- Так это на самом деле было свидание?! – Очередько закрыл лицо руками. Яна вздохнула, даже смутившись немного. Балор пытался повеситься. Они-то думали, что это какая-то западня, проделки Антихриста, но все оказалось гораздо, гораздо хуже и серьезнее.

- Похоже на то, потому что именно в ночь после того, как они вернулись из кино, все э т о и началось… - кивнул Шмыг.

Данила понятия не имел, зачем блондину в кино и на трамвае кататься, но не стал отказываться, потому что был совсем не против провести с ним время. После того раза, он, конечно, немного смущался смотреть ему в глаза, но не мог обманывать себя в том, что невольно начал менять свое отношение к Антихристу. Хотелось больше общаться с ним, узнавать о нем, любоваться им. Видеть, как он улыбается, не по злому, будто на его глазах весь Ад перебил друг друга, а искренне, например, когда вдыхает запах свежего, только что сваренного кофе. Замечать переливы солнечного света в его волосах и смешливые, но печальные глубоко внутри глаза. Наблюдать за ним взлохмаченным по утрам и зевающим по вечерам. Хотелось касаться его, обнимать, прижимать к себе и греть в своих медвежьих лапищах. Целовать. И, хотя Даня с некоторой неловкостью признавался в этом себе, хотелось трогать его там, где не всем было можно. Где в прошлый раз трогал. Хотелось ещё, но на трезвую голову, блажь после Ханты-Мансийского так и не прошла. И ещё хотелось, чтобы Антихрист снова так же сладко стонал и дрожал от каждого его касания.

Чувствуя себя полным идиотом, Данила старался игнорировать эти позывы своей души, потому что его приводила в смятение и тоску одна только мысль, что в тот раз Часовой просто посмеялся над ним, поигрался разок и оставил таким, влюбленным, растерянным и не знающим, что со всем этим делать. Бесобой даже не был уверен, что может поделиться этим хоть с кем-то. Скорее всего, ему же и подтвердят его слова, скажут, что Антихрист просто использует его. Дане же хотелось верить в хорошее.

Часового терзали похожие мысли с поправкой на «как я так вляпался?», «может, я все еще пьян?», «почему я?» и «помогите». Он не сомневался в том, что его чувства взаимны, Данила выдавал себя более чем полностью. Но несмотря на свою очень долгую жизнь, блондин еще вот так не влюблялся, не бросался в омут с головой. Для него любовь всегда была лишь ради достижения цели, либо средством удовлетворения своих сексуальных хотелочек. Он не горел желанием узнавать свою пассию получше, не радовался в душе, когда она улыбалась, и не хотел лишний раз привалиться плечом или бедром, просто чтобы почувствовать близость и тепло. Антихрист был в не меньшем смятении и немного боялся собственных чувств. Ощущал себя так, будто в его душе появилась брешь, и, что самое ужасное, он ее появление не предвидел.

Но очень хотел продолжения.

Как-то раз, думая о своей самой эмоциональной и приятной близости после освобождения, блондину пришла в голову мысль, что, может, и кино, и трамвай ему не понравились, потому что рядом не было Данилы? Это стоило проверить. И тот, разумеется, согласился его сопровождать.

Они катались на трамвае и болтали, любуясь красотами Москвы, много смеялись, обсуждая то смешных голубей, то сверкающие на солнце лужи, то каких-нибудь особенно выделяющихся прохожих. Потом Антихрист, как и обещал, затащил Данилу в кино на какой-то фантастический фильм, который оказался про противостояние ангелов и демонов. Блондину было очень смешно его смотреть, зная, как обстоят дела по-настоящему, он тихо комментировал фильм, а Даня отвечал, они смеялись над шутками друг друга и доставали попкорн из большого ведерка, сталкиваясь руками, но ни разу их не отдернув. К концу фильма Антихрист подустал и, потянувшись, все-таки рискнул и привалился плечом к плечу Данилы. Сразу стало как-то теплее и приятнее. Решив идти до конца, Часовой положил свою голову на его плечо. Спустя пару секунд Бесобой прижался щекой к его белобрысой макушке. Блондин довольно улыбался. Даже глупый фильм ему понравился. И в кино ходить понравилось.

Домой они вернулись довольно поздно и даже не стали включать свет в прихожей, чтобы никого не потревожить лишний раз. Наверняка все и так услышали, как хлопнула входная дверь. Разувшись, Данила неловко потоптался, не зная, как правильно завершить этот день, и уже собрался было двинуться дальше вглубь квартиры, но Антихрист схватил его за рукав, не дав сделать и шага, и потянул на себя. Рыков обернулся. Выражение лица блондина было плохо различимо в темноте, он не сказал ни слова, но Даня чувствовал, что тот просит. Самое интересное, что Бесобой без слов понимал, что именно, потому что и сам этого очень сильно хотел.

Развернувшись к парню полностью, Даня наклонился, сжал в ладонях его лицо, прям как тот сам сделал, когда поцеловал его в первый раз, и смял эти потрясающие губы в требовательном, но нежном поцелуе. Антихрист шумно выдохнул через нос и ответил со всей готовностью, тут же толкаясь языком в его рот. Сам прижался ближе и руками его толстовку стиснул. Трепетал и наслаждался. Они целовались долго, в какой-то момент у блондина даже ноги подкосились, и Даня, хрипло рыкнув, вжал его в стену рядом с крючками для верхней одежды. Впечатал так, будто парень совсем ничего не весил. У Часового от этого весь дух выбило, и он тихо простонал, вжимаясь в чужое мощное тело.

С трудом разорвав поцелуй, они смотрели друг на друга и у каждого в глазах читалось «вау». Дышали через раз, раскраснелись, но прекращать не хотелось совсем. Антихрист шумно сглотнул и вдруг соблазнительно улыбнулся.

- Ну что, к тебе или ко мне?

Данила подвис, но почти сразу тихо рассмеялся, блондин улыбался, глядя на него. Отсмеявшись, Бесобой коснулся губами теплой щеки и хрипло шепнул.

- Давай ко мне.

Антихриста от его шепота пробрало. Он кивнул и они, отлепившись друг от друга, двинулись в сторону спальни мужчины. Данила пропустил его вперед в комнату и зашел следом, закрыв за собой дверь.

Они тут же набросились друг на друга, так, будто не целовались со всей жадность буквально пять минут назад. Антихрист скользнул руками под толстовку мужчины, задрал ее и потянул вверх, снимая окончательно. Даня кое-как расстегнул маленькие пуговички на гавайке и приспустил ее с чужого плеча, тут же наклоняясь и покрывая его поцелуями. Тот, шумно выдохнув, подтолкнул Бесобоя ближе к кровати и резким толчком в грудь на нее опрокинул, забираясь сверху и усаживаясь на его бедра. Снова. Даня шумно сглотнул, снизу вверх глядя на сидящего на нем Антихриста, красивого, растрепанного, в своей неизменной дурацкой рубашке, приспущенной с одного плеча, и понял, что у него стоит крепко. Хорошо так стоит. Улыбнувшись, блондин снял со своих плеч рубашку, скинул её куда-то в темноту, поерзал на бедрах. У Дани перехватило дыхание. Его ладони скользнули по подтянутому телу, ляжкам, маленькой заднице, оглаживая нежно и неторопливо. Блондин млел в его руках. Шумно сглотнув, Бесобой решился сказать о том, что его очень волновало.

- Я не знаю, как заниматься сексом с мужчиной.

Антихрист фыркнул.

- Можно подумать, в сексе с женщинами ты так поднаторел, что по этой теме написал диссертацию.

Данила чуть не придушил его.

Почувствовав, как напряглись руки Бесобоя, Часовой понял, что пахнет жареным, и наклонился к нему, целуя в морщинку между нахмуренными бровями.

- Лежи и получай удовольствие, герой. Я все сделаю сам.

Данила чуть расслабился, но все же это было не то, чего он добивался. Притянув к себе блондина, он коснулся губами кончика его носа, и Антихрист аж зарделся от такого умилительного жеста.

- Нет. Я хочу сам. Просто скажи мне, что нужно делать.

Кусая губы в сомнениях, не ожидая (опять) такой самостоятельности, Часовой все же кивнул и достал из переднего кармана штанов небольшой тюбик, бросая его рядом. Бесобой с трудом различил название в темноте, но, поняв, что это не простой крем, тихо хмыкнул.

- Так вот нахрена ты в аптеку на обратном пути забегал. Все предвидел?