— Знает ли наша свежеиспеченная демоница главный закон равновесия? — Сатана откровенно смеялся, растягивая мучительные паузы. — Равновесия не существует. Цитадель всегда будет стоять выше: это понимают и пуховые куры, и самые мелкие бесы, и даже ты, где-то в глубине своей мелкой душонки. Единственный, кто этого не понимает — твой новый Повелитель. Приняв бразды, заняв трон, мой старый друг не заметил слона в комнате — Ад не имеет права процветать. И чем выше вы, так трогательно держась за руки, поднимаете эти руины, тем сильнее напрягаются нервные ангелочки, не привыкшие играть на вторых ролях. По иронии вы уничтожили единственного, кто мог договорится — я изгнан, а мой Адский стол разрушен… твоими стараниями… — Сатана бросил на Уокер маниакально радостный взгляд и продолжил зачитывать смертельный приговор. — Первый Всадник, в отличие от твоего покорного слуги, никогда не согласиться на перемирие, что дает жизнь этому чудесному Миру. Он вновь вызовет голубой огонь и будет жечь всех и вся, защищая свои новые владения и свою обретенную любовь, — улыбаясь, Дьявол вбивал один гвоздь в крышку гроба Геральда за другим. — И все сгорит, моя милая. Первой — твоя чудная альма-матер со всеми крылатыми друзьями, затем рухнут границы Рая и Ада, а после потухнешь и ты — ведь каждая бессмертная душонка здесь знает о его главной слабости. И вот когда ты, уничтоженная трубами Цитадели, не в силах дать отпор, ведь то единственное, что давало преимущество, давно похоронено в Небытии, падешь к его ногам, обезумевший Владыка сожжет Рай, выкачав весь Коцит. И за Раем падет Ад.

— Что же вы предлагаете? — окаменевшая от правоты своего врага Уокер медленно поднялась с каменной скамейки, на которую тут же закинул ноги Сатана.

— Ты, моя милая демоница, отречешься от бессмертия, сбросишь свои чудные черные пёрышки и покинешь его. Только так у него будет шанс не обезуметь от вида твоего искалеченного ангельскими копьями тела, и не похоронить нас всех. Война неизбежна, мое славное дитя. И ты в ней — главный козырь врага.

— Я не стану, — еле слышно ответила Уокер, не поворачивая голову в сторону своего странного гостя. — Я не покину его, вы знаете. Так для чего вы рассказываете мне все это?

— О, а вот тут-то мы и подходим к самому сладкому — к сделке с Дьяволом! — Сатана откровенно веселился, наблюдая за запутавшейся и разбитой бессмертной, той, что одновременно восхищала и вызвала жгучую ненависть. — Ты принесешь клятву, а я спасу твоего Владыку в самый темный час. Взамен на твое великолепное падение, я сохраню эти миры, сделав то, что умею лучше всего — договорюсь и с пуховыми курами из Совета, и с новыми Адмиронами Ада. Да, твой Повелитель будет разбит, но он выживет. Да, ты больше не увидишь это чудесное место, но оно выстоит. Ты будешь оплакана, но слезы высохнут и вечность притупит боль. Эта любовь уже однажды едва не стоила всем жизни, и теперь история повторится. Выбирай, малютка Уокер, что ты еще готова сделать ради него? Цитадель уже точит свои копья, а ведь я могу и помочь белокрылым, рассказав о самых тонких местах своих прежних владений. Так готова ли ты поставить на кон весь мир?

— Что я должна делать? — Виктория вернулась на скамейку и, наконец, прямо взглянула на Дьявола. Только сейчас она поняла весь смысл, что вкладывают в это имя — чистое зло, несущее абсолютное отчаянье.

— Слушай внимательно, милая, — Сатана внезапно посерьезнел и накрыл ее холодные руки своими.

— Я, бессмертная Уокер, добровольно отрекаюсь от вечности и крыльев, — медленно и тихо шевелила губами Виктория, эхом повторяя клятву. — Моим спутником станет одиночество, моим будущем — Ничто, моим прошлым — боль.

«Только выживи, мой Геральд»

========== Часть 8. Последствия ==========

На скромный дом уже давно опустилась ночь, но никто из них не заметил наступления темноты. Уокер, окончившая рассказ и заново пережив каждый миг нестерпимой боли, устало сидела, еле шевеля кончиками пальцев. Эсидриэль задумчиво поглаживал невесть откуда взявшегося дикого кота. Геральд невидяще смотрел перед собой, изредка прикасаясь к переносице и вискам, будто надеясь, что все происходящее — лишь дурное видение. Они вновь оказались здесь, втроем: первый ангел, древний демон и пограничное создание — не человек и не бессмертная. Втроем накануне Конца.

Наконец, уставший Владыка прикрыл потухшие глаза, медленно встал и направился к выходу. Пробужденная его движением Вики было хотела пойти следом, но теплая рука Эсидриэля по-отечески легла на ее плечо. «Оставь его наедине с собой», — говорили глаза вечного ангела. Кивнув, скорее себе, чем ему, она переместилась на ковер перед на этот раз пустым камином и вгляделась в почерневшую кладку. Первый бессмертный, так и не сказав ни слова, взглядом разжег спокойный огонь, но холод, что уже почти год жил внутри Виктории, стал ощущаться лишь сильнее — возвращенные воспоминания не принесли ничего, кроме новой боли.

— Выходит, все было зря, — наконец, бесцветно пробормотала девушка, зябко поежившись. — Все это время он искал меня здесь вместо того, чтобы готовиться к нападению.

— Речи Дьявола сладки, дитя мое. Они туманят разум даже сильнейших бессмертных, и твоей вины в том, что ты решилась на такой отчаянный шаг, не посоветовавшись ни с кем, нет… — мягко произнес опустившийся рядом ангел. — Он бы нашел другой способ отомстить своему Первому Всаднику, лишив самого дорогого.

— Что ж, теперь во мне нет никакой ценности, — горько улыбнулась Вики. — Я давно не оружие, даже не бессмертная, и уж точно не козырь Цитадели, ведь я больше не его единственная слабость. Он никогда не простит меня.

Все слезы, что были в ней, давно иссякли. Отголоски Элизабет Стоунволл, созданной Эсидриэлем среди руин, было начали тихонько выть от осознания безвыходности и полной опустошенности, но вернувшаяся Виктория Уокер быстро подавила все внутренние порывы. Она заслужила всю эту боль, но «слезы не красят ни человека, ни бессмертного». Она предала того, кто когда-то произнес эти слова, но его мысли все еще жили в ней. Уокер не сомневалась — Геральд уже не вернется, ибо все в этих стенах для него было мертво, а потому, вяло подхватив сумку, купленную накануне своей мечтательной версией, пошла в сторону лестницы. Эсидриэль предупредил ее о своем уходе, но она уже не слышала его тихий голос. Вики вновь накрыла пустота: обещание, данное Сатане, исполнилось — ее будущим стало ничто.

***

Девушка рассеянно переодевалась в ту самую «приличную» пижаму, думая что ей делать утром, когда свет разгонит тьму и перед ней раскинется лишенная смысла дорога в никуда. Она могла бы вернуться в Принстон или поселиться неподалёку от отца, украдкой наблюдая за его пчелиным царством, но это было лишь временным решением. После того, как второй отец вернул ей память о мире, где она когда-то сражалась и любила, земная жизнь казалась Вики блеклой кинолентой, что постеснялись сжечь и тихо похоронили в темном углу. Да, Дьявол определенно знал, за какую именно струну нужно дернуть, чтобы лишить ее разума и отнять контроль: да, она была единственной слабостью Геральда, а он — ее.

Она не знала, сколько времени прошло, но темнота все еще стояла за окном, укоризненно вглядываясь в ее потухшие глаза — только теперь она понимала, насколько страшную ошибку совершила, и какое будущее ей теперь уготовлено в наказание за слабость. Лишь когда легкое дуновение теплого ветра вывело ее из тяжелых раздумий, Вики осознала, что продолжает стоять у окна в одной пижамной рубашке, держа второй элемент комплекта в руке. Обернувшись к источнику, она наткнулась на внимательный взгляд голубых огней.

Геральд изучал ее черты так, делал это всегда — мягко и спокойно, словно касаясь. На миг Виктории показалось, что предыдущие события были лишь страшным сном, но бессмертные их не видят. Они стояли в абсолютной тишине: он не отрывая глаз, она — не смея дышать. Единственной причиной его возвращения, как думала девушка, было лишь желание попрощаться с ней навсегда, завершить проделанный вместе путь. Они встретили друг друга, когда она была обессиленным человеком, а он — разочарованным в мире демоном, и сейчас, как тогда, она была лишь слабой тенью, а он — опустошенным бессмертным. Их круг, наконец, замкнулся. Не решаясь отвести глаз, он стояла, не шелохнувшись, перед древним демоном, первым и главным в своей жизни. Любое слово было бы лишним, и она просто ждала, когда он повернется к ней спиной и навсегда покинет ее жизнь, забрав с собой весь свет этого мира. Но Геральд все стоял, согревая голубым пламенем ее лицо, и когда Уокер поняла, что больше не выдержит, он одним внезапным твердым шагом оказался рядом и спокойно накрыл ее губы своими.