***

Я лежал в тёплой постели, упиваясь этим. Моя малышка уснула на мне сверху. Она громко сопела, ее миниатюрная грудь вздымалась и падала обратно при каждом вдохе. А я наблюдал за этим, словно озабоченный. Как подрагивали ее веки, как сжимались пухлые искусанные губы.

Блять, как мне ее не хватало. Две недели я просто сходил с ума, потому что ее не было рядом. Но сейчас Чарли была со мной. Она крепко спала, уткнувшись носом в мою грудь. Я ласково перебирал тонкие светлые локоны девчонки, наслаждаясь близостью.

Я не просто так оставил Джека с ней, а второго охранника прихватил с собой. Мне казалось, что Чарли уже успела сдружиться в этим парнем, поэтому не пряталась при нем. А он докладывал мне все. Именно он настучал на нее, рассказав, что Чар тут чуть ли не с ума сходит в одиночку. Это было пару дней назад. И именно тогда я не сдержался и поругался с Чарли. Хотя она тоже хороша.

Следующий мой концерт должен был быть в Бостоне, и я всерьез задумал отменить его, так как понимал, что уже не смогу без нее. Хорошо, не пришлось. Концерт отменили и так. На стадионе, где я должен был выступать, случился пожар. Концерт отменили. И я тут же собрал шмотки, прыгнул в первый самолет без всей команды и прилетел в Анджелес. И правильно, что прилетел.

Судя по всему, Чар действительно было так плохо, как описывал мне охранник. Не надо было быть пророком, чтобы понять, что девушка, которая завернулась в плед и в 3 часа ночи смотрит запись с твоего концерта — очень тоскующая по тебе девушка. Но ее слова убили меня больше всего.

Я, черт возьми, чувствовал, что она любит меня. И уже давно. Понял это, похоже, даже раньше нее. Но, блять, меня это… пугало. После смерти матери я ни разу не слышал признания в любви от важного мне человека. И редко когда это ощущал. Точно не в кругу семьи. Потому ее чувства стали для меня чем-то новым, неизведанным и пугающим. Я отрицал подобный вариант развития событий ровно до той секунды, пока не догадался, что точно так же оказался по уши в этом всем. Пока до моих голубиных мозгов не дошло, что я тоже очень полюбил Чарли. Мою малышку Чарли.

Она была нужна мне. Нужна как воздух, вода. И своей жизни без нее я уже вообще не представлял. Этот яд под названием «Чарли Вестман» впитался в меня. Я уже не мог без нее жить, только существовать. Моя жизнь стала бы неполной без нее. Потому что я по уши влюбился в нее, дубина пустоголовая.

Теоретически, не трудно было догадаться, что делать дальше. Кольцо на палец, разгульный образ жизни долой. Но готов ли я к такому повороту событий? Блять. Блять, не знал я. Может и не был. Но и терять Чарли тоже не был готов. Я обязан был привязать ее к себе настолько прочно, насколько мог. В разумных пределах, разумеется.

Бля. Охуенная у меня жизнь. Трахал девицу месяц, повстречался с ней столько же, за две недели разлуки допетрил, что люблю, через пару дней за две минуты пришел к решению жениться. Охуительно.

Хотя… если пораскинуть мозгами, моя мама бы это оценила. Она всегда учила меня не сомневаться в своих действия и делать, как хочется. И я хотел, действительно хотел связать себя узами брака с Чарли, мать ее, Вестман. Чтобы она носила мою фамилию, чтобы я мог по праву называть ее женой и бить физиономии всем, кто был на расстоянии меньше, чем 3 метра. Хотел быть с ней рядом. И чтоб она тоже была все время со мной. И мечтал помочь ей воплотить все ее мечты в реальность, потому что, если вспомнить хотя бы часть из тех разговоров у костра с ребятами в ее день рождения, моя малышка была очень тесно связана с музыкой. К тому же, Энди показал мне тот самый дневник. Ее дневник. И уж не знаю, как она пела, но чувства с помощью музыки однозначно умела выражать.

Вопрос был лишь один. А хотела ли этого она?

А хуй его знает. Но я бы не узнал этого, не попробовав. Потому и план, как это выяснить, родился в моей голове вот так, по щелчку пальцев.

Аккуратно сдвинув малышку с себя и опустив ее на смятую простынь, я накрыл Чарли одеялом. Она поежилась и продолжила спать. А я отправился наверх, в свою «студию».

***

Крис рассказал мне про историю с отмененным концертом. Выяснилось, что у нас было 3 свободных дня. Этого было очень мало, катастрофически. Поэтому я брала из этих трех дней все. Даже на звонки не отвечала. Просто хотела постоянно быть рядом, наблюдать, касаться, целовать. Кто ж знал, что по истечении трех дней меня заставят в экстренном режиме собирать вещи и потащат с собой в этот тур.

Таким образом я стала путешествовать по всей Америке рядом с любимым человеком в составе их группы.

Джек остался дома вместе с Томом. Они с Дареном чуть ли не сражались за мою собаку. В конечном итоге, когда выяснилось, что тур продлевается еще на месяц, они пришли к компромиссу. Поэтому одну неделю пес жил дома, а вторую — у Дарена и Алекса.

Пипец. За моего пса сражались мужчины. Катастрофа!

Но, пока у них там шла Холодная война за сердечко Тома, я приводила свою жизнь в порядок. Мы приводили. Я и Крис. С каждым днем, что мы проводили вместе — в гостинице, самолете, на концерте, в трансфере, — не важно, я все больше-больше понимала и… осознавала, как сильно его люблю. И это чувство полностью изменило меня. Я уже не была такой жесткой карьеристкой, стремящейся к высокому заработку и презирающей серьезные отношения. Нет. Теперь я была другой. Нежной, веселой. Расслабленной. Я заново училась радоваться жизни, наслаждаться простыми вещами и не прятать свои чувства. Вообще не прятаться. Потому что это было и не надо. Потому что Крис понимал меня, от него не нужно было скрываться. Ведь он тоже не стеснялся показывать мне свои чувства. И я знала, теперь уже, стопроцентно, что он любит меня так же сильно.

Вместе мы умудрились объехать половину Америки, побывали почти в каждом штате. И, конечно же, мое наличие в его сопровождающей группе не укрылось от папарацци. Да и как тут что-то скрыть, если Фальверт повсюду водил меня за руку, даже в людных местах. Это автоматически подтверждало слухи о наших отношениях. Тут даже пояснять уже ничего не требовалось. И опровергнуть бы тоже не вышло. Говоря иначе, теперь мы уже официально были парой. и знал об этом весь мир. Капец, да?

Хотя, говоря честно, меня это уже не колебало. Я любила его, он любил меня, а на остальное ебать мы хотели.

В каждом городе наша группа не задерживалась дольше, чем на три дня. Поэтому как следует посмотреть их мне не удалось, но я и без этого их запомнила. Особенно, Нью-Йорк, где был заполнен целый стадион под открытым небом, и Майами.

Начнем с Йорка…

***

— Спасбо всем вам! — весело кричал в микрофон Крис, благодаря публику.

Я стояла за кулисами, скрестив руки на груди, и с не менее широкой улыбкой наблюдала за ним. Фальверт был действительно счастлив. Он делал то, что нравилось. И это приносило ему удовольствие. Огромное удовольствие.

— У нас в программе осталось еще несколько песен. Но сегодня я хотел бы отклониться от нее, если вы не против.

Зал радостно зашумел. А вот Винс, стоявший позади меня, занервничал. По-моему, Крис уже изрядно вывел его из себя. То одно поменяет, то другое. Честное слово, я б такого уже убила. Хорошо, что не я была его продюсером. Хотя спустя несколько секунд такое же сильное желание задушить своего парня возникло и у меня.

— Все вы наверняка слышали про мою девушку, Чарли Вестман. Личность творческую и очень талантливую, — громко объявил он. Если я не ошиблась, то Винсент там сзади в обморок рухнул от шока. — Так может попросим ее исполнить одну из своих песен? Не думаю, что она сможет отказаться.

Толпа загудела, а я уже чуть ли не тряслась от злости. Прыгала, танцевала — всеми способами пыталась остановить Криса. Но куда мне. Он ж у нас упрямый. Баран хренов. Ну вот и на кой хер надо было меня так подставлять?

Когда до рогатоголового наконец дошло, что добровольно я на сцену не выйду, он направился в мою сторону. Честное скаутское, я порывалась драпануть. Но сзади, откуда, черт его дери, не возьмись вдруг нарисовался один из гитаристов. Огромный дуболом, примерно тех же параметров, что и Фальверт. Как считаете, могла я такого перебороть? Ответ очевиден.