В баре мы сели за один из столиков недалеко от входа и уже ждали, когда нам принесут напитки, как вдруг мой взгляд напоролся на одного урода – мужа девушки в сером. Он сидел в компании друзей и был уже изрядно пьян. Кулаки зачесались от нестерпимого желания врезать ему. К счастью, этот урод и сам меня заметил.

Нетвердой походкой он двинулся в мою сторону, пытаясь состроить гримасу пострашнее. Я встал и двинулся ему навстречу. Минет, черт побери, мог и подождать, а от хорошей драки отказываться точно не стоило.

Я с ухмылкой закатал рукава рубашки.

– Егор? – встревоженно произнесла птичка. – Что происходит?

– Подожди меня здесь, – бросил я ей, не глядя.

– Эй ты! – пьяно крикнул урод, подходя ближе. – Сукин сын! Думаешь, что можешь безнаказанно трахать чужих жён?!

– Ага, – ухмыльнулся я.

Я действительно так думал.

– Думаешь, всё, увёл у меня Милку? А вот хер тебе! Скоро таблетки перестанут действовать, и она уже не будет течь, как сука! Что тогда?! Приползешь ко мне за рецептиком, а?

Он заржал, а я со всей ясностью понял одну вещь – этот урод должен сегодня оказаться в больнице.

Всё-таки каким бы командос ни был порой говнюком, но драться он научил нас с мелким технично и жестко. Черт знает, откуда сам Костяныч всё это умел, но благодаря ему перед дракой я испытывал лишь адреналин и ни капли страха.

А уж выходя против пьяного урода – и подавно. Он не сразу сообразил, что попал на хорошего бойца, а когда понял – было уже поздно. Я изрядно потрепал его, попадая в болевые точки туловища, шеи и головы. Кажется, урод даже звал свою маму.

Вся фишка заключалась в том, чтобы за наименьшее количество времени нанести наибольшее количество вреда. Потому что драки в баре разнимали быстро, слишком быстро. Так что я постарался на славу, и, когда к нам подбежала охрана, урод был уже без сознания.

– Запнулся о ступеньку, – сообщил я им, расправляя рукава рубашки и двигаясь в сторону туалетов. – Вон даже документы выпали. Перебрал, наверное.

Охрана, конечно, не поверила, но им меньше всего нужны были проблемы с полицией, так что они наверняка вызвали скорую и сообщили им мою легенду.

В туалете меня нашла Лиля.

– Егор, ты как? – взволнованно пролепетала она и принялась меня ощупывать.

– В норме, не переживай, – отмахнулся я от ее забот, ныряя взглядом в ее декольте.

Адреналин драки быстро превращался в жесткое желание секса. Или в желание жесткого секса?

– А что говорил тот пьяница? Это правда? – она чуть замялась. – Ты увёл у него жену?

Женщины!

– Нет, – я втолкнул птичку в кабинку туалета. – Я просто сделал пару пикантных фотографий. Это муж той клиентки, которую ты видела тогда у меня дома… после нашей первой ночи.

Я прижал блондинку грудью к стене и задрал ее юбку. Птичка тут же чуть раздвинула ножки и приподняла попку. До чего же горячий вид! И какой идиот изобрёл женские трусы?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Ещё вопросы? – я провёл пальцами у неё между ног.

Блондинка бросила на меня лукавый взгляд через плечо и кокетливо спросила:

– Можно сделать тебе минет?

– Можно, – ухмыльнулся я и резко вошёл в неё. – Но позже.

В эту минуту я чувствовал себя зверем, чувствовал необходимость подчиниться своим инстинктам, чувствовал потребность трахнуть эту птичку или любую другую – даже без ее согласия. Это могло бы быть проблемой, но к счастью отказывала мне только девушка в сером, да и то один раз.

Я жестко входил в горячее тело птички, заставляя ее стонать всё громче, царапать ногтями стену кабинки туалета всё сильнее, пока наконец она не кончила, а следом за ней взорвался и я.

– Однажды ты убьешь меня, – восторженно простонала Лиля.

– Смерть во время секса – не худший вариант, – с усмешкой заметил я и застегнул молнию на джинсах.

– Если удалось добраться до оргазма, – хихикнула птичка, вытирая бёдра туалетной бумагой.

Я хмыкнул. Секс без оргазма – кому такая дикость вообще нужна?

Мы вышли из туалета и вернулись к своему столику. Напитки уже согрелись, и пить расхотелось. Я бросил несколько бумажек на стол, и мы с Лилей поехали ко мне домой. По дороге она изрядно похулиганила, сделав обещанный минет, и я кончил прямо ей в рот, проезжая на красный сигнал светофора.

Идеальная, идеальная птичка!

Уже ночью, лёжа рядом со спящей и порядком утомленной мною блондиночкой, я вдруг вспомнил слова урода о таблетках. Что за дерьмо он подсыпал девушке в сером?!

Я шла через парк к месту встречи с братьями на трясущихся – от перенесённого… взрыва наслаждения – ногах. Все встреченные мною люди, кажется, были в курсе, что со мной случилось, – все они смотрели как-то странно, словно говоря:

– Вот она… эта развратная особа… ей среди бела дня раздвинули ноги и… и залезли руками в трусы, и она не то чтобы не возмутилась, а… а даже хотела! Вон вся мокрая до сих пор! Постыдилась бы!

Я краснела, прятала глаза, сгорала от стыда и от… да, от полученного удовольствия. Егор совершенно точно знал, что делать и как, словно у него была инструкция, словно он делал это со мной уже не раз. А мое тело откликнулось на его долгожданные ласки с такой жадностью… 

Я стыдилась, смущалась и все равно хотела ещё. Интересно, куда ушёл Егор? Не то, чтобы мы могли повторить или продолжить, но…

Скамейка, возле которой мы все встретились, была ещё пуста, и я с наслаждением плюхнулась на неё и вытянула ноги. Тело мгновенно ответило легкой волной остаточного удовольствия, и я прикрыла глаза. Пальцы Егора ощущались внутри так хорошо, так идеально… Будет ли это преступлением, если я и впрямь приду к нему? На фотосессию и на… на что-то большее.  Наверное, он решит, что у меня совсем нет стыда, нет скромности – прийти к нему после всего, после его слов! Ведь он открыто сказал, что меня ждёт, если я приду. Хотел ли он сам этого? Скорее всего ему все равно. И мне стоило просто держать себя в руках… чем я в общем-то и занималась каждую ночь. 

Вскоре я увидела Константина и Никиту. Оба были уставшие от бега и оба какие-то недовольные. 

– А где Егор? – спросил Никита.

– Не знаю, – чуть покраснела я. – Он очень быстро… убежал вперёд от меня. 

Константин бросил на меня такой проницательный взгляд, словно понял всё – что я вру, что Егор меня… пальцами в кустах и что я от этого… получила удовольствие. Я покраснела ещё сильнее. 

– Наверное он решил… углубиться в парк и побегать подольше, – предположил Константин, всё ещё глядя на меня. 

Нет, он точно всё понял про меня и Егора! В конце концов он ведь видел, как я… ласкала себя на кровати Егора, так что вполне мог понять, что мы… 

– Наверно, – пожал плечами Никита. – Тогда давайте расходиться, а то мы его можем долго ждать. 

Наскоро распрощавшись со старшим из братьев, мы с Никитой вернулись домой. Дом – так я называла его квартиру, ни на секунду не усомнившись в своём на это праве. 

Никита с самой первой секунды вёл себя так, словно я здесь была полноправным жителем. Это было давно забытым чувством, потому что в квартире Эрика я так себя не ощущала, вечно оставаясь то ли гостьей, то ли рабыней, то ли предметом интерьера. 

– Мне надо с тобой поговорить, – на следующий день внезапно произнёс Никита, и меня прошиб холодный пот. 

Неужели… он меня выселит? Или… что-то потребует? Возможно, он тоже догадался, чем мы с Егором занимались в кустах?

Я взволнованно кивнула и прошла за парнем на кухню. Мы сели на широкий подоконник друг напротив друга, и только тут я заметила, что Никита был сильно напряжен. 

– Мила… послушай, – начал он, медленно подбирая слова. – Костяныч настоял, чтобы я обрисовал тебе всю ситуацию, чтобы у тебя не было заблуждений. 

Я встревоженно прикусила губу и снова кивнула, а Никита продолжал:

– Понимаешь, – он опустил глаза на мгновение. – Я… я увидел тебя впервые на той рекламной фотографии, которая не должна была попасть в сеть. Увидел и… не то, чтобы влюбился, а просто вдруг понял, что ты – та девушка, которую я искал. Мне даже показалось, что я тебя знаю тысячу лет, – он взглянул на меня и взял мою ладонь свою. – Как будто бы ты была создана для меня, а я – для тебя.