Мгновение спустя его запыхавшаяся мать вернулась с лопатой в руках. Она бросила ее на землю, затем схватила сына за плечи и глубоко вонзила свои длинные красные ногти в его кожу.

— Дария? — снова прошептал мужчина. — Что...?

Мать отпустила его и долго смотрела на мужчину. Внезапно она успокоилась. Когда заговорила в следующий раз, она медленно выговаривала слова.

— Я иду в дом, — она протянула ему лопату. — Когда вернусь, не хочу, чтобы он вообще дышал, слышишь?

В его голове зажегся странный свет. Он ярко вспыхнул, затем потускнел. Дождь ощущался на его голой спине, как лед, когда мужчина снова начал отвратительно булькать.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что можешь отправиться в город и начать рассказывать истории. Не можешь, потому что будешь так же виновен, как и я. Ты слышишь, что я тебе говорю? Мы в этом замешаны вместе. — На ее лице появилась усмешка. — Если ты больше ничего не запомнишь, то помни это.

— Но...

— Но, заткнись! — прорычала она, забыв о спокойствии. С ее подбородка капала дождевая вода. — Я твоя мать, и ты делаешь то, что я говорю! — Она указала на лопату. — Просто делай то, что я тебе сказала, и после того, как соберу все, что нам нужно, я вернусь.

Она бросилась к дому, а он смотрел ей вслед, пока не перестал различать ее силуэт в темноте. Затем повернулся к мужчине, который все еще булькал, его глаза были маленькими и испуганными.

— Сынок, ты... должен мне помочь, — выдавил тот. — Ты должен спрятать меня от Дарии. Что-то... Что-то сломалось в голове этой глупой женщины.

Склонив голову набок, он изучал мужчину. Его сердце колотилось так сильно, что он думал, что сейчас упадет. Он не хотел этого делать. Он даже не знал, сможет ли. Но если он не убьет его, мать сделает его жизнь намного хуже, а он знал, что не вынесет ничего хуже.

Он начал задыхаться.

— Пожалуйста, мальчик, — взмолился мужчина. — Пожалуйста. Я не чувствую своих ног... И у нас не так много времени. Эта женщина выследит нас обоих. Она убьет нас обоих. Ты должен... ты должен спрятать меня.

Но он уже принял решение. Либо незнакомец, либо он, и это должен быть незнакомец. Делая короткие, неровные вдохи, он поднял лопату высоко над головой.

— Боже... Пожалуйста, прости меня, — взмолился он.

Крики его и этого мужчины пронзили ночь... когда он сделал то, что сказала ему мать.

По его щекам потекли слезы, он стряхнул воспоминания и вылез из кровати, чтобы взять стакан воды. На этот раз, когда он шел по коридору, он не остановился перед спальней своей матери. В этом не было необходимости.

Глава 23

Хейли моргнула в темноте и повернула голову, чтобы посмотреть время: три часа. Было уже утро четверга, и, скорее всего, Тиффани все еще отсутствовала.

Она вытерла капли пота со лба и высвободила ноги из-под верхней простыни. Из комнаты Бекки струился луч света, и она услышала, как Сикрест смеется.

Хейли встала и посмотрела сквозь изъеденный молью брезент, закрывавший места в недостроенной стене, отделявшей ее комнату от комнаты Бекки. Вскоре после несчастного случая с ее отцом Тиффани стояла перед огромным полотном, приклеенным скотчем.

— Думаю, что твой отец чертовски плохо справлялся с этой стеной.

Хейли знала, что Тиффани не хотела оскорблять ее отца, просто такая вот Тиффани. Она всегда говорила то, что было у нее на уме, без особых раздумий, грубость, которая, казалось, всегда сходила ей с рук из-за ее внешности.

Поскольку Хейли и Бекки становились старше и делить комнату в скромном доме с двумя спальнями становилось все неудобнее, их отец решил построить стену посередине большой комнаты, чтобы дать каждой из них уединение.

В субботу, когда произошел несчастный случай, он отправился магазин товаров для дома в Честере и вернулся с несколькими деревянными брусьями, гипсокартоном и некоторыми новыми инструментами. Коллега помог ему перенести все внутрь и прибить дерево на место.

Когда Хейли уходила на ночь к Тиффани, двое мужчин стояли перед конструкцией новой стены, качая головами. Ее отец продолжал кусать губу и повторять «хммм».

Сикрест лежала на животе поперек кровати Бекки в одних красных трусиках и маленькой футболке. Ее темные волосы частично скрывали лицо, когда она листала страницы журнала. Бекки сидела у изголовья кровати, тоже с журналом. Она постучала пальцем по губам, сосредоточившись на чем-то, что читала.

— Ни хрена себе, — пробормотала Сикрест, качая головой. Она хихикнула. — По-моему все равно, как сильно хочется пописать, ты всегда включаешь свет в ванной, прежде чем сесть на унитаз.

— А? — рассеянно спросила Бекки, все еще увлечённая своим журналом.

— Эта цыпочка была в доме своей подруги и убежала в ванную, не включив свет. Она спустила штаны и пошла посидеть на унитазе, а в итоге села на колени к этому чуваку, — сказала Сикрест, снова качая головой. Она встала на колени и откинула назад свои длинные волосы. — И она была влюблена в этого парня. Она помочилась на него. Прямо у него на коленях. Насколько это глупо?

Бекки хихикнула.

Сикрест потянулась и обнажился ее живот. Ее полные губы приоткрылись в зевке, и изумрудное кольцо в носу заблестело. Хейли с легкой завистью поняла, что даже когда девушка не пыталась выглядеть сногсшибательно, у нее все равно это получалось.

Сикрест повернулась к Бекки.

— Ты говорила, что твоя сестра дружит с этой девушкой, верно? Та, которая исчезла?

Бекки положила журнал себе на грудь.

— Тиффани? Да, они лучшие подруги.

— Думаешь, она мертва?

— Нет!

— Тогда, как думаешь, что с ней случилось?

— Я не знаю, — медленно сказала Бекки. — Но такие вещи... они не случаются здесь.

— Держу пари, она мертва.

Бекки нахмурила брови.

— Не дай бог Хейли услышит, что ты это говоришь. Она расстроится.

Но Хейли услышала.

— Держу пари, что ее парень убил ее, — сказала Сикрест. — Это происходит все время. Иногда они обнаруживают людей только спустя годы, когда начинают находить их кусочки в разных городах. Пальцы, ноги, руки. Иногда их головы. Они нашли голову в квартире этого чувака Дамера. Он был некрофилом.

Хейли забралась обратно в кровать, зарывшись головой в подушку. Она больше не хотела ничего слышать. Она пожалела, что Бекки встретила Сикрест. Она была тем, кого мама назвала бы сбродом, непослушной и своенравной. Отребье с другой стороны пути или, по крайней мере, с другой стороны города. Гран-Треспасс — это город без железнодорожных путей. Сквернословя и сомнительно одеваясь, она плохо влияла на ее младшую сестру Бекки, которая, как и все остальные подростки, все еще не совсем понимала, кто она такая.

И говорить так о Тиффани. Какое право она имела говорить, что ее подруга...

В гостиной скрипнула половица. Хейли приподнялась и увидела, что обе девочки все еще сидят в спальне Бекки, молчат и читают.

Она спустила ноги с кровати и встала, натягивая шорты. Хейли почувствовала под ногами песок. Мелкие кусочки от работы ее отца со стеной почти год назад. Иногда она даже чувствовала его на своих простынях. Это всегда заставляло ее думать, что отец где-то рядом.

Однажды, когда ей было девять лет, они посетили строящийся дом. Каждый раз, когда Хейли чувствовала запах пыли, она думала об этом большом доме. Большой дом, который они не могли себе позволить, потому что ее отец был профессором местного колледжа.

— Боюсь, педагоги прокляты на скромные средства, — однажды Хейли услышала, как ее мать сказала миссис Перрон, когда та спросила, когда они планируют заменить старый универсал. В отличие от Перронов, их семья не вкладывала деньги в «Волмарт» много лет назад. Инвестиции, которые принесли Перронам небольшое состояние.

Открыв дверь своей спальни, Хейли увидела свою мать у кухонной раковины. Ригли, одиннадцатилетняя борзая, которая редко отходила от матери, сонно смотрела на нее со своего места на полу.