– Я не понимаю.

– Куртизанками могут стать только девушки, наделенные необычайной красотой и умом. Другим фонд старается найти работу.

– Это очень благородно, – заметил Рудницкий с сарказмом. – Я так понимаю, что никто не давит даже на самых хорошеньких?

Маевский посмотрел на него исподлобья, и у алхимика создалось впечатление, что подчиненный из последних сил сдерживался от не очень лестной реплики.

– Ну, что еще? – буркнул он. – Говори смело. Прежде чем я возьмусь за это расследование, я должен быть уверен, что эти девицы не сбежали по собственному желанию.

– Они не сбежали! – заверил его Маевский. – Вы когда-нибудь задумывались о том, какую свободу имеют барышни из хороших домов? Кто-то позволяет им выбрать себе мужа? А брачный контракт? Родители часто продают своего ребенка, как кобылу на рынке, чтобы заплатить долги или улучшить свое положение. Здесь, по крайней мере, все понятно, и наибольшую ценность имеет сама девушка. И она решает, реализует свои, а не чужие амбиции. Да! – добавил он, видя мину начальника. – Все или почти все воспитанницы этой школы мечтают удачно выйти замуж, а если у них будет шанс, подняться и повыше.

– Но это невозможно. Сироты без гроша за душой.

– Почему невозможно? Я пересматривал расчетные книги. Только настоящие, неофициальные. Большой процент расходов – это покупка аристократических титулов. На свете полно убогих правителей, которые охотно пополнили бы бюджет в обмен на реальный, хотя и малозначительный титул, – добавил Маевский, пожимая плечами. – Естественно, в таких случаях контракт девушки должен компенсировать эти расходы, но сильные мира сего платят не моргнув и глазом – похоже, идеальная жена или любовница в цене.

Рудницкий скривился, словно съел лимон. Это дело все меньше ему нравилось, а доклад Маевского свидетельствовал о похищении. Последнее, что нужно было алхимику, – это конфронтация с нелегально действующими магами или theokataratos, однако судьба не оставила ему выбора. Если сейчас он оставит это дело, то через месяц или два ему придется вести переговоры не с госпожой Росси, а с очень важными персонами, возможно, имеющими на совести смерть этих девушек.

– Ладно, – решился он. – Поговорим с госпожой Росси о деталях.

– Туда, шеф, – указал Маевский.

Поднимаясь по ступеням, алхимик обратил внимание на уверенность, с какой его подчиненный передвигается по зданию, которое он увидел только несколько часов назад. Похоже, Маевский точно запомнил, где находится кабинет директрисы школы.

Помещение было изысканно и со вкусом обставлено: пол укрывал ручной работы ковер из Обюссона[1], шелковые обои на стенах создавали фон для фотографий, на которых были улыбающиеся ученицы, а на столике под окном стоял роскошный букет роз в вазе из майолики. Единственным диссонансом выступал заваленный документами секретер. Темные круги под глазами Клары Росси и испачканные чернилами пальцы наводили на мысль о том, что директриса провела всю ночь в своем кабинете.

– Я пыталась что-нибудь найти, – сказала она, увидев Рудницкого. – Какую-нибудь закономерность во всем этом безумии. Безрезультатно…

– Нам нужна вся информация о ваших подопечных, – сказал алхимик. – Включая и ту, что вы не хотели бы разглашать.

Женщина указала ему на кресло, неосознанным жестом отдернула рукав платья.

– Я все понимаю, – ответила она, глубоко вздохнув. – У меня нет намерения ничего скрывать. Жизнь девушек – это самое главное, однако я рассчитываю на то, что вы не станете раскрывать наши секреты.

– Я даю вам слово, – пообещал алхимик. – Я всегда честно играю с людьми, которые поступают так же.

Смиренный взгляд директрисы говорил, что она поняла его намек.

– Мне нечего скрывать, – повторила она. – Спрашивайте.

– Как звали убитую девочку?

– Алиса Замойская.

Рудницкий смерил ее тяжелый взглядом, Клара Росси выдержала его взгляд и наконец опустила голову.

– Ладно, – пробормотала она. – Урожденная Хелена Трач. Я действительно не думала, что это имеет какое-то…

– Позвольте, это я буду решать! – рявкнул алхимик, перебивая ее. – А две другие?

– Мария Гроновская и Наталия Водзинская. Они только окончили школу, и мы пока не поменяли их фамилии. Наталия из дворянской семьи, в родстве с аристократией. Да, и такие к нам попадают! – гневно добавила она. – После смерти родителей родственники забрали ее имущество, и она оказалась на улице. Я вытащила ее из приюта. Вот их фотографии.

Девушки были очень красивыми, и в этом не было ничего странного, принимая во внимание их жизненные планы, и абсолютно не напоминали перепуганных или принужденных к чему-либо жертв. Обе были изящно одеты, в платья, подчеркивающие их округлости, темноволосые, улыбающиеся, с озорными огоньками в глазах, казалось, что они сестры.

– Хорошо, а как выглядит дело с… – Рудницкий на мгновение заколебался, не зная, как сформулировать вопрос.

– Алиса подписала свой первый контракт, – быстро ответила директриса. – На квартал. Она стала любовницей графа Альфреда Косцельского.

– И как у них было?

– Она не упоминала ни о каких проблемах. Была довольна, хотя я думаю, что она воспринимала это знакомство с чисто профессиональной точки зрения.

– То есть?

– Девушки часто влюбляются в своих первых клиентов, – пояснила Клара Росси. – Много таких связей заканчивается свадьбой, но, мне кажется, Косцельский слегка разочаровал Алису.

– Могло ли это разочарование повлиять на выполнение контракта?

– Нет, такие документы дают гарантию обеим сторонам, и контракт может быть нарушен только по исключительно важным и строго определенным условиям.

– Например? – поинтересовался Маевский.

– Как я уже говорила, мы проводим что-то вроде отбора, но иногда этот отбор проходит тот, кто не должен был пройти. Тогда и только тогда можно расторгнуть контракт.

– И клиенты не протестуют?

– Скорее нет, – холодно сказала женщина. – Они осознают все возможные последствия.

– Аристократы? – спросил с недоверием Рудницкий. – Мужчины из высшего общества?

– Конечно, в свое время одна из моих девушек заключила контракт с мужчиной, оказавшимся садистом. Вы понимаете, речь не о парочке шлепков по голой попе, а о неконтролируемой агрессии. В приступе безумия он выбил ей зубы, сломал ребра и руку.

– Вы сообщили в полицию?

– Нет, мы предпочитаем сами улаживать такие проблемы. Мы разорвали контракт и потребовали компенсацию. Клиент отказался.

– И что вы сделали? – поинтересовался алхимик.

Улыбка Клары Росси напомнила вспышку света на стальном клинке, такую же холодную и вызывающую дрожь.

– Я? Ничего. Зато наш своенравный должник внезапно заболел и умер через несколько дней. Подозревали, что он съел не очень свежие устрицы. Кто знает? Может, и так? Совершенно не к теме добавлю, что владелец ресторана, в котором советник столовался, имел молодую, красивую и образованную жену, как и лекарь, и даже проводящий расследование полицейский…

– Отличная работа! – с уважением произнес Маевский.

Женщина поблагодарила кивком, в ее глаза вернулось тепло.

– Тело Алисы нашли три дня назад, Мария и Наталия исчезли позавчера, – продолжила она. – Изначально я не связывала эти два факта, однако после разговора с работниками у меня уже не было сомнений, что случилось что-то плохое: девушки жили в одной комнате на втором этаже, и ни одна из них не покидала здание. При дверях день и ночь находится портье, – добавила она.

– Вы имеете в виду главный вход, – вмешался Рудницкий.

– Да, конечно, есть и другие, но они закрыты, а ключи есть только у моей помощницы.

– А окно? Сколько им… было лет? Девятнадцать? Они не могли уйти через окно? Какую они имели физическую подготовку? Могли воспользоваться веревкой?

Клара Росси тяжело вздохнула и окинула алхимика неодобрительным взглядом.