Леке остановился перед Блейком. У Леке сочувствующие глаза, в уголках изящного рта играет улыбка. Леке накинул белый плащ на Блейка и произнес достаточно громко, чтобы все услышали:

— Добро пожаловать, мой юный друг, выпей Зелье Мнемозины[12], приди в ряды посвященных. — Он протянул обеими руками, оказавшуюся у него чашу, Блейку. 

Блейк взял его и выпил без колебаний. На вкус это была всего лишь холодная вода. Над головой вспыхнула звезда, заливая пространство вокруг ослепительным светом. Звезда погасла и вокруг вновь наступила тьма уже без звезд, а когда зажегся свет, он увидел, что они находятся в скромном и довольно простом зале, стены которого из песчаника украшали только пилястры[13]. Одна особенность зала делала его необычным: в дальнем конце возвышалась десятиметровая статуя Афины в шлеме на троне, являющемся органом.

Дальнейшее он помнил смутно, одни обрывки, видимо в чаше Мнемозины была не просто вода: разговоры старожилов, о их опыте прохождения обряда… Кэтрин в темной комнате, где между ними не было ничего, даже льняных одежд… ворота зоосада…

Проснулся от долгого сна он в своей комнате. — Его вызывали к Леке…

— Ах, Гай, как хорошо, что ты так быстро пришел. Пожалуйста, присаживайся.

Леке, элегантный, как всегда, в серых летних брюках и тонкой клетчатой хлопчатобумажной рубашке, сидел за столом на своем обычном месте. Он слегка прижал палец к уху:

— Присоединяйся к нам, Кэтрин.

Открылась дверь в соседний кабинет и с большим тонким портфелем в руках, в строгом деловом костюме  вошла Кэтрин.

— Гай, каждый посвященный служит общему делу там где его талант, его способности принесут наибольшую пользу, — продолжил Леке. — Ты обладаешь уникальным сочетанием физических способностей, быстроты и смелости, ты превосходный актер, у тебя редкий талант к древним языкам — прогресс достигнутый с иероглифами, весьма примечателен, и я хочу, чтобы ты присоединился ко мне и Кэтрин в одном из наших специальных проектов. 

— Конечно, чем я могу вам помочь? — сказал Блейк. У него на мгновение мелькнула мысль, что имелось ввиду под определением «превосходный актер», может то как он работал в цирке? Хотя вряд ли. Мысль ушла, а зря нужно было задуматься и насторожиться, тем самым избежать дальнейших ошибок.

— В подвале Лувра, мы знаем, хранится оригинал вот этого папируса — он указал на свиток, который Кэтрин достала из портфеля. — на этой копии отсутствуют ряд очень важных деталей, которые должны быть на оригинале. Ты должен найти его.

— А когда я его найду?

— Тогда ты его украдешь.

Блейк склонился над свитком, который Кэтрин развернула на столе, и долго его рассматривал:

— Это похоже на инструкцию по постройке пирамиды.

— Отчасти ты прав. Этот папирус, как мы думаем, является чертежом пирамиды, которая может быть использована для определения местоположения определенного места в египетском небе. Знание его жизненно важно для нашей миссии.

Тут впервые заговорила Кэтрин:

— Эта копия содержит много ошибок, но если оригинал не поврежден, я смогу восстановить звездную карту по содержащейся в нем информации.

— Вы математик? — Блейк с любопытством посмотрел на нее.

Она взглянула на Леке, тот улыбнулся:

— У каждого из нас есть множество талантов. Как следует запомни, это изображение, мы можем дать тебе лишь приблизительное представление о его местоположении, найти его придется тебе самостоятельно.

Блейк не колеблясь кивнул:

— Для меня будет честью помочь вам, чем смогу, сэр.

— Ну тогда слушай. — И Леке начал подробно рассказывать Блейку, как будет совершена кража.

На следующий день Блейк шел по мосту Искусств, мосту художников и влюбленных, одетый как обычный турист, намереваясь посетить Лувр, осмотреть место предстоящей кражи. В переполненном вестибюле знаменитого музея он остановился у информационного киоска, связался с компьютером своего лондонского дома, и послал ему список цифр и поручение оправить в Порт-Геспер факс: «Давай снова поиграем в прятки…». Эту операцию пришлось делать очень быстро, так как длительное использование его домашнего компьютера требовало охлаждения центрального процессора, и он никак не мог сделать это удаленно. Список цифр — зашифрованное послание, был составлен вчера с использованием книги в Национальной библиотеке, точно такая книга стояла у него дома на полке.

Блейк считал, что он уже не находится под наблюдением  Афанасийцев, но он жестоко ошибался.

Получив от Блейка факс: «Давай снова поиграем в прятки…», Спарта на следующий день катером Комитета Комического Контроля отправилась на Землю. — Ей приказали туда прибыть.

По прилете у Спарты состоялся очень встревоживший ее разговор с командором — начальством, отправившим ее с заданием в Порт-Геспер.

Командор прямо заявил, что ее задержка на Венере, во время которой она спасла археологов, была организована им в связи с тем, что ему понадобилось время для проведения в частном порядке небольшого расследования:

— В самом деле — разбитый корабль, дыра в станции, капитан Антрин   превратилась в человеческий овощ. После всей этой суматохи я решил, что пришло время провести собственное небольшое расследование. Без тебя рядом, чтобы редактировать файлы для меня.— Он искоса взглянул на нее. — У тебя это слишком хорошо получается. Правильность такого моего решения подтвердили твои подвиги при спасении археологов. Все это заставило весьма меня заинтересоваться твоей личностью.

На вопрос Спарты — «где я смогу ознакомиться с результатами расследования?», морщинистое лицо командора исказилось в хищной улыбке:

— Ты нигде их не прочтешь. Они только здесь. — Он постучал себя по голове. Затем провел рукой по седой шевелюре:

— Я опросил твоих старых боссов, твоих старых учителей в бизнес-школе, средней школе. Никто из них не узнал твою голограмму. Хотя некоторые из них вспомнили тебя, когда я показал им твои документы. Я искал твоих родителей, ходил в похоронное бюро на Лонг-Айленде. Никто толком не помнил, но, конечно, документация была в порядке, а урны стояли в нише. Я даже провел химический анализ пепла.

Тут Спарта вспомнила о том, как тошно ей было когда она приобретала этот подлинный человеческий прах.

С полминуты никто из них не произносил ни слова.

— Ты когда-нибудь слышала о проекте «Спарта»?

— Да, я читала кое-что об этом несколько лет назад, — это образовательная программа, развивающая интеллект, математику, музыку, социальные навыки и так далее. В Порт-Геспере я встретила Блейка Редфилда, парня, который сам участвовал в проекте.

— А раньше ты его не встречала?

— Да, командор, два года назад он пытался познакомиться со мной здесь, Манхэттене. Он шел за мной пару кварталов. Я сбежала от него.

— А что случилось со «Спартой»?

— Я слышала, что  люди, осуществлявшие его, погибли при крушении вертолета.

— Примерно в то же время, когда твои родители погибли в автокатастрофе. Что же мне с тобой делать, Трой? Хорошо, вот что сделаем. — Пройди медосмотр в нашей клинике, я уже побеспокоился, чтобы его результаты попали только ко мне. Потом отправляйся в отпуск. Я свяжусь с тобой, когда ты мне понадобишься. Только не покидай Землю.

— На свою зарплату, я даже Манхэттен покинуть не смогу.

— Расходы оплачиваются в разумных пределах. Сохраняй квитанции. Я думаю ты захочешь встретиться с Блейком Редфилдом в Лондоне. — Сапфирово-голубые глаза на обветренном лице цвета красного дерева смотрели на нее. — Тебе нравится этот парень.

— Спасибо, тогда буду шиковать.

Что он задумал со своими частными расследованиями, со всеми этими неискренними вопросами о Спарте, о Блейке? Если он из тех, кто отправил ее в Порт-Геспер, чтобы уничтожить, не привлекая к этому внимания, значит он знает кто она и ни какие проверки ни к чему. И зачем тогда этот разговор? Но если он не из них, возможно он заподозрил, что она или Блейк из них. А может, ему просто любопытно.