хмуро взглянул на нее через стойку.

— Это список. Дай сюда и иди в школу, а то опоздаешь.

— Сегодня нет школы, болван.

— Что? Почему?

— Нас отпустили на еврейские праздники. — Она пробежала взглядом по списку, затем перевернула листок и выгнула золотистую бровь. — Пожалуйста, скажи, что это не девушки, с которыми ты переспал.

— Я только начал, и это не все, — бросил я раздраженно. — Некоторых не получается вспомнить.

— Чувак, это же охренеть сколько женщин! — Она выдала мне экстремально кислую мину, которую я до сих пор видел только у Гаррета. — Ну ты и мутный типок.

— В чем, интересно, я мутный?

— Не знаю, но это уже чересчур. — Она брезгливо уронила список на стойку. — Ты хочешь довести его до какого-то ровного счета?

— Нет. — Я засунул список в карман и снова взялся за тряпку. — Я хочу убедиться, что, сделав дело, не повел себя с кем-то из них, как козел.

— Сделав дело. — Она еще больше скривилась. Потом натянула на голову капюшон, словно он мог защитить ее от моей мутноты. На ее худи был логотип Fallen World Online, что заставило меня вспомнить о Люке. — Неужели мы действительно родственники? У тебя в старшей школе было, наверное, девушек пятьдесят, а я еще даже ни разу ни с кем не встречалась!

— Три возражения. — Закончив протирать стойку, я перешел к грилю и перевернул бейсболку козырьком назад. — Во-первых, не все из них были моими девушками — если ты понимаешь, о чем идет речь.

— Фу. К сожалению, понимаю. И если твой акцент станет еще хоть немного сильней, ты зазвучишь прямо как папа.

— Ну и плевать. Во-вторых, у тебя нет моего врожденного обаяния, поэтому твоя бальная карта никогда не будет заполнена до конца. Хотя, если ты перестанешь отпугивать тех, у кого возникает желание заценить твою гребаную коллекцию футболок Fall Out Boy…

— С Fall Out Boy покончено, бро. Я перешла к Bring Me the Horizon.

— Заткнись. — Отколупав от гриля кусочки бекона, я продолжил перечислять: — И в-третьих… Я думал, что ты встречаешься с Микой. — Повисла пауза, и я, ухмыляясь, оглянулся через плечо. — Ага! Я так и знал.

— Ни черта ты не знаешь. — Сестра, грозно сверкая глазами, отступила к двери. — И не рассказывай папе!

— Как будто у меня есть желание обсуждать с ним что-либо вообще.

— Хорошо.

Драматично тряхнув длинными светлыми волосами, она убежала. А я отложил тряпку и снова взялся за список. Я знал, что не записал довольно много имен, и потому сосредоточился на тех, кого помнил точно. Мой взгляд все возвращался к Стефани К. К означало Киньонес. Она была единственной, с кем я, вроде, ни разу не контактировал после нашего сногсшибательного уикенда года четыре назад.

Это случилось между моими командировками. Меня пригласили на вечеринку в Куинсе, и заявившись туда, я оказался единственным белым блондином среди толпы пуэрториканцев. Тогда же я понял, что в этот вечер праздновали Национальный Пуэрториканский парад. Но никто не моргнул и глазом, и Стефани, чтобы сразить меня наповал, хватило лишь пары улыбок и пары кокетливых фраз. Еще она всю вечеринку называла меня «бланкито», и это наводило на мысль, что в наш первый секс мы тоже обошлись без имен.

Черт. Кем надо быть, чтобы не представляться, прежде чем вытащить член? Это грозило стать эпидемией. Но Стефани хотя бы оставила мне свой чертов номер.

Доминик: Привет. Помнишь меня?

Стефани: Да. Ты галочка напротив пункта «солдатик» в моем списке желаний.

Доминик: Мило. Слушай… мне надо задать тебе один странный вопрос.

Стефани: Нет.

Доминик: Я же еще ничего не спросил.

Стефани: Я тут пытаюсь намутить себе отношения, поэтому нет. Мы больше не сможем заняться потрясающим сексом. Это я мягко отказываю тебе.

Доминик: Боже. Я пишу вообще не за этим. Остынь.

Стефани: лол. Ладно. Тогда в чем вопрос?

Доминик: Короче. В те выходные мы все два дня были пьяными в стельку и потом больше никогда не общались. Верно?

Стефани: Да… И?

Доминик: Я не вел себя как козел? Ну, не свалил, даже не попрощавшись? Я мало что помню.

Стефани: Ты в анонимных алкоголиках, что ли?

Доминик: Да что с тобой за фигня?

Стефани: Я просто спросила! Нет, ты не вел себя, как козел. Ты был очень мил. Мы расстались вполне нормально, хотя похмелье было ужасным.

Доминик: Какое облегчение. А то я боялся, что обошелся с тобой как-то нехорошо.

Стефани: О-о, это так трогательно. Нет, никаких претензий у меня к тебе нет. Честное слово. А теперь мне пора вернуться к работе.

Доминик: Без проблем. Спасибо, что ответила. И удачно тебе намутить отношения!

Удовлетворенный, я убрал телефон. Конечно, у меня тоже случались промашки, но как правило, я относился к своим одноразовым девушкам с уважением и был этим горд. Тогда что не так было с Люком? Это была чисто гейская тема или чисто его? Наверное, он просто предпочитал встречи без обязательств.