От его реплики я сглотнула. Конечно, можно было свести все это к шутке, но по его взгляду я поняла, что он, черт возьми, не прикалывается. Он бы и впрямь взял меня там, если б не Солтлейк. Задержав дыхание, я напряглась, а после кивнула. В конце концов, после свадьбы Эммы и Джоша мы не будем пересекаться часто. Максимум, пару раз в год, ведь я не частый гость в родительском доме. Впрочем, как и он у себя. А вероятность того, что мы пересечемся в Америке — ничтожно мала. И, дабы не искушать судьбы, я и согласилась.

— Они ждут нас у выхода, — чуть собравшись, объявила я, отстраняясь от стены.

— Да, идем.

Не дождавшись ответа, он взял мою ладонь и повел к выходу. Мы вновь проходили по темному коридору, после мимо столиков, потом вниз по лестнице, через центральный зал и вот он — выход. Выбравшись на улицу, я тут же вытащила свою ладошку из его большой. И слегка поежилась от непонятного чувства… то ли потери, то ли еще какой-то хрени. Стихи.

«Какого хера?»

Разделившись, мы спустили по ступенькам и направились к друзьям, что столпились в круг неподалеку. Первыми нас увидела Кэм. И ехидно ухмыльнулась каким-то своим мыслям. Она, словно, отлично понимала, в чем дело, и куда мы оба пропали. Хотя, наверное, это было не так трудно понять, сложив два и два.

— Что случилось? — спросила я, приближаясь к толпе.

— Эм не очень хорошо, мы решили поехать домой, — объявил Стивс.

— Да, а мы хотим немного пройтись. Вы с нами? — продолжил Шейн.

— Я да, — раздалось сзади.

— Я тоже, — поддержала.

— Слушайте, я, тогда поеду, а то у меня еще дела на завтра.

Черт, Арчи. А я ведь про него совершенно забыла. Он уже не был так весел, как в начале. Даже наоборот — он смотрел на меня с некоторым разочарованием, но старался спрятать эмоции под простой улыбкой.

— Ладно, — кивнула я.

— Не пропадай, Чарли. А вам удачной свадьбы, голубки, — он кивнул Джошу и Эмме, а после скрылся за поворотом.

С некоторой грустью и, в тоже время, облегчением, я проводила его взглядом, а потом развернулась к остальным. Попрощавшись с нами, молодожены сели в машину Стивса и умчались восвояси. Ну, а мы, переглянувшись с Кэм и Шейном, отправились в противоположную от них сторону.

Медленно наша небольшая компания прогуливалась по тихим, опустевшим улочкам Лондона. Конечно, свет в окнах домов не горел. Лишь только изредка, ведь было уже несколько минут второго. Но нас это не тормозило. Я веселилась от души в компании очень близких друзей и… Криса. И, пусть последний не всегда мог понимать, о чем мы говорим, но не удерживался от язвительного комментария в мою сторону или в сторону Маринерс, ничуть не отделяясь.

Как ни странно, они с Солтлейком все же нашли общий язык. И пусть изначально, как мне казалось, обстановка была не ахти, но к тому моменту, когда мы уже добрели до Гайд-парка, а аккуратные часики на руке подруги показывали 2.14 утра, все стало более-менее нормально.

От высокого каблука и долгой хоть бы ноги гудели. Поэтому свои туфли я несла в руках, ступая по остывшему асфальту голыми ступнями. Туфли Кэм нес Шейн. А еще у нас была одна бутылка виски на четверых. Она передавалась из рук в руки и кончилась очень скоро. Однако, лично я захмелела чуть погодя.

Войдя в парк со стороны Кенсингтонского дворца, мы медленно топали по освещенным дорожкам. Камилла обнимала меня за плечи, а я поддерживала ее за талию. Оказалось, со своими заявления, что Маринерс все же наконец-то научилась пить я поторопилась. Ее пусть и не рвало, но от количества выпитого конкретно разнесло. Потому, чуть позже, Шейн забрал ее у меня. Взвалил себе на спину и после нес, как маленького ребенка, будто она ничего не весила. Крис раскидывался шутками на этот счет и всячески подкалывал Шейна. Ну, а я, как обычно, углубилась в воспоминания…

***

10 лет до этого. Май. Пятница.

— Лютер, я сказала, нет.

— Да почему?! — возмущалась подруга, вышагивая вслед за мной по библиотеке.

В очередной раз Радуга уговаривала меня выступить на ее «концерте» в парке. Она пела там, на наших скамейках, каждый вечер по пятницам. И уже 3-ю неделю удалбливала меня отправиться с ней. Кажется, так долго я еще ни с кем не боролась. Подруга хотела, чтобы мы вместе спели нашу песню. А еще, чтобы я вышла на «большую» аудиторию. На самом деле, эта самая «аудитория» была небольшой. Человек 15, не более. Однако они каждую пятницу, по вечерам, появлялись в том несчастном парке, приводя с собой друзей или приходя в одиночку.

И вот Лютер опять заводила эту тему. Мое выступление.

Она была в восторге от этой идеи, хотя меня она не особо радовала. Я не умела выступать на публику. Точнее, нет, умела, однако делала это всегда только перед друзьями. Мои песни еще не были готовы. Да и сама я не была готова выступать. Только не в 15.

— Чарли, постой, — прощебетала Радуга, догоняя. Она схватила мою ладонь, вновь протянутой за очередным учебником, теперь уже, это была химия. — Это ведь отличный шанс узнать, что думают о твоем творчестве люди. Ведь друзья — это друзья. А люди, которых ты ни разу не видела — идеальный тестер.

— Лют, мои песни еще не готовы, я говорила. Их надо доработать, поменять кое-что. Мне нужно время.

— Так. Ну, во-первых, не вешай-ка мне на уши лапшу. Твои песни готовы и менять там ничего не надо. А, во-вторых, прошло уже изрядно времени. Я, бл… — она хотела матернуться, но тут из-за угла выглянула библиотекарша, и девчонка нервно поджала губы. Я улыбнулась. — Я 3-ю неделю уговариваю тебя на это. Сколько можно готовиться-то, а? — прошептала она.

— Не знаю, Лют. Не до этого мне. У нас экзамены скоро. Если не сдам, отец меня… — снова библиотекарша. — Ну, ты сама знаешь.

— С каких пор тебе, Вестман, не плевать на то, что скажет тебе отец?

— Вот с этих вот самых! — воскликнула я, бросая учебник на стол из светлого дерева и разводя руками.

Я определенно привлекла внимание, поэтому опустилась на черный стул и раскрыла учебник химии. Формулы, определения, заметки каких-то других учеников расплывались перед глазами. От сильного всплеска эмоций у меня кружилась и болела голова, поэтому я откинулась на спинку, убирая распущенные, чуть зеленоватые волосы на левую сторону, чтобы скрыться от других учеников.

На другой стул рядом со мной опустилась Лютер. Она грустно вздохнула, кажется, в ее взгляде блеснула грусть и сожаление.

Ха, хера с два, Радуга. Ты не умеешь притворяться.

— Да, извини. Ты права, я не в праве тебя заставить, — все так же чувственно проговорила она, опустив взгляд в пол.

— Лют, ты не умеешь врать.

Она тут же оживилась. Расправила плечи и хищно ухмыльнулась. Конечно. Лютер не была способна на сочувствие. Это явно было не ее. И я слишком хорошо знала эту девицу, чтобы разгадать ее манипуляции.

— Так же, как и твоя тушка, Чарли.

Разноцветная поднялась со стула и направилась к выходу. Однако, всего в двух шагах от тяжелой металлической двери она остановилась. Развернулась в мою сторону и крикнула так, чтобы это услышали все, кто был в библиотеке.

— В таком случае, мне придется исполнять твои песни самостоятельно, ведь они уже внесены в программу.

Дверь хлопнула. Множество пар глаз устремились точно в мою сторону. Я же, спрятав свое невероятно покрасневшее от раздражения лицо за копной волос, захлопнула учебник и прошипела:

— Я убью ее.

После этого встала и направилась следом за Лютер.

***

— Чарли! — окликнул меня Шейн, вырвав из воспоминаний. — Да о чем ты, черт возьми, постоянно думаешь?! Я уже заебался тебя окликивать.

— Ну так не окликивай, я ведь не прошу, — пожала плечами, забирая из рук Крис бутылку виски и делая глоток.

Он сопроводил мой жест каким-то странным взглядом, после чего отвернулся, отобрав сосуд обратно.

— Ты просмотрела то видео? — продолжал Солтлейк.

«Блять, точно. Видео!»

— А… — я замялась. — Да, просмотрела.

— Ну так что? Это оно?