— Алло! Земля вызывает Октавию! — громко щелкнула пальцами Рэйвен, и Октавия быстро среагировала, отмахнувшись от нее прочь.
— Да внимательно я слушаю! Отъебись! — рявкнула Октавия, на что Кларк закатила глаза.
Все так мирно, даже здесь.
— Да? — подняла бровь Рэйвен с вызывающим тоном. — И что я только что сказала?
— Э-э… — неимоверно покраснела Октавия. — Что-то насчет… инженерии? Или машин?
Рэйвен закатила глаза.
— И где ты, черт возьми, так вообще заплелась? — кивнула она головой на затейливо заплетенные пряди волос Октавии.
Кларк могла поклясться, что она уже видела похожее плетение где-то раньше. Она зажмурила глаза, отказываясь принимать участие в их инфантильном идиотизме. Кроме того, она должна была придумать то, что собиралась сказать Октавии, чтобы передать Беллами.
— И с каких пор ты делаешь такую прическу? — скорчила лицо Рэйвен.
Октавию вдруг это задело.
— Тебе не нравится? — подняв телефон, она посмотрела на себя в отражении экрана.
Рэйвен прикусила губу.
— Блять. Вообще-то, нравится, — призналась она. — Но… дело не в этом!
— Ребят, — тон Кларк требовал внимания.
Октавия повернулась к ней, в то же время как и Рэйвен, отчего они обе чуть не стукнулись головами.
— О, Кларк… Ты совсем притихла, вот я и забыла, что ты с нами… — виновато сказала Октавия.
— Я заметила, — сухо ответила Кларк, потягивая свой холодный чай.
— Кларк должна кое-что рассказать тебе и Беллами, О, — сообщила Рэйвен Октавии, откинувшись на спинку сиденья. Ее пальцы играли с металлической подвеской на шее, которую Финн дал ей перед своей скоропостижной кончиной.
— Что такое? — повернулась к ней Октавия, полностью переключая свое внимание.
Кларк вздохнула, наклоняясь вперед. Она вынуждена была заставить себя улыбнуться.
— Ну… — неуверенно начала она. — Прошлым вечером я ходила на свидание с Лексой.
Глаза Октавии расширились, а ее руки взлетели от удивления, опрокинув напиток на ноги Рэйвен.
— Ты, блять, издеваешься надо мной? — рявкнула Рэйвен и выдернула салфетку со стола, вытирая штаны. — Прекрасно, недотепа.
— Ой! — встала Октавия, чтобы взять салфетки с пустого стола, стоящего неподалеку. — Moba!
Рэйвен будто не услышала ее, но Кларк определенно поняла, что она сказала. Ее глаза расширились, а ее ладонь прижалась ко рту от удивления. Она только что…?
Октавия была грациозной и уравновешенной, и знала, как держать себя хотя бы наполовину так же умело, как Лекса была способна. Когда она успела превратиться из некогда болтушки в совершенно несобранную, словно стихийное бедствие, девушку?
— Что? — взглянула Рэйвен на удивленное выражение лица Кларк с неким беспокойством. — Похоже, что я обоссалась?
Октавия вернулась, бросая салфетки на стол для Рэйвен.
— Моя вина, — вновь сказала она. В этот раз на другом языке, как отметила Кларк. Покачав головой, она подняла упавший стакан. — Что ты там говорила, Кларк? — вернулась к прошлой теме Октавия, ее глаза заблестели от предвкушения. — Свидание?
— В Ла-Монтань, — закашлялась Кларк.
— Черт побери, — одновременно сказали Рэйвен и Октавия.
— Она… что? — переспросила Октавия, не поверив своим ушам. — Кларк, ты знаешь, что это значит?
— А если бы ты переспала с ней? — вмешалась Рэйвен. — Что тогда она бы сделала, купила тебе самолет? Наверное, она потратила кучу денег…
Сердце Кларк заколотилось в ее груди, когда она вспомнила о событиях той ночи. Она видела радость в глазах Рэйвен, и она вспомнила, что сама чувствовала. Неограниченную радость, ощущение, что она была самой счастливой девушкой в мире. И из-за чего?
Все было ложью.
— Так… вы двое… встречаетесь теперь? — уточнила Октавия. — Черт, Кларк. Это серьезно. Если разыграть карты правильно…
— Мы можем заставить весь ее мир пойти ко дну! — глаза Рэйвен горели огнем, и Кларк знала, что она думала в этот момент о Финне, подпитываясь его гибелью.
Октавия казалась ошарашенной, даже озадаченной.
Рэйвен выглядела так, словно была готова убить.
Кларк знала, что она только что начала. Она приготовилась к хаосу, в который собиралась превратиться ее жизнь.
========== Глава 8 ==========
Лекса дала Кларк две недели, чтобы справиться с психологической травмой, которую она вызвала, прежде чем Кларк должна была снова вернуться к работе, и Кларк пыталась не задаваться вопросом, что будет, если кого-нибудь ранят, и он будет нуждаться в её помощи, пока её нет.
По сути, ей многое нужно было обдумать.
Её поймали с поличным. Лекса угрожала её семье.
Она узнала, что Блейки, хотя она никогда и не считала их святыми, были, возможно, худшими из двух зол.
Октавия определенно спала с Линкольном. Кларк не была идиоткой.
Неужели Линкольн был настолько дружелюбным? Не осмелился ли он сказать Октавии, что планировала Лекса?
Было ли в пределах прерогативы Кларк сказать хоть что-то?
И все они думали, что она спит с Лексой Вудс.
Мысли о Лексе были постоянными в её голове, постоянно выгравированными внутри её естества. Они не всегда были здоровыми, и они, конечно, были не такими, как прежде. Во времена гнева и разочарования Кларк всегда обращалась к искусству. Она изображала своих демонов и страхи в суровых подтекстах, как если бы это был жизнеспособный метод мести. Это больше было похоже на стратегию преодоления, но Кларк не была готова это признать.
Поэтому она рисовала.
Она пыталась спустить свой гнев на черты Лексы, которая появлялась во многих её произведениях. Её изумрудные глаза искрились даже тогда, и она с любопытством наклоняла голову. Кларк вспомнила, что она была молода, что под обученными чертами лица и оснащенностью срывалась юность.
— Прости меня, Кларк, — шептала Лекса прямо с холста. И сердце Кларк снова вырвалось из её груди.
Она разорвала рисунок на куски, даже не закончив, так ей казалось, что она причиняет боль Лексе.
Почему было так больно? Они обе выполняли свои обязанности, но доверие… если бы это можно было так назвать, было священным для Кларк. И вот, оно исчезло.
Блейки были в восторге от того, что было в руках у Кларк, как они выразились: «Лекса Вудс на коротком поводке». Они хотели, чтобы Кларк довела это дело до конца, чтобы быть уверенными в её искренности.
А потом они хотели, чтобы она ударила.
Но Кларк была пешкой. Лекса даровала ей нежеланное рыцарство. Она играла за обе стороны.
Кларк собиралась стать её собственной королевой.
С этим мучительным ожиданием Кларк потратила большую часть своего времени на рисование, общение с Уэллсом и планирование своей стратегии, чтобы получить ответы.
Потому что ничто не могло помешать ей услышать правду. Не изо рта Лексы, её пухлые губы несли ложь, которая ослабевала сердце Кларк. Не от знающей улыбки Беллами, в которую Кларк вложила всё своё доверие и юность, и свою любовь.
Настоящую правду. Не окутанную её чувствами и эмоциями, и неспособностью отличить правильное от неправильного.
Всю правду и ничего, кроме правды. Так помоги ей, Боже.
[X]
Первый день после возвращения был таким же неловким, как Кларк и предполагала. Линкольн, ее возможный друг, даже не смог смягчить удар.
И чтобы усугубить ситуацию, прибыла золотая дочь Нии, Онтари. До прибытия Кларк. Она находилась в офисе Лексы, что только что передали Кларк, и ей необходимо было познакомиться с ней.
Неловкость не покрыла то чувство, которое Кларк испытывала, когда стояла, надевая свою лучшую маску профессионализма, прежде чем разгладить свой белый халат, который был на ней по профессиональному этикету. Она взглянула на себя в камеру своего телефона, проверяя свой макияж.
Сегодня она приложила немного дополнительных усилий, часть ее планов на этот вечер. Все, что ей нужно было сделать, это выжить, а потом она могла бы вознаградить себя.
Насколько плохо мог пойти день?
Аня шагнула перед Кларк, прежде чем она сделала шаг из своего кабинета, не позволяя Кларк двигаться дальше. Ее взгляд был стальным, ее королевские черты передавали раздражение.
