Больше никакого скрежета не раздалось, поэтому Энни вышла из парадной двери и закрыла ее, заперев на ключ. Она изо всех сил старалась не смотреть на балки, где на картине висела женщина, на случай, если она сейчас там и ей придется пройти прямо через нее. Она подошла к своей машине и открыла дверцу, положив картину на заднее сиденье. Ей нужно показать ее Уиллу, Джону, Джейку или кому-нибудь еще на самом деле.

Она отъехала и, направляясь по извилистой дороге, задалась вопросом, были ли Джейк и Алекс все еще в деревне, хотя на самом деле ей хотелось поговорить с Уиллом. Энни миновала густой лес, и ей показалось, что она увидела вспышку белого, пронесшуюся между деревьями. Притормозив, она посмотрела еще раз. Лес показался ей ужасно знакомым, и она снова увидела вспышку белого. Это была женщина, и она бежала, держась за бок, как будто он у нее болел. Энни ахнула и подумала, не привиделось ли ей это, ущипнув себя, чтобы убедиться, что это не так. Она вспомнила, что за рулем, и снова обратила внимание на дорогу перед собой, благодарная, что не пересекла единственную белую линию и не выехала на встречную полосу, где ехал трактор.

Энни обогнула крутой поворот и увидела ту же женщину, которая теперь стояла посреди ее стороны дороги. На ней было знакомое белое хлопковое платье, голова была наклонена вперед, а длинные темные волосы свисали вокруг лица, закрывая его. Энни резко нажала на тормоз, боясь, что уже слишком поздно и она ее собьет. Она резко повернула руль влево и закричала, когда ее машина проехала прямо через живую изгородь и покатилась с крутого холма.

Она попыталась затормозить, но сцепления не было, и машина завертелась на влажной траве. Дуб, который маячил перед ее машиной, был огромным, и последней мыслью Энни, прежде чем она врезалась в него лоб в лоб, было: «Я умру».

Раздался хруст, когда металл ударился о ствол, и громкий визг. Ее голова ударилась о руль, и Энни краем глаза увидела женщину с высоко поднятой головой и пронзительными голубыми глазами, смотрящими прямо на нее, а затем мир погрузился во тьму.

1782 год

Бетси проснулась поздно на следующий день. Она заснула после своей небольшой вспышки гнева и ничто не тревожило ее сон всю ночь. Солнце светило в окно, и она вытянулась. У нее болела голова от выпитого эля, но все не так плохо, как она боялась.

Насколько идеально было бы проснуться рядом с Джоссом? Она никогда не была влюблена, но он вел себя так по-доброму с ней, что она думала, что влюбляется в него. Единственное, что лишало ее шансов быть с ним, — это его дети, но она знала, что о них можно позаботиться. Она будет продолжать соблазнять его. Это был только вопрос времени, когда он сдастся. Он мужчина, и у них были потребности, по крайней мере, так всегда говорила ей ее мать.

Бетси хотела выбраться из этого тесного дома, чем скорее, тем лучше, и единственный способ, какой она видела, — это если Джосс попросит ее остаться с ним. Она предложила бы свои услуги в качестве горничной его соплякам, если бы пришлось... все, что угодно, чтобы сбежать. Ей сказали, что сегодня не нужно приходить на работу, но если она этого не сделает, то может пропустить встречу с Джоссом, чего бы ей не хотелось. Куй железо пока горячо. Бетси очень хотела стать хозяйкой дома, его дома, и никогда больше не работать в прокуренном, вонючем пабе.

Она перевернулась на бок, думая о Джоссе, когда громкий стук в дверь заставил ее вскочить с кровати и выглянуть в окно. Он стоял за ее дверью, как будто мысли о нем вызвали его к ее порогу. Бетси была обнажена, схватила простыню с кровати, завернулась в нее и побежала вниз по лестнице. Приоткрыв дверь, она увидела, как он улыбается ей, будто возбужденный школьник, и улыбнулась в ответ.

— Доброе утро, Бетси. Надеюсь, ты хорошо выспалась и сегодня не слишком плохо себя чувствуешь?

— Да, выспалась. Спасибо, Джосс. Хотя я спала бы лучше, если бы ты был рядом со мной. — Она заметила слабую красноту, которая поднялась от его шеи к лицу. — О, перестань, Джосс, не говори мне, что ты настолько застенчив. Мне трудно в это поверить.

Бетси отошла от двери, чтобы он мог войти в дом. Она так плотно обернула простыню вокруг своего обнаженного тела, что он не мог не заметить мягкие изгибы, которые она скрывала. Джосс вошел и закрыл за собой дверь, сняв свою плоскую кепку.

— Нет, Бетси, я не настолько застенчив, и пришел сегодня, чтобы сказать тебе, что почти не сомкнул глаз всю ночь, думая о тебе. Я лежал в своей холодной постели, страстно желая, чтобы твое мягкое, теплое тело было рядом со мной. Корил себя за то, что был дураком, раз ушел прошлой ночью. Но мне нужно думать о своих сыновьях, и я все еще люблю свою жену, хотя она умерла больше года назад.

Бетси постаралась не зарычать при упоминании о его мальчиках. Если Джосс и заметил выражение отвращения, на мгновение омрачившее ее хорошенькое личико, то не сказал об этом. Она заставила себя улыбнуться ему, затем подошла, позволяя простыне упасть на пол и обнажить ее голое тело. Джосс сделал паузу, затем шагнул вперед и обнял ее, притягивая к себе, его губы нашли ее. Она провела пальцами по его волосам, затем крепко сжала их, чтобы не мог отстраниться, и на этот раз он этого не сделал. Он застонал, а затем подхватил ее на свои сильные руки и понес к кровати в углу, на которой всего пять дней назад умерла ее мать. Бетси не остановила его и лежала на чистых простынях, ожидая, когда он разденется и подойдет к ней.

То, что входная дверь была не заперта, ее нисколько не беспокоило. Бетси бы очень понравилось, если бы кто-то вошел к ним. Это заставило бы Джосса смутиться, и ему пришлось бы просить ее руки, чтобы не испортить репутацию Бетси в деревне.

После того, как они закончили и Джосс тяжело дышал от напряжения, он скатился с нее и лег рядом, поглаживая ее волосы.

— Это было замечательно, спасибо, Бетси.

Она рассмеялась над ним. Спасибо?

— Ты благодаришь всех женщин, с которыми спишь?

— Нет, я не… Ты — первая. Ну, кроме моей...

Он больше ничего не сказал, отодвигая чувство вины и предательства на задний план. Он слишком молод, чтобы провести свою жизнь вдовцом, и ему приходилось думать о своих сыновьях. Бетси пусть и совсем юная, но со временем из нее получилась бы хорошая жена и мать. Он закрыл глаза и начал тихонько похрапывать.

Бетси встала и пошла умыться и одеться, все время напевая. После секса у него никаких шансов устоять перед ней и не влюбиться. Она дала ему то, чего хотело большинство мужчин. Она скажет Джоссу, когда он проснется, что это был ее первый раз, и будет смотреть, как он тут же начнет подумывать о том, чтобы сделать ей предложение.

Конечно, это был не первый раз, но он этого не знал. Ее первый раз случился с путешествующим проповедником, который приехал в деревню четыре года назад. Ее мать пригласила его в свой дом, предложив еду и кров, а пока она спала, Бетси предложила ему свою кровать. Он уехал через четыре дня, сказав Бетси, что влюбляется в нее, а у него дома жена и дети. Она смеялась над ним и смотрела, как он седлает свою лошадь, покидая деревню с опущенной от стыда головой, когда она сказала ему свой возраст. С тех пор их было еще несколько: парочка деревенских идиотов и случайные путешественники, которые заходили в паб, чтобы перекусить. Ее мать пришла бы в отчаяние, узнав, что ее дочь была не более чем наглой шлюхой, но Бетси все равно. Она делала все, что хотела, и иногда она хотела именно секса с мужчиной.

Она подошла к кровати и потрясла Джосса за плечо. Он открыл глаза и моргнул, смущение заполнило его разум, а затем поняв, где находится, улыбнулся ей. Бетси наклонилась, чтобы поцеловать его, и он попытался притянуть ее обратно, но она игриво оттолкнула его и встала.

— У тебя что, нет коров, которых надо подоить, или еще что-нибудь?

Он сел.

— Черт возьми… Сколько сейчас времени, Бетси? Я пришел только проверить, как ты. Я не должен был...

Он не закончил фразу, когда вылез из кровати, натягивая брюки, а затем ботинки.