- Вы, - говорит, - мне надоели, ухожу я вслед за Настей в родную стихию, в воду, буду там жить. Все веселее с рыбами, чем с вами. Коли понадобитесь, я вас к себе позову.

   Хотели люди за такие речи его на вилы поднять, только слабость на мужиков напала, пошевелиться не могли. Никифор усмехнулся и, не спеша, ушел к омуту.

   - И что, утоп? - не выдержал Вадим. До того ему интересно стало.

   - Утоп, да не совсем, - вздохнула Марфа, - в полнолуние выходит на берег, что-то ищет, может, траву, какую. Тогда лучше с ним не встречаться, с собой заберет. В иное же время никто его не видит.

   - Не может такого быть, - удивился Вадим. - Под водой жить нельзя.

   - Живет он в Настином омуте, и ее там держит. Тела-то с тех пор никто не нашел, не схоронил. Раньше, когда церковь у нас действующая была, батюшка Михаил ему из омута появляться не дозволял. Иной раз в полнолуние молитвы на берегу до утра читал. А как помер поп, церковь в запустение пришла, тут и началось...

   Выслушали мы эту историю, затем, сославшись на усталость, ушли к себе, в комнату, где нам бабуля покои отвела. Здесь же сложили оборудование. Девушки наши, узнав, что мы вместо того, чтобы провести отпуск с ними, любимыми, такой вот, извините, ахинеей занялись, обиделись и исчезли с горизонта. А мы поступили, как в старой песне: "Первым делом самолеты, ну а девушки потом". Конечно, дело было не в самолетах, это я так, к слову, а в энтузиазме и здоровом любопытстве. Мы с приятелем, стараясь не афишировать, числились вневедомственными сотрудниками "Общества по изучению аномальных явлений". Помог нам председатель, сами мы бы такое оборудование за сто лет не достали.

   - Ну, и что ты обо всем этом думаешь? - спросил я, усаживаясь на койку, снимая ботинки и блаженно вытягивая гудящие ноги. Что-то в рассказе и в поведении Марфы мне показалось странным, но что именно, я никак не мог сообразить.

   - Завтра ночью как раз полнолуние, - сказал Вадим.

   - Что ж, у нас день на подготовку, - подытожил я, - а пока можно поспать.

  На следующий день мы поднялись поздно. Марфа заварила чай, приготовила легкий завтрак и возилась в огороде.

   Из вежливости я поинтересовался, не нужна ли помощь, и, получив отрицательный ответ, отправился переодеваться. День выдался теплый, мы с приятелем решили поначалу искупаться рядом с тем самым, Настиным, омутом. Заодно местечко присмотреть, где можно расположиться с нашими приборами для анализа проб воды, почвы, атмосферного воздуха, напряженности полей, магнитных и электрических. Еще нужно было не забыть с собой биорамку, навязанную нам председателем общества. Рамкой заведовал Вадим, он по части биолокации считался изрядным знатоком.

   Место нашли сразу, словно нам его кто заранее подготовил. Отличный песчаный пляж, тенек от деревьев, где можно спрятаться от палящих лучей солнца. С прекрасным видом на тот самый омут, где, по идее, должен жить-поживать водяной. Мне затея с изучением омута в этот замечательный летний день стала казаться абсурдной. Тоже мне, "охотники за приведениями"! Накупались мы с Вадимом изрядно, наплавались, позагорали. Ну, хоть в плане отдыха отпуск неплохо начался.

   - Собственно, нам с тобой сегодня вкалывать особенно не придется, - сказал приятель, с блаженным видом растянувшись на песке, - рамку я прихвачу, водицы для анализов наберем, вот, пожалуй, и все.

   - Для начала достаточно, - согласился я, - а то все за один день сделаем, глядишь, уезжать домой придется.

   - Не, сначала загар доведем до бронзовой кондиции, да в омуте поплаваем, - сказал Вадим, - интересно, глубина там, какая?

   - Ночью глубину мерить неудобно, - отозвался я, - отложим до завтра.

   - Завтра, так, завтра, - согласился Вадим.

  Я поднялся, отряхивая песок, и направился к омуту. Захотелось поближе взглянуть на место, овеянное легендой. Ничего особенного омут из себя не представлял. Похоже, на этом месте когда-то, давным-давно, стояла водяная мельница. На это намекала почти идеальная круглая форма этой бездонной "лужи", и едва заметные остатки давно сгнивших деревянных креплений. Вода была похожа на темное зеркало, слепящее солнце протянулось к другому берегу сверкающей дорожкой. Я смотрел в воду с крутого берега, дна не было видно.

   - Что там? - крикнул Вадим.

   - Ничего особенного, - ответил я, - колдун Никифор на меня из глубины смотрит, тебе привет передает, а рядом Настенька, лицо несчастное, хмурое.

   - Здоров ты болтать, Никита, - лениво отозвался приятель, словно сытый кот, щурясь от яркого солнца.

   И тут я увидел их. Как будто накаркал! Чувствую, мурашки по телу побежали, я замер, не в силах пошевелиться, как лягушка при виде удава. А они медленно всплывали к поверхности. Этот чертов колдун, меня тяжелым взглядом сверлил. Настеньку я видел смутно, она в глубине была. Никифор, вижу, руку ко мне протягивает, схватить, что ли, собирается? Я, наконец, очнулся от транса, подскочил с воплем, и бросился бежать, сломя голову.

   - Стой, ты куда? - Вадим бросился за мной. Я заставил себя остановиться, только чувствую, всего трясет от ужаса.

   - Что с тобой?

   - Они там, - хриплым, севшим от волнения голосом, ответил я. Он сразу понял, что я имею в виду.

   - Тебе привиделось, - заявил он, - вот, смотри, я переплыву, этот чертов омут.

   Он с разбегу прыгнул в воду, прежде чем я успел его остановить. Только брызги полетели, алмазной россыпью сверкнув на солнце. Я неотрывно смотрел на водную гладь, где скрылся мой товарищ. Вынырнет, или...? К моему облегчению, вынырнул, энергично работая руками, кролем доплыл до противоположного берега, заросшего осокой, и победно помахал мне рукой. Вот он поплыл обратно, и вдруг у самого берега отчаянно забился, как большая рыбина, попавшая в сети. Я бросился на помощь, протянул руку и помог выбраться из воды. Лицо у него было белее, белого, а самого трясло, как только что меня.