Ей было уже двадцать лет, и она училась с нами, тогда пятнадцатилетними, в одном классе.

Я посещала клубы второго типа. Современная музыка, в основном поп, иногда хаус, техно, зачастую по заказу «поставь нашу, брат» исполнялись кавказские хиты. Как вы уже поняли, контингентом данной клубной категории были выходцы с Кавказа, русские, украинцы, обеспеченные туристы, так как вход в такие заведения был платным и осуществлялся по фейс-контролю. Довольно быстро я обзавелась знакомыми во всех престижных пражских клубах, меня знала вся охрана и пропускала бесплатно. Со мной постоянно знакомились парни, девушки, как просто отдыхающие, так и постоянно проживающие в Праге. Как говорится, все друг друга знали. В то время русские в основном занимались бизнесом и покупали недвижимость в Праге и Карловых Варах. Украинцы и молдаване в большей степени приезжали на заработки и занимались строительными работами.

У меня появился ухажер старше примерно на пятнадцать лет, может, и больше, сейчас уже не вспомню точно. Антон занимался ювелирным делом, имел мастерскую и честно зарабатывал себе на жизнь. Он хорошо ко мне относился, катал на машине по клубам, дарил подарки, развлекал малолетнюю глупую девочку, как мог. Конечно, Антон был похотливым мужичком и имел явный, всем понятный интерес – он не скрывал того, что ему нравятся молоденькие девушки. Но до сих пор у меня хранится золотой крестик, который он смастерил специально для меня. Мы не встречались долго. Я даже не успела узнать его, поступив с ним очень жестоко, но об этом позже.

В то время самым геморройным для иностранца делом была регистрация в миграционной полиции. В любую погоду люди занимали очередь с вечера, стояли всю ночь, чтобы утром сразу к открытию попасть в полицию. Мы с Антошей быстро сообразили, как на этом заработать, и стали дежурить у полиции ночами, продавая места. Пока все мерзли, мы грелись в теплой машине с друзьями, устраивая тусовку: слушали музыку, пили, а к утру просто отдавали свою очередь и забирали деньги. Вот такой вот маленький бизнес.

Иногда мне могла позвонить какая-нибудь подруга и предложить подработку. Я с детства знала, что любой труд благороден и не брезговала мытьем помещений или строительной работой. Один раз мы с моей хорошей подругой Ниной три дня с утра и до вечера белили потолки и красили стены, после чего ее тетя щедро расплатилась с нами довольно крупной суммой.

Мы пропили ее за одну ночь в клубе.

Я редко ночевала дома. Отмазки «я сегодня останусь у подруги» действовали безотказно. Ночи я проводила либо в клубе, либо где-то пренепременно в компании алкогольных напитков и многочисленных знакомых.

Обычно мне очень нравилось перемещаться по городу на общественном транспорте, благо в Европе с этим проблем нет – транспорт ходит как часы. Ночные автобусы, трамваи – все легко и удобно. На каждой остановке висит расписание, в котором указаны названия остановок, виды транспорта, а также поминутно расписано время прибытия. Однажды, поужинав со знакомой в пиццерии и уже попрощавшись с ней, я вышла на улицу. Ко мне подошел темнокожий мужчина и на ломаном чешском предложил познакомиться. Я мило улыбнулась, но сказала, что не знакомлюсь на улице.

На самом деле он мне просто не понравился, напомнив беженца из африканских республик, вроде Гамбии. Особенность контрастной Европы – наплыв различных иммигрантов, в наше время так сильно участившийся и ставший большой проблемой.

В тот день я решила, что хочу пройтись пешком, так как погода была замечательной, настроение приподнятым, а дорога домой заняла бы всего три остановки на автобусе, чем существенно сократилось бы мое удовольствие. Было десять вечера, мой путь лежал через парк, который я знала очень хорошо – он находился возле дома и я часто гуляла там днем. Парк расположился как бы на горе и, если я поднималась на самый верх, то имела счастье полюбоваться красивейшим видом на город – красные крыши домов, высокая башня, смешные трамвайчики, кажущиеся игрушечными с такой высоты. Летом здесь было великолепно: люди стелили на траве пледы и загорали, читали книги, занимались йогой, беседовали. Хотя один раз я попала на менее культурное мероприятие в этом парке: громко звучала музыка, много людей сидело на траве, кто-то лежал, кто-то трясся в конвульсиях, а в воздухе витал тяжелый запах сканка. Это был какой-то наркоманский фестиваль, который проходил по всей Европе. Но вернемся к тому дню. Я не знаю, что было в моей голове, о чем я думала и думала ли вообще, ведь в мою голову совершенно не закралась мысль, что парки в темное время суток лучше обходить стороной. На высоких каблуках в короткой юбке я прогулочным шагом направлялась домой давно знакомым и изученным маршрутом, где еще гуляли влюбленные парочки и бабули с собачками. Засидевшись допоздна на работе, парни в очках и с ноутбуками в руках устало шли домой, а спортсмены совершали вечернюю пробежку с наушниками в ушах.

Чтобы выйти к моему подъезду, нужно было спуститься по тропинке с довольно резким склоном в виде буквы «С». На каблуках это было довольно-таки проблематично, я шла и надеялась не сломать себе ноги. Помню, я представляла себя цаплей и громко смеялась в голове над тем, как забавно я сейчас выгляжу со стороны. На середине тропинки я услышала, как сзади меня кто-то тоже бежит вниз и громко дышит. То, что это был спортсмен, я уже думала скорее в надежде. Страх проснулся во мне сразу, как только я поняла, что вокруг никого нет, кругом темно, за мной бежит кто-то неизвестный, а я еле-еле спускаюсь на каблуках. «Хэй!» – негромко окликнул он меня, приблизившись. Я ускорила шаг изо всех сил, но он уже догнал меня, схватил за плечо и развернул к себе. Перед собой я увидела того самого гамбийского беженца, которому отказала в знакомстве. «Это всю дорогу он за мной следил!» – пронеслось в голове. Через секунду он вытащил из кармана нож и поднес лезвие к моему лицу. «Если ты не сделаешь то, что я тебе скажу, я убью тебя прямо здесь и тебя никто не услышит», – сказал он. Не верить ему у меня не было оснований. Уверенность, с которой он действовал, говорила о том, что я не была его первой жертвой. Мне было страшно и я хотела домой. Я несла ему бред о том, что меня вышел встречать папа и что сейчас он появится здесь, но насильник повторил свои слова снова и схватил меня за шею. Эти две минуты принуждения и унижения были ужасны, омерзительны и противны. Как только он закончил, застонал и поднял голову наверх, замерев в удовольствии, я сняла туфли и босиком, сломя голову, побежала домой. Почему я не сняла туфли раньше и где же был мой инстинкт самосохранения? Домофон, подъезд, ступеньки – все было как в тумане. Захлопнув дверь своей квартиры, я медленно сползла по стене и села на пол. Слезы потекли градом.

Немного успокоившись и ощутив себя в безопасности, дрожащими руками я набрала в ванную воды и погрузилась с головой. «Хорошо, что дома никого нет», – подумала я. Впервые за всю свою шестнадцатилетнюю жизнь я почувствовала себя униженной и грязной настолько, что вода не могла это отмыть.

Не знаю, к чему с точки зрения психологии приводят подобные ситуации. Но знаю, что они довольно распространены. Наверное, я должна была стать осмотрительней, сделать определенный вывод и понять, чем опасна ранняя самостоятельность. Возможно, я должна была обратиться за помощью к психологу и рассказать об этом, но я не стала зацикливаться на произошедшем и просто жила дальше.

Однако моя жизнь поменялась. И, к моему великому сожалению, не в лучшую сторону. События, произошедшие со мной дальше, до сих пор вызывают ужас и, когда я вспоминаю о них, дикий холод окутывает мое тело с головы до ног.

Паша, мальчик, что безответно любил меня и пытался добиться моей любви, всегда был на горизонте и иногда мы с ним встречались. Мне нравился его пробивной характер, умение поддержать разговор, обсуждать любые темы. Он умел хорошо шутить и расположить к себе. Такой компанейский человек, с кем всегда приятно проводить время. Но чувств к нему у меня не было. Паша занимался разными делами, как говорится крутился-вертелся, зарабатывал, находил связи. Мы часто пересекались на совместных тусовках, пили, развлекались. Один раз мы даже провели с ним ночь. Он знал, что это несерьезно, он видел, как я поменялась – из девочки, жаждущей знаний и выделяющейся в школе умницы, я превратилась в свободолюбивую девушку, гуляющую в клубах ночи напролет, постоянно выпивающую и каждый раз проводящую время в разных компаниях. Я не знала, чего хотела. Мама мечтала, чтобы я поступила в Карлов университет¹, получила достойное образование и стала «Человеком».