— Уберись. Живо. — тон Итоши прозвучал до звона раздражённо.

Кто угодно бы побоялся говорить так с обезумевшим дьяволом. Но Саэ переживал не за свои запястья.

— Да иди ты… — Шидо произнёс фразу сдавлено. Потянул к себе метлу и совок, пошёл к осколкам.

Саэ сел на диван. Упёрся локтями в колени, сцепил руки и уложил на них голову.

Весь девятый день Шидо обижался. Саэ даже не знал, что он так умеет. Он не разговаривал, отказался от блинчиков на завтрак и не пошёл обедать в их любимый ресторан.

Но стоило Итоши начать переживать, как Рюсэя прорвало. Минус две чашки, погнутая ложка и вмятина в стене.

— Я позвоню Рину, — шипел дьявол, размахивая перед лицом Саэ телефоном с именем его брата на экране.

Попасть по номеру было тяжело, но Итоши справился. Пока Шидо завис, услышав гудки, Саэ успел перехватить мобильный, поставить на громкую связь.

— А… Привет, — голос сонный и нерешительный. — Рин в душе. Что-то срочное?

— Очень, Исаги, — ответил Саэ без капли раскаяния. — Сейчас Рюсэй тебе расскажет.

Шидо замахал руками, попятился от телефона.

— Рюсэй?.. — непонимающе потянул Исаги.

— Да, он хотел позвать Рина.

Итоши посмотрел на Шидо. Тот — притихший и потерянный — буравил взглядом стену. Саэ принял это за белый флаг.

— Куда позвать? — голос брата на заднем плане; видимо, Исаги тоже включил на громкую.

Красные пятна на щеках Рюсэя проступили недостаточно ярко. Нужно подождать ещё чуть-чуть, чтобы зверушка до конца осознала, какую глупость затеяла. А потом извиниться перед Исаги за беспокойство, позвать их пару от лица Шидо на ужин, повесить трубку и продол…

— Трахаться! — взвизгнул Рюсэй.

В тишине он и Саэ смотрели друг на друга. То, что Итоши принял за смущение, оказалось отчаянием.

— Трахаться, — спокойнее повторил Шидо. Оскалился, безумно довольный своей выходкой.

— Вчетвер?..

Саэ сбросил, не дав тупому брату договорить.

— Ебанутый?

— Ага, — охотно закивал Рюсэй.

— Плюс… — «неделя» хотел сказать Итоши, но не смог: — Три дня.

Через две недели Шидо — испробовавший все манипуляции, измученный бесконечными взрывами эмоций, похудевший — пришёл просить.

Встал на кровати на колени.

— Саэ, пожалуйста…

Член и сердце Итоши дёрнулись одновременно. На Рюсэе не было ничего. Саэ не выдержал и посмотрел: та кожа, которую скрывало белье, оставалась бледнее бёдер и живота. Маленький секрет Шидо, которые знал только Итоши. А вот волосы в паху светлые. Тот же цвет, что у волос на голове.

Рюсэй смотрел сверху вниз на Саэ. Чтобы встретится с ним глазами, Итоши пришлось сделать невозможное — перестать разглядывать подрагивающий член и блестящие между бёдер подтеки смазки.

— Ну пожалуйста, — повторил Шидо ещё тише.

Как всегда нетерпеливый, импульсивный, живущий по своим звериным правилам — Рюсэй, не дождавшись ответа, начал ласкать себя. Прикрыл глаза, откинул голову, задышал глубже и чаще.

— Потрогай… меня… — голос дрожал, срывался в вибрацию.

Возбуждение ударило Саэ наотмашь. Свалилось цементной плитой. Раскрошило ему все кости и выжгло воздух в лёгких — ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Две недели Итоши мучился, но умеренно. Пока Шидо злился, капризничал и устраивал сцены, Саэ больше хотелось отшлёпать его, чем оттрахать.

Но то, как дьяволёнка трусило просто от того, что Итоши смотрел, сорвало что-то внутри Саэ с петель.

Накрывало с головой, размазывало, засасывало. Шидо заполнял собой всю комнату — раздавались хлюпающие звуки, потому что он наклонился и помогал себе пальцами сзади, эхом от стены отлетали громкие стоны, дыхание задавало сбивчивый ритм.

— Саюшка, — Рюсэй припадал всё ниже, почти положил голову на живот Итоши. А дальше — хватило бы подвинуться на пару сантиметров, чтобы треснувшие губы Шидо оказались у члена.

Саэ вскочил с кровати. Вылетел в коридор. В ванную. Там, у раковины — на сухую, в одном темпе, крепко сжатым кулаком. Скривился от вида спермы на белой эмали.

***

Саэ заходит домой после тренировки. Он устал, тренер гонял его за все пропущенные две недели.

Бредёт в ванную, моет руки, не замечая, как промокают манжеты толстовки, и плещет воду на лицо. Смотрит на себя в зеркало, представляет, как Шидо большой кошкой ластится со спины. Рюсэя хочется. Во всех смыслах. Обнять, поцеловать, дать размять забитые мышцы, потом повалить на живот, неторопливо пройтись по каждому из тридцати семи обнаруженных чувствительных мест, послушать стоны и хриплые клятвы в любви. Саэ снова отправляет ледяные брызги в лицо. Он сам придумал это наказание и не может сдаться. Если один раз пойти на поводу у дьяволёнка, он усядется на голову или, что лучше, — на лицо. От этой мысли у Итоши сводит низ живота. Но он упрямо смотрит в глаза своему отражению и доказывает: нужно хотя бы один раз поставить Шидо на место. Даже его свободе нужны рамки.

Когда Саэ выходит из ванны, он понимает, что дома непривычно тихо. Рюсэй — это всегда шум: хруст попкорна, крики персонажей видеоигр, музыка, болтовня. Он и засыпает в наушниках, если остаётся один. Как-то раз Итоши вернулся поздно ночью и вытащил наушник, чтобы послушать — там была дорожка на час, склеенная из записей интервью, где Саэ рассказывает о себе на английском.

Сейчас в доме тишина.

Итоши хмурится, заходит сначала в зал — пусто. Открывает дверь в комнату.

Тяжёлый рюкзак с формой и бутсами падает на ковёр.

Рюсэй стоит на коленях у кровати. На нём ничего — кроме намордника. Плотный кожаный на всю нижнюю половину лица. Точно такой, как в их первую встречу.

— Рю… — чтобы выдавить из себя звук, нужно струнами напрячь связки. Голос севший и низкий. Саэ себя не узнает.

Шидо поворачивает голову к нему. То, что его член нетерпеливо дёргается от одного взгляда — новая иголка под кожу Итоши.

— Саэ, пожалуйста, — Рюсэй звучит не лучше. — Я не укушу.

Итоши проводит по лицу, зачёсывает ладонью волосы. Снова это странное чувство — болезненное, душное возбуждение. Оно вытесняет усталость после семи часов на поле, замещает здравый смысл, сжигает рассудок. Если бы Шидо смеялся и кривлялся, зная, что Итоши не сможет устоять — всё было бы по-другому, он закрыл бы дверь с другой стороны. Но когда Рюсэй на коленях, когда он просит и звук кажется глуше из-за жёсткой чёрной кожи — всё теряет смысл.

Итоши сжимает кулаки, чтобы не сорваться на бег. Подходит к Шидо и садиться на корточки напротив. Протягивает руку, и дьяволёнок трётся об неё щекой. Его лицо раскалённое, а поверхность намордника — прохладная. Саэ теряется в ощущениях.

— Ты не сможешь меня целовать, — говорит Итоши, потому что ему самому безумно хочется почувствовать губы Шидо на своих.

— Потерплю. Я виноват.

— Прибавишь «хозяин»? — Саэ каменеет от своей наглости. Впивается взглядом в глаза Рюсэя, напряжённо ожидая реакции.

— Хозяин, — шепчет он.

Итоши приходится до треска закусить слизистую щеки. Сказанное Шидо останавливает сердце и запускает его заново, заставляя биться в два раза чаще. Саэ не верит ушам. Свободный, дикий Рюсэй, который при всей своей любви всегда оставался рядом так, будто делал одолжение, назвал Итоши «хозяином».

— Ты уверен? — Саэ не может не спросить. — Тебе вовсе не обязательно…

— Хозяин, — мурлычет Шидо снова.

И теперь Итоши видит: поплывший взгляд человека, который с болью сломался о равнодушие и холод, и сейчас ищет тепла. Рюсэю не нужно, чтобы его отговаривали. Он хочет награду.

— Ты замечательный, — выдыхает, наконец, Саэ. Гладит напряжённые плечи, опускает пальцы к соскам и легко сжимает. Шидо достаточно этого, чтобы заскулить. — Ты хорошо держался.

Рюсэй всхлипывает. Безумный и пугающий для всех — для Саэ он беззащитный и нежный, жадный до ласки и похвалы.

— Ты заслужил, — с этими словами Итоши прижимается к шее, выцеловывая на смуглой коже узоры. Если бы огонь мог пахнуть, то это был бы тот запах, что сейчас обжигает ноздри Саэ.