-Наверное, и Карлос мог бы пройти мимо дона Хуана, случись им встретиться в каком-нибудь другом месте?

–Возможно, ведь Хуан также не показался Кастанеде заслуживающим особого внимания. Он видел в нем простоватого индейца, которого можно использовать в своих интересах. Например, нанять за пару баксов в качестве проводника

-Можем ли мы назвать Затворника главным героем повести?

– В «Затворнике и Шестипалом» находит отражение то, что мы видим на примере книг Кастанеды. Ученик и учитель как бы дополняют друг друга. Вроде бы, в основе основ – образ дона Хуана. Учитель Кастанеды – это ключ от дверей иной, отдельной реальности. Я бы даже сказал, что сочинения Кастанеды чуть ли не целиком и полностью посвящены дону Хуану, как человеку знания, учителю с большой буквы, нагвалю. С другой стороны, чем бы были книги Кастанеды без Карлоса?

-А в чем заключается особенность Кастанеды? В чем его незаменимость для этой истории?

–Кастанеда незаменим как писатель. Он вообще один из немногих, кто беседовал с доном Хуаном о философии, поэзии, боевых искусствах Востока и даже западном кинематографе. В прежние времена обычный улов нагвалей составляли простые парни-работяги, да замученные нуждой и бытом индейские женщины. Но пришло время, когда именно дон Хуан встретил на автобусной остановке молодого американского мужчину, точнее тот, подобно Шестипалому сам подошел к нему. И если Шестипалый заменим, как и многие из учеников дона Хуана, то образованность Кастанеды, его талант и огромный творческий потенциал – выводят его на совершенно особое место.

-Только он мог написать обо всем этом?

–Совершенно верно. И несмотря на то, что Карлос был одним из трудных учеников, способных довести учителя до белого каления, все же он блестяще справился с поставленной перед ним магической задачей.

-Отобразить происходящее на уровне текста?

–Да, запечатлеть, увековечить уходящую традицию в слове. И я полагаю, что миссия Кастанеды могла заключаться именно в этом.

-Выходит, что Карлос и дон Хуан равнозначные персонажи? Без одного не может быть и другого?

–Как-то так. Конечно, мы ближе к ученику, тому, кто задает вопросы и записывает ответы. Мы рядом с Шестипалым, мы напротив дона Хуана. Для нас ценен и тот, и другой.

-А что если рассмотреть сочинения Кастанеды как путевые заметки, по которым можно попытаться воссоздать карту.

–Проблема в том, что Карлос не был капитаном корабля, достигшим берегов Новой Америки. Туда его доставил дон Хуан. Да что-то Карлос сумел записать, сделать какие-то наброски, зарисовки, ну а дальше? Кто рискнул бы пойти по его следам?

-А были такие?

–Естественно. Среди миллионов читателей Кастанеды, я думаю найдутся тысячи и тысячи тех, кто принял его книги за руководство к действию.

-Смело.

–В этом был бы какой-то смысл в истории без дона Хуана.

-Говорить об этом, все равно что представлять историю Шестипалого, который не встретил своего Затворника.

–Что-то вроде того. Какой смысл посвящать десять книг дону Хуану, если без него можно обойтись? Но в том-то и дело, что капитанами кораблей, бороздящих океан неведомого всегда были особенные люди – нагвали. Только им было под силу собрать команду из простых ребят вроде Кастанеды, а потом достичь далекого заветного берега.

– А кто вообще поверил Кастанеде? Ну, кроме отдельных кастанеднутых?

–Мы можем представить его истории как легенды о Затворнике, просочившиеся в один из отсеков для цыплят. Кастанеда неслучайно называет одну из своих книг сказками о силе. То есть он, чуть ли не прямым текстом говорит, что это сказки для взрослых, такие же легенды о цыплятах, что стали степными орлами.

-То есть возможность улететь, это сказка? Как-то пессимистично выходит.

–Для этой истории – да. Но это есть и в повести Пелевина. Вспомним тот момент, когда Затворник с Шестипалым забираются на Стену Мира, а кто-то снизу, из толпы, машет Шестипалому вслед. А что ещё остается тому, кто не встретил своего Затворника? Да и сколько таких наши герои могут забрать с собой?

-Звучит парадоксально, при том, что повесть о цыплятах заряжена оптимизмом.

–Как и книги Кастанеды. Все будет хорошо, но далеко не для всех.

-Допустим, что Карлосу действительно посчастливилось стать учеником живого Нагваля. Но что случилось позже?

–На протяжении тридцати лет своей литературной биографии, Кастанеда меняется, причем не только как писатель, но и человек. Вполне возможно, что он оказывается перед своей Стеной Мира, которую не хочет или уже не может преодолеть. Он вынужден писать о Затворнике, но сам таким он быть больше не может. Наконец, ему приходится дать своим читателям что-то кроме своих книг.

-«Тенсегрити»?

–Ага, раздать ржавые гайки всем, кто хочет подкачать крылья. Правда, я рассматриваю «Дар Нагваля» как исключительно коммерческий проект, но мое личное мнение.

-Мне нравится выражение дона Хуана, что нет нагваля – нет игры. Но как эта фраза соотносится со словами Кастанеды, что правил больше нет, прежняя традиция подошла к концу. То есть, без учителя можно обойтись?

-Нагваль нужен ученику не меньше, чем Затворник Шестипалому. Но если нагвалей нет и не предвидится, то приходится заговорить о о Бесконечности, магических пассах или начале нового цикла. Но это первая половина девяностых, то есть события тридцатилетней давности. Кастанеда был ещё жив, а почитатели его творчества были преисполнены оптимизмом. Кстати, не потому ли повесть о цыплятах венчает счастливый конец?

-А сейчас, тридцать лет спустя, что изменилось?

–Кастанеда умер в 1998 году от рака печени. У него было много последователей, в том числе на уровне текста, но никто не написал об этом, так как он. Никто не сказал нам ничего нового, не говоря уже о том, чтобы представить конкретные верифицируемые результаты. Было много болтовни, громких заявлений, сетевой пены на форумах, но время расставило все по своим местам. Время показало, что отттуда вестей нет. И даже если кто-то достиг в одиночку берега Новой Америки, открытой Кастанедой, то назад уже не вернулся.

–Но разве дон Хуан был единственным проводником? Ведь должны были оставаться другие нагвали, линии видящих. Или Хуан Матус действительно был последним нагвалем и человеком знания?

- Давайте, положа руку на сердце, признаем, что нового дона Хуана из Кастанеды не получилось. Нагваля с нами нет. Чуда не произошло.

–Если посчитать… Кастанеда провел тринадцать лет с доном Хуаном и двадцать четыре – без него?

–Да. И это время за которое Карлос мог воспитать два поколения учеников, а сколько написать, рассказать об этом! Но он пишет только две книги о событиях после ухода дона Хуана. Это пятая и шестая книги его сочинений. В них вмещается год, может быть два-три его пути в роли Нагваля, но что потом? В седьмой своей книге «Огонь изнутри» Кастанеда вновь заговорит о прошлом, о своем пути рядом с доном Хуаном.

-Но что Кастанеда должен был сделать? По каким признакам можно было судить, что он взял эстафету традиции в свои руки, так сказать, продолжил дело своего учителя?

– Когда Кастанеда стал новым Нагвалем, то под его начало перешли ученики дона Хуана, которых тот набирал для новой партии. Мы не знаем, что произошло со всеми ними, так как история самостоятельного путешествия Кастанеды по тропе знания исчерпывается книгой «Дар Орла». По логике, Карлос должен был готовить нового Нагваля, кого-то себе на замену, но мы ничего не знаем об этом человеке.

-Может этот новый Нагваль все-таки был? Или даже есть?

–Попробую перевести сказанное на язык повести про Затворника и Шестипалого. Представим, что Затворник улетает, а Шестипалому приходится вернуться на конвейер, найти новых учеников и последователей. Помимо этого, он рассказывает истории про своего крутого учителя, который улетел, проскочив в разбитое окно. Но вот становится известно о смерти Шестипалого, что склеил крылья где-нибудь в районе кормушки. Печально? Нет слов, но может он оставил себе замену? Все принимаются оглядываться по сторонам, а тут и время решительного этапа подходит.