- Не смей меня жалеть.

Но Бесобой все равно жалел, хоть и молча. Часовой опускался очень медленно и, наконец, когда член вошел в него полностью, протяжно простонал, подрагивая и уперся руками в грудь Данилы, пытаясь привыкнуть к такому размерчику внутри себя. Мужчина продолжал ласкать его, гладил его грудь, сжимал бедра и задницу, касался пальцами члена, видя, что тому становится лучше. Он не сжимал уже так крепко, мышцы не были напряжены настолько, что еще немного и член внутри переломится и, более-менее привыкнув, блондин первый раз на пробу двинул задницей. Рыков издал хриплый стон, зажмурился. Ощущений было слишком много и сразу. Антихрист медленно, неторопливо начал раскачиваться на его бедрах, двигаясь понемногу, будто прислушиваясь к собственным ощущениям и заодно ища нужный угол. Член по ощущениям доставал до горла, слишком много, и блондину одновременно было очень хорошо и очень плохо. Он потихоньку наращивал темп, то чуть подавался вперед, то откидывался немного назад и, наконец, найдя искомое и почувствовав, как по всему телу прошла волна удовольствия, скрутившаяся узлом чуть ниже живота, тут же встрепенулся и сладко простонал, довольно улыбнувшись. Вот оно, нашел. Дальше - легче.

Антихрист поудобнее оперся рукой на грудь Данилы и начал двигаться под тем же углом, с каждым толчком судорожно сжимаясь и постанывая. Его до этого напряженное лицо разгладилось, на нем снова проступил румянец и отблески удовольствия. Член в него входил уже практически свободно, и Бесобой двинул бедрами навстречу, толкаясь глубже в податливое тело, и хищно зарычал, когда парня с громким стоном буквально подбросило на нём от сильного движения Дани. Тому было трудно рассчитать силу собственных толчков. Антихрист был такой шелковый, прекрасный, замечательный, невыразимо горячий внутри, что Даня переставал себя контролировать. Хотелось всего и больше. Темпа блондина ему было явно недостаточно.

С каждым толчком двигая бедрами все быстрее, Часовой запрокинул голову, выдавая один сладкий стон за другим. В стоны примешивались слова, сходные по звучанию с «блять» и «да» и имя Бесобоя, произносимое на выдохе, так горячо, что только от этого Данила только сильнее распалялся. И, рыкнув зверем, он прижал к себе охнувшего Антихриста за талию, одним рывком подмял его под себя, начиная вбиваться в дрожащее тело. У Рыкова, видимо, был природный талант к сексу, потому он первым же толчком вогнал член как нужно, задев простату, и блондин под ним выгнулся, всхлипнул, стиснул цепкими пальчиками его плечи. По тому, как судорожно сжимается тощая задница, Даня понял, что все делает правильно, и совсем перестал себя сдерживать.

В него будто сам Сатана вселился. Он без устали втрахивал стонущего блондина в скрипевшую кровать, с каждым движением будто еще сильнее наращивая темп и амплитуду толчков. Антихрист под ним уже чуть ли не выл от удовольствия. Он закатывал глаза, кусал губы, подставлял шею под горячие губы любовника, который терзал ее так, будто в прошлый раз было недостаточно. Друг за другом на светлой коже расцветали фиолетовые метки и следы от зубов, доказательства Даниной несдержанности. Часовому же будто было наплевать на это все, он принимал любую ласку и отвечал такими щедрыми стонами, так сладко сжимался внутри и выгибался под ним, что у Бесобоя от этого срывало все тормоза. Он не ожидал такой отзывчивости и чувствительности от буквального вселенского злодея. Не ожидал, что этот вселенский злодей его так заведет.

Едва выдерживая темп Данилы, Антихрист старался подмахивать ему, насаживаться самостоятельно на будто раскаленный член, но тупо не успевал. Рыков будто сорвался с цепи, дорвался до запретного плода, который до этого не мог даже укусить, а теперь ему дали съесть весь целиком. Толчки такие приятные, глубокие, на грани с болью, но так хорошо, что даже эта боль от невозможно растянувшихся вокруг крупного члена мышц казалась неплохим дополнением. Блондин чувствовал, что хочет коснуться себя, но стоило ему только опустить руку вниз, с плеча Данилы, как тот, будто заревновав, за запястье прижал ее к постели, не давая коснуться себя. Антихристу оставалось только поскуливать и тереться собственным уже влажным членом о Рыковы кубики на прессе.

У обоих выдержка давала сильную трещину. Антихрист чувствовал, как пульсирует член в нем, и понимал, что долго его любовник не продержится. Сам он очень хотел кончить, но ему нужна была хотя бы минимальная стимуляция, по-другому он не привык. Бесобой, сорвавшись на какой-то нечеловеческий темп, несколько раз сильно толкнулся в узкую попку блондина и, вогнав свой твердый как камень стояк насколько возможно глубже, с протяжный стоном излился внутрь, вжав тело под собой в постель. Ощутив, как в него выплескивается чужое горячее, влажное, блондин даже дыхание задержал. Бесобой. Кончил. В него. Просто пиздец. Семиаза бы охуел и не выхуел с такого развития событий.

Данила, едва отдышавшись, отлепился от все еще ожидавшего своей очереди Часового и уже хотел было выскользнуть из него, как тот скрестил ноги у него на пояснице, неожиданно сильно сдавил, не давая даже двинуться, и, перехватив руку Дани, положил её себе на член. Более прозрачного намёка нельзя было и придумать. Рыков размашисто дрочил ему, сбиваясь с темпа, целуя влажные плечи и шею, слизывая маленькие капельки пота. Антихрист кончил быстро, с протяжным стоном, выгибаясь под мужчиной и сжимаясь вокруг уже опадающего члена. Его живот был забрызган белесыми капельками, но тот улыбался так, будто словил джекпот как минимум.

Они лежали друг на друге, потные, уставшие, тяжело дышащие, но такие довольные. Данила хотел что-то сказать, но не мог собрать в кучу все свои мысли. Блондин его опередил.

- Охуеть, - подытожил Часовой.

- Охуеть, - согласился Данила.

Переждав несколько минут приятной пустоты в голове и неги в теле, Даня, наконец, вытащил член из хлюпнувшей задницы, на что Антихрист поморщился, чувствуя внутри какую-то непривычную и даже неприятную пустоту. Внимание Бесобоя привлекла вытекающая из растянувшегося, покрасневшего колечка мышц сперма. Это выглядело настолько эротично и интимно, что член Рыкова снова призывно дернулся. Часовой, заметив это, приподнялся на кровати и притянул мужчину к себе, целуя в губы, облизываясь и улыбаясь так провокационно, что у того встал еще сильнее.

- Ну что, еще один заход, герой?

У Бесобоя челюсть отвисла.

Но он был совсем не против. Очень даже за.

Антихрист, будто снова прочитав его мысли, только усмехнулся, одним движением повалил находящегося в прострации Данилу на жалобно скрипнувшую кровать и накрыл ртом его член. Рыков забыл, как дышать. Зарылся пальцами в светлые волосы. Натянул сильнее.

И понеслась по новой.

- Если так подумать, то я правда слышал стоны ночью, но я думал, что мне приснилось, - задумчиво пробормотал Паша, допивая уже остывший кофе. Балор из доброты душевной решил не комментировать в этот раз влажные сны Паши и очень собой гордился.

- А мы с Яной думали, что это соседи такие громкие, - покивал Балор. – Даже по батарее стучали. Теперь ясно, че они не прекращали!

- А я с самого начала все понял, - вставил Шмыг.

На него посмотрели 8 пар удивленных глаз.

- Каким образом можно было догадаться, что это именно они…занимаются этим? – осторожно вставила Яна.

- Совокупность факторов. Да и не смотрят такими взглядами друг на друга просто так. Это либо убить хотят, либо завалить. Пока что они друг друга не убили, значит, тут другое.

Балор и Паша переглянулись и каждый из них решил, что совершенно точно хочет убить другого. Только и исключительно это. Яна мысленно читала мантру.

- Осталось решить, что со всем этим делать, - высказался Черный Пёс.

Молчавший и будто задумавшийся до этого Балор тут же широко раскрыл глаза, будто осветившись идеей, и понесся в сторону спальни Дани.

- Щас все будет!

- Да стой, дебил… Аййй, ладно, - Паша, уже подорвавшийся с табуретки, чтобы остановить его, махнул рукой и опустился обратно. Пусть один расхлебывает гнев двух Часовых, раз самый смелый.