— Касс… — предупредила Кэролайн.

— Ты права. Я не она. Но я знала твою мать лучше, чем кто-либо из ныне живущих. Это кое-что да значит.

Кэссиди закатила глаза: — Так почему же ты тогда бросила её?

— Я не знала, что «бросаю» её. Я имею в виду, всё было гораздо сложнее. Кэссиди, пожалуйста, давай не будем ссориться.

Кэролайн встала из-за стола, — Энди, поможешь мне с ужином на кухне? — спросила она.

Андреа была благодарна за оправдание и последовала за Кэролайн в другую комнату.

— И что это было?

— Несколько дней назад Кэсс поссорилась по телефону с мамой. Ей так и не удалось всё прояснить.

— Что за ссора? Из-за меня?

— Нет. Мама сделала замечание о методах воспитания Кэсс, и это всё усложнило. Ещё, кажется, мама сказала ей, что ты ушла из-за неё.

— Что? Я ушла от вашей мамы из-за Кэссиди?

Кэролайн пожала плечами, — Теперь это не имеет значения.

Энди глубоко вздохнула и потёрла переносицу, чему научилась у Миранды, — Ладно, это имеет значение. Я никогда не рассказывала тебе о своих отношениях с твоей мамой, и, думаю, она тоже никогда не рассказывала.

— Нет. Она меняла тему всякий раз, когда мы спрашивали. Можно подумать, когда нам исполнится тридцать пять, она будет относиться к нам как к взрослым.

Энди усмехнулась, — Почему это меня не удивляет?

В этот момент в кухню вошла Кэссиди. — Энди, мне очень жаль.

— Милая, иди сюда, — сказала она, раскрывая объятия и обнимая молодую женщину, — Я люблю тебя и всегда буду рядом, хорошо? Твоя мать была необыкновенной женщиной — никто не может заменить её.

— Ты пойдешь с нами в её комнату? — спросила Кэссиди.

— Конечно, — ответила Энди.

Наверху Кэролайн открыла двери в спальню Миранды. Всё было в точности так, как помнила Энди, за исключением того, что их фотографии были заменены фотографиями её внучат: Сабрины и Анны.

Энди сделала глубокий вдох, вдыхая запах Миранды, как внезапно её колени подогнулись, и девушки помогли ей спуститься.

— Извините, — сказала она через несколько минут.

— Все в порядке. У мамы были очень чёткие указания насчёт шкафа, поэтому мы хотели, чтобы об этом позаботились прямо сейчас, — сказала Кэролайн, — А поскольку ты лучше знакома с её одеждой, мы подумали, что ты могла бы помочь.

— Верно. Я помню. У вас есть папка?

Кэссиди выдвинула ящик стола и вытащила её.

— Вместе с фотографиями каждого предмета, примерным расположением в шкафу, именем и адресом получателя, и рукописной запиской, — сказала она, передавая её Энди.

— У нее, должно быть, было много свободного времени. В последний раз я видела только фотографии, — сказала Энди.

— В дальнем углу лежит конверт для тебя, — сказала Кэролайн.

Андреа перелистнула страницы в конец папки, и, конечно же, там был хрустящий льняной конверт с надписью «Моей любви» на лицевой стороне курсивом, — Откуда ты знаешь, что это для меня? — спросила она, проглотив комок в горле.

Кэссиди закатила глаза, — Пожалуйста. Ты была единственной, кого любила наша мать.

— Почему бы нам с Касс не начать доставать эти вещи из шкафа, — сказала она, отодвигая папку от Энди, которая всё ещё смотрела на конверт в своих руках.

— Я просто собираюсь… — сказала Энди, её голос затих, когда она вышла из комнаты и вошла в кабинет Миранды. Она села в кресло и осторожно открыла письмо.

Андреа…

Единственное, о чем я жалею в этой жизни, так это о том, что у меня не хватило смелости сказать тебе это лично. Я была не в своем уме, когда мы потеряли нашего ребенка, и некоторое время после этого. Я злилась на себя за то, что не сделала больше, чтобы защитить тебя, но вместо того, чтобы поговорить с тобой об этом, я вымещала злость на тебе, и это было несправедливо. Я видела, что тебе больно, и ненавидела себя за это. Пожалуйста, поговори с девочками о нас — о хороших временах и плохих. Тебе больше не нужно защищать меня, а они заслуживают правды.

Проще было сказать им, что ты меня бросила. Я знала, что ты не станешь оспаривать это, но даже произнеся это, мне стало плохо. Я знала, что это я заставила тебя уйти. Я часто задавалась вопросом, могу ли я что-то сделать, чтобы вернуть тебя, и как только мы снова заговорили, я решила, что не могу вынести мысли о том, чтобы потерять тебя дважды в этой жизни. Дружбы должно быть достаточно. Но, конечно, это было не так, и я думаю, ты тоже это понимала… Ты была и всегда будешь самой большой любовью в моей жизни.

Я знаю, что не должна этого говорить, но присмотри за девочками. Будь матерью, которой я никогда не была — и никогда не позволяла тебе быть. Я всегда немного завидовала, что ты нравишься им больше, чем я. Теперь я знаю, что это было глупо. Ты — лучшее, что случилось со мной и с ними, настоящий подарок в нашей жизни.

Присмотри за ними. А Сабрина и Анна испортят их до чертиков. Я создала небольшой фонд для тебя, чтобы ты могла использовать его в случае необходимости.

О, моя дорогая, моя любовь… Без тебя я неполноценна. Семьдесят с лишним лет на этой земле, и я продолжаю терпеть неудачу в единственном, что имеет значение. Ты — свет, с которым мой дух рождается, ты — тьма возвращения моей души, ты — моё солнце, моя луна и все мои звезды*. Я люблю тебя всем сердцем.

Твоя — всегда,

Миранда.

Слезы текли по лицу молодой женщины, когда она перечитывала письмо снова и снова. Миранда знает, что сказать, пусть даже и за пределами этой жизни.

— Девочки? — спросила Энди, возвращаясь в спальню.

— Сюда, — сказала Кэссиди из шкафа, — Мы отвлеклись, когда нашли это.

Энди улыбнулась, увидев, как две девушки роются в коробках с фотографиями Миранды, — Вы знали о коробке под половицей? — спросила Энди.

— Что? Нет! Откуда?

Энди улыбнулась и жестом пригласила их следовать за ней. Она подошла к кровати со стороны Миранды и надавила на один край доски ровно настолько, чтобы её можно было сдвинуть, отыскав две коробки.

Энди протянула девочкам коробку с фотографиями и сама взяла другую, поменьше. Что-то в ней было знакомое, и как только она поняла, что это такое, она осторожно положила её обратно.

— Что это всё такое? — спросила Кэролайн, листая фотографии матери, которых она никогда раньше не видела.

— Это те фотографии, которые понравились твоей матери, — объяснила Энди.

— Когда я купила свою зеркальную камеру, я постоянно фотографировала её, чтобы проверить настройки. Это те, которые она не удалила, — добавила она со смешком.

Кэролайн протянула Андреа стопку фотографий и она мгновенно перенеслась в то рождественское утро…

Комментарий к Часть 3

*Yours is the light by which my spirit’s born, yours is the darkness of my soul’s return — you are my sun, my moon, and all my stars.

E.E. Cummings

========== Часть 4 ==========

— Андреа, поторопись, дорогая. Я хочу, чтобы ты открыла подарки! — крикнула Миранда из гостиной.

Когда Андреа вошла, Миранда сидела по-индийски рядом с деревом, разбирая подарки как ребенок. Молодая женщина присоединилась к ней на полу и крепко поцеловала: «Счастливого Рождества, Миранда», сказала она.

— Счастливого Рождества, дорогая. Вот, открой сначала вот это, — сказала она, вкладывая в руку шкатулку средних размеров с красивой обёрткой.

Андреа открыла его и увидела, что это та самая цифровая камера, о которой она говорила в прошлом месяце. Другая женщина слушала её, и Андреа была ошеломлена этим жестом.

Энди начала открывать и собирать камеру, пока Миранда наливала им кофе. Щелк-щелк.