– Забыл? – спросил Теодор

Джайлс кивнул с обречённым видом.

– Мы его не закопали?

Джайлс резко изменился в лице. Теодор махнул рукой и уже перехватил поудобнее лопату, как Джайлс остановил его:

– Идите. Я сам.

Они переглянулись.

– Идите, – повторил он настойчивее. – Я не мальчик вам.

– Хорошо, иди, – добродушно громыхнул Магнус. – Мы подождём. Не спешим же, да?

Теодор отрывисто кивнул.

– Помнишь куда идти? – услышал он его хрип в спину.

Джайлс махнул ему рукой, не оборачиваясь. Показалось, ветер усилился.

К тому времени, как он добрался до нужного места, снова начал подкрадываться приступ удушья. Джайлс упёрся руками в колени, насторожено вслушиваясь в хрипы.

А когда выпрямился, то увидел напротив белую фигуру с чёрным покрывалом на голове. Она ничего не делала, но Джайлс закричал так, что бутылка виски в руках Клейтона на противоположном конце кладбища чуть зазвенела.

На следующий день место молодняка заняла старшая бригада, дабы дать возможность «зелёным» переварить вчерашнее. А то, видит Ктулху, день был весьма насыщенным.

Встретив Натаниеля на кухне с утра, Джайлс понял, что тот дуется на него. Что логично, ведь это первый раз за три года, когда он пошёл куда-то ночью без него. Вообще, понять эмоции Натаниеля постороннему было весьма трудно, но Джайлсу это было раз плюнуть: когда живёшь под одной крышей с человеком шестнадцать лет, становишься неким подобием охотничьей гончей. И в какой-то мере Джайлс этим гордился, так как эмоциональный диапазон Натаниеля разнообразием не отличался. Стрелка постоянно скакала от «мне-плевать-на-тебя» до «отвали-не-то-огребёшь». Как у котов. Джайлс припоминал ещё один спектр из детства, но забыл, какое дал ему название. Что-то вроде «за-свой-горшок-дам-в-корешок», но это не точно.

«Слышь, придурок, признайся хотя бы самому себе, что ты только пялишь в стены и ничего не предпринимаешь».

Признаться-то он признался, только толку от этого.

Джайлс разрывался от желания рассказать о том, что видел вчера ночью, хоть кому-то и беспричинным страхом быть поджаренным в адском пламени за это (что любой добропорядочный сатанист почёл бы за честь). Поэтому он просто весь день безвылазно просидел в своей комнате, избегая редких встреч с дедом, который время от времени курсировал по коридору, стуча тростью, и пыхтел под дверью.

Джайлс и сам не ожидал, что его психика настолько шаткая. Мало ему нелепой смерти миссис Дэвис, так ещё и… Он думал, что умрёт. Просто упадёт замертво, как какая-нибудь чрезмерно впечатлительная девчонка. Ну, или опоссум.

– И это она ещё ни слова не говорила, – заметил Джайлс, обращаясь к одному из постеров.

Разукрашенные музыканты в чёрном плотоядно скалились на него, словно он был праздничной индейкой, а над письменным столом висел рисунок оскалившегося Сатаны. Джайлс поспешно отошёл к окну и уставился пустыми глазами на фасад начальной школы для девочек, со стороны которой доносились, что закономерно, девчачьи визги. Обычно они страшно бесили Джайлса. Немногочисленные деревья трусили жёлтыми листьями, в стекло время от времени бились капли дождя. Самая погодка для гота, но о том, чтобы выйти из дома после шести вечера, можно было даже не мечтать.

И тут он снова вспомнил о Натаниеле. Не то чтобы он часто о нём забывал, просто мозг Джайлса предпочитал время от времени игнорировать присутствие брата в его жизни.

Обычно Джайлс сто раз взвешивал все «за» и «против» вторжения на его территорию, но сегодня случай особенный. Настолько, что он даже принял душ. Как будто вода была святой, а комната Натаниеля – купелью порока.

Джайлс всегда входил в его комнату без стука (тем более что Натаниель за вечными басами из колонок стереосистемы всё равно этого стука не слышит). Натаниель дёргал ногой в такт музыке и возил пальцем по экрану «яблочного» планшета. Джайлс грохнул дверью. Ноль внимания. Натаниель заметил его, только когда над ним нависла тень. Он оторвал взгляд от гаджета и оглядел Джайлса, при этом его глаза ещё не утратили зомбячьей стеклянности. Наконец признав брата, Натаниель приподнялся на локтях.

– Я, кажется, понял, почему…

Натаниель помотал головой и что-то сказал, но Джайлс увидел только раскрывающийся-закрывающийся рот. Он понял, что себя-то толком не слышит. Тогда он сжал зубы и приглушил музыку. Подумал. Приглушил ещё. Посмотрел на Натаниеля. Тот пожал плечами. Джайлс с раздражением выключил звук совсем.

– Я, кажется, понял, почему ты дуешься на меня всё утро, – начал он, проведя рукой по ещё мокрым волосам: пришлось краситься раньше обычного, чтобы скрыть свежие седые волоски. – Да, я не сказал тебе вчера вечером, куда собираюсь, но… на то были причины. Если бы ты увязался за мной, нам обоим бы влетело от Клейтона.

Натаниель сел на кровати, скрестив ноги.

– Да и то, что произошло… Только поклянись, – Джайлс повернулся к нему, – что то, что я сейчас тебе расскажу, останется в этой комнате. Нельзя об этом знать никому. От слова вообще. Поклянись мне, Натаниель!

Молчание длилось с полминуты. Натаниель ковырял дырку в штанине.

– Клянусь, – прошелестел он наконец.

Джайлс сжал и разжал кулаки.

– Вчера… – он замолчал, обдумывая, как бы начать, но сам не заметил, когда слова хлынули потоком, – в общем, перепутали гробы, а чтобы провести перезахоронение, нужно слишком много… мороки много с этим, короче. И Клейтон собрал вчера ночью меня, Теодора…

– Кого?

Джайлс моргнул.

– Ну… ту жердь с чёлкой. Магнуса, который бугай такой… А, и ещё там был мистер Кулхед, который нас в свою контору вчера затащил…

Снова молчание. Натаниель как сидел, так и продолжал сидеть. У Джайлса задёргался глаз.

– Ага.

– Отлично, помнишь. – Джайлс сам не заметил, как начал рассекать по комнате. – И вот, Клейтон пригрозил, что если мы хоть кому-то расскажем – это же незаконно – он…

– Как тебя отпустили после шести?

– Клейтон разрешение запросил… Короче, это всё неважно, потому что если я теперь не поделюсь хоть с кем-то, меня разорвёт от этого раньше, чем Клейтон до меня доберётся. И не только он… В общем…

Джайлс быстро огляделся. За окном мелькнула парочка. Он захрустел пальцами.

– Это связано с той страшилкой, да? – предположил Натаниель.

Джайлс воззрился на него сквозь занавес собственных волос.

– Да. Та невеста. Мортимер. Это была она, я видел её. Хотя на самом деле, я её и днём видел, но Теодор убедил меня, что мне показ…

«Не-ет, не-не-не, он сказал “забудь”, но ни слова про “показалось”».

Джайлс почувствовал лёгкость. Ему не привиделось. Он был прав.

– Допустим, – подал голос Натаниель. – Но на что ты ей сдался?

Джайлс на мгновение задумался, пощёлкал пальцами.

– Помнишь, по словам мисс Морган, дух невесты не упокоился, потому что от неё отреклась собственная семья. А что, если она до сих пор хочет попасть в фамильный склеп? Что, если она хочет, чтобы ей помогли? Я помог…

– Допустим, – повторил Натаниель, дёргая себя за тоннель в ухе. – А ты точно уверен, что это она? Как она выглядит?

– Я пытался её нарисовать, но…

– Пф, да из тебя художник, как из меня Брендон Ли.

Джайлс опять закатил глаза.

– В белом платье, только каком-то странном. Такие носят скорее наши девушки: фасон для того времени слишком безумный… корсет, расшитый такой, кажется… Она была вся чёрно-белая. Вообще вся. На голове какой-то шарф или платок чёрный. – Джайлс сглотнул, его опять слегка прошиб пот. – И ещё: она была босая.

Натаниель впервые с сомнением покосился на него. Как будто всё, что нёс Джайлс до этого, было списком купленных продуктов в супермаркете.

– Да точно была, – с нажимом повторил Джайлс. – И ноги забинтованы.

– Что-то не тянет на невесту Средневековья, – авторитетно заявил Натаниель. Хотя Джайлс знал, что авторитета этого у него было, как волос на лице. И яростно толкнул его.