– О, – произнесла она, – я могу представить себе его лицо, если бы я рассказала ему об этом, Ханна.

– Все, чего я хочу – это любовник, – заявила Ханна, – и помимо вышеупомянутых качеств, конечно же – они обязательны – я хочу, чтобы он не видел никого, кроме меня, до тех пор, пока я предпочитаю позволять ему смотреть на меня.

– Марионетка, одним словом, – добавила ее подруга.

– Ты вкладываешь мне в рот замечательно странные слова, Бэбс, – поднимаясь на ноги, чтобы дернуть за шнур и приказать унести чайный поднос. – Я хочу – на самом деле, я потребую, – как раз противоположного. Я хочу властного, очень мужественного человека. Кого-то, кто каждый раз будет бросать мне вызов.

Барбара, все еще улыбаясь, покачала головой.

– Красивый, привлекательный, безумно влюбленный, преданный, – произнесла она, загибая пальцы. – Властный, очень мужественный. Я ничего не забыла?

– Искусный, – добавила Ханна.

– Умелый, – исправилась Барбара, снова покраснев. – Боже мой, должно быть, будет очень легко найти целую дюжину подобных мужчин. У тебя есть кто-то на примете?

– Есть, – ответила Ханна и подождала, пока горничная унесет поднос и закроет за собой дверь. – Хотя я не знаю, приехал ли он в этом году в город. Обычно он приезжает. Будет довольно неудобно, если его нет здесь, но у меня есть в голове список из нескольких других мужчин, на тот случай, если они мне понадобятся. Не должно возникнуть никаких трудностей. С моей стороны очень тщеславно утверждать, что я повсюду привлекаю мужское внимание?

– Возможно, тщеславно, – проговорила, улыбаясь, Барбара. – Но и правдиво. Ты всегда привлекала его, даже когда была девочкой – как мужское, так и женское внимание, первое – с желанием, второе – с завистью. Никто вовсе не удивился, когда герцог Данбартон увидел тебя и захотел заполучить тебя в качестве своей герцогини, даже несмотря на то, что всю свою жизнь он прожил закоренелым холостяком. И даже в том случае на самом деле все было не совсем так.

Барбара подошла опасно близко к той теме разговора, которой в течение одиннадцати лет строго запрещено было касаться. Несколько раз в своих письмах она касалась ее, но Ханна никогда не отвечала на ее вопросы.

– Конечно, все было так, – произнесла она сейчас. – Ты думаешь, что он удостоил бы меня второго взгляда, если бы я не была красива, Бэбс? Но герцог был добр. Я обожала его. Не пойти ли нам прогуляться? Ты слишком устала после своего путешествия? В это время дня Гайд-парк – по крайней мере, фешенебельная его часть, – будет переполнена людьми, и просто необходимо отправиться туда, чтобы посмотреть и быть увиденным. Обязательно – когда ты находишься в городе.

– Я могу припомнить это по предыдущим визитам, – согласилась Барбара, – что в фешенебельные часы в парке всегда находится больше людей, чем во всей нашей деревне во время майского праздника. Я никого не узнаю, и буду ощущать себя твоей деревенской кузиной, но это не имеет значения. Но давай пойдем всенепременно. Я отчаянно нуждаюсь в прогулке.

Глава 2

Они взяли шляпки и отправились в парк. День стоял прекрасный, учитывая, что лето еще официально не наступило. Солнце перемежалось с облачностью, и дул легкий ветерок.

Ханна подняла над головой белый зонтик, даже несмотря на то, что на самом деле периоды облачности длились дольше, чем солнечные. Но, в конце концов, зачем же иметь такой красивый предмет туалета, если не собираешься выставлять его напоказ?

– Ханна, – довольно-таки нерешительно спросила Барбара, когда они вошли в ворота парка, – ты ведь не серьезно говорила за чаем, не так ли? О том, что ты планируешь делать, я имею в виду.

– Но, конечно же, я говорила серьезно, – ответила Ханна. – Я больше не незамужняя девушка, но и не замужняя дама. Я – создание женского пола, которое находится в завидном для всех леди состоянии – богатая вдова, занимающая высокое положение в обществе. Я все еще довольно молода. А от вдов в высшем свете практически ждут, что они заведут себе любовника, знаешь ли – при условии, что тот тоже будет принадлежать к высшему свету, конечно же. И предпочтительно, чтобы он не был женат.

Барбара вздохнула.

– Я надеялась, что ты подшучиваешь надо мной, – произнесла она, – хотя и опасалась, что это не так. Вижу, что ты переняла манеры и моральные принципы этого фривольного мира, в который вошла после замужества. Я не одобряю твоего намерения. Я не одобряю его с нравственной точки зрения, Ханна. Но, что более важно, я не могу одобрить твоей поспешности. Ты не настолько бессердечна или – о, что это за слово? – пресыщена – как тебя считают. Ты способна на сильную любовь и привязанность. Связь не сможет принести тебе ничего, кроме разочарования, в лучшем случае, а в худшем – разобьет тебе сердце.

Ханна усмехнулась.

– Видишь впереди толпу людей? – спросила она. – Любой из них скажет тебе, Бэбс, что у герцогини Данбартон нет сердца, которое можно было бы разбить.

– Они не знаю тебя, – заявила Барбара. – А я знаю. Конечно, ничто, из того, что я скажу, не удержит тебя. И поэтому я скажу только это. Я все равно буду любить тебя, Ханна. Я всегда буду любить тебя. Ты не сможешь сделать ничего, чтобы я перестала любить тебя.

– Однако я бы хотела, чтобы ты перестала, – произнесла Ханна, – или свет насладится интересным спектаклем: герцогиня Данбартон в слезах обнимает свою компаньонку.

Барбара весьма неэлегантно фыркнула и они обе снова рассмеялись.

– Тогда я не стану сотрясать воздух, – ответила Барбара, – и просто буду глазеть на эту удивительную картину. Кстати, у этого твоего властного мужчины, который может быть, а может и не быть в Лондоне, есть имя?

– Было бы странно, если бы его у него не было, – проговорила Ханна. – Хакстебл. Константин Хакстебл. Мистер. Это очень унизительно, не так ли, но в действительности за последние десять лет я не общалась ни с кем, ниже ранга герцога, маркиза или графа. Даже с королем. Я почти забыла, что означает слово «мистер». Конечно же, оно означает, что он – простолюдин низкого происхождения. Хотя и не такого уж низкого. Его отец был графом Мертоном – а он его старший сын. Его матерью, если ты рискнешь предположить обратное, была графиня. Произошла непостижимая дурость, Бэбс, по крайней мере, со стороны ее семьи. И непонятное сопротивление, я полагаю, со стороны графа. Они поженились, но сделали это через несколько дней после того, как родился их старший сын. Можешь ли ты представить себе худшую катастрофу для него? Думаю, этих дней и было-то всего два. Два дня лишили его возможности стать графом Мертоном, которым он был бы сейчас, и вместо этого превратили его в простого мистера Константина Хакстебла.

– Как ему не повезло, – согласилась Барбара.

Впереди них высший свет собрал большие силы и притворялся, что прогуливается, а именно: экипажи всех видов, всадники на различных лошадях и пешеходы, одетые по самой последней моде, слонялись по смехотворно маленькому – если учесть размеры парка – клочку земли, пытаясь увидеть всех и показаться всем, рассказать о слухах, которые только что услышали, и выслушать других, тех, кто хочет поделиться ими.

Наступила весна, и свет снова начал играть в полную силу.

Ханна покрутила зонтик.

– Его кузен – герцог Морленд, – проговорила он. – Внешне они очень похожи, хотя, с моей точки зрения, герцог обладает более совершенной красотой, тогда как у мистера Хакстебла она – более грешная. Нынешний граф Мертон тоже его кузен, хотя контраст между ними довольно разителен. Граф светловолос и имеет привлекательную внешность, больше схожую с ангелом. Он кажется приветливым и далеко не таким опасным, как это могло бы быть. Кроме того, в прошлом году он женился на леди Паджет, несмотря на то, что все еще не утихшие слухи о том, что она убила первого мужа топором. Эта история добралась до меня даже в деревне. Возможно, граф вовсе не такой податливый и кроткий, каким выглядит. Я надеюсь, что нет, бедный джентльмен. Он так красив.