Не один вечер Даша потратила на перешивку обновки, ведь она была несколько худее Соколовой, зато та была выше со средней ширины костью.

Мама Даши безучастно следила за стараньями дочери. Вмешиваться ей не хотелось – она не видела нужды. В конце концов, Даша отлично шьет с пятого класса. Шитье для девочки было как отдушина, она будто попадала в другой мир, где все было иным. Иногда в голову ее мамы шли разные мысли о дочери, но…

И что в тебе находили мальчишки? Сушеной воблой не была, но неужели они только на грудь и смотрели? В тебе ведь не было ничего настоящего. Ты была фальшивкой. Ты только и знала как использовать людей. И меня вечно использовала. Чувствую себя как мусорное ведро, которым ты регулярно пользовалась.

Даша стояла на лестничной площадке в ожидании лифта. В одной руке она сжимала чехол с платьем для «Мисс Осень», в другой – сумку, ведь перед конкурсом предстоял обычный учебный день. Одинокая лампа раскачивалась над ее головой. Девочка покосилась на источник света и нахмурилась. С чего бы лампе раскачиваться? Землетрясения нет и прочих катаклизмов вроде тоже не наблюдается. Наконец двери лифтовой кабины раскрылись и девятиклассница поспешила внутрь.

Время было раннее, но солнце уже поднималось над городом, а густой туман наоборот опускался. С каждой минутой видимость на дорогах становилась все хуже и хуже. Машины сбавляли скорость, но даже мощные фары не могли прорвать пелену.

Даша прибавила шагу. Несмотря на то, что дворы не пустовали – то тут, то там из подъездов выходили люди, выбегали дети и спешили по своим делам, девочку не отпускало чувство, будто за ней следили – шли шаг в шаг, но сколько раз она не оборачивалась, ни осматривалась по сторонам – тщетно, обнаружить источник шагов не удавалось. А ощущение наличия кого-то еще не давало ей покоя.

В школу Морозова прибежала с потом, стекающим по вискам и лбу. Она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Девочка четко ощутила как кто-то коснулся ее руки, когда она схватилась за ручку огромной двери на входе. Но в школу-то входила она одна!

Что происходит? Твоя душа должна покоиться в аду с чертями, а не развлекаться со мною… Нет, это не можешь быть ты.

Вплоть до самого конкурса платье хранилось в кабинете школьного организатора – Натальи Петровны. Женщина милая и добрая – она всегда нравилась Даше, хотя та и не входила в орг.группу, как девчонки из параллельного класса – Полина и Маша, подружки не разлей вода. Даша криво усмехнулся, вспомнив, что когда-то ее с Ирой тоже так называли.

- Вот это платье… - Восхищенно выдохнула Маша Сверстникова, наблюдая как Морозова вытаскивала платье из чехла, - неужели ты вправду сама его сшила? – Не поверила девочка.

- Правда, - робко улыбнулась Даша и расстегнула молнию на брюках.

Сейчас все участницы переодевались в свои платья. От класса Маши участвовала Полина. У нее было воздушное золотистое платье, которое могло посоревноваться с красотой Дашиного одеяния.

- Но приз за оригинальность хоть как в твоем кармане, - улыбнулась Полина Даше.

В принципе, эти две девчонки ей нравились. Но она опасливо следила за их более старшей подругой из одиннадцатого класса – Таней Лариной. Даше казалось она видела в Тане родственную душу – обделенную девчонку, оставшуюся с миром один на один. К тому же Морозова, будучи фактически школьной невидимкой, могла спокойно видеть какое выражение приобретало лицо Тани, когда та думала, что на нее никто не смотрит. А еще у них была тайна – одна на двоих. Когда три года назад умер Дашин папа и только ей одной было известно, как это произошло на самом деле, так получилось, что рядом оказалась Ларина и рассказала то, что никому больше не расскажет никогда – как она лишилась своих родителей.

- Он был в соседней комнате, лежал на кровати и просил помощи, - плакала три года назад Даша на плече у Тани, - а мама спокойно сидела за столом и проверяла свои тетрадки, - всхлипывала она. - А я была заперта в ванной комнате и только когда он замолчал, я поняла, что случилось что-то очень, очень ужасное… Мама выпустила меня только под вечер… «Скорая» должна была приехать и мама отправила меня к бабушке, а я не знала, что делать, я была в замешательстве, я… Я…

Таня понимающе гладила ее по плечу, глядя невидящим взглядом в пространство, будто вспоминая свой «черный день». Только вот смерть отца Даши приписали к несчастному случаю – смерть во сне, проблемы с сердцем.

Эти проблемы у него были давно, что впрочем не мешало ему изменять жене направо и налево. Дашина мама была очень несчастна, но для дочери и общественности нужно было сохранять видимость нормальной семьи. А тот случай с приступом у мужа женщина предпочитала не вспоминать, несмотря на ночные кошмары. Она не убила его лично, но она ничего и не сделала, чтобы помочь. Словно у нее было помутнение, полное отсутствие сил. Она тогда сидела за столом, обхватив голову руками, закрывая уши, дабы не слышать его зов, а у самой в голове проносились одна за другой оскорбления его последней любовницы, косые взгляды друзей и коллег. Все это было очень унизительно. А с тех пор как он умер, ее жизнь встала на спокойные рельсы. Впрочем, некоторые временами вспоминают, что она вдова и косятся, перешептываясь, мол, она «этого бабника» сама и убила, только доказать не смогли. На самом деле, порядочную, тихую, робкую женщину – Дашину маму – никто и не думал подозревать. В конце концов, она всего лишь учительница информатики в средней школе.

Но всех нюансов и деталей смерти отца Даша не знала. Она лишь знала только то, что после его кончины в их семье что-то умерло, что-то на уровне чувств… И Таня Ларина казалась такой понимающей, что Морозова плакалась ей несколько дней подряд пока Таня не заявила:

- Жизнь продолжается, - ее голос звучал резче обычного, будто ее всерьез достала маленькая плакса, - у тебя два пути: смириться и жить, либо так и жалеть себя всю оставшуюся жизнь.

Дашу слова девочки обидели. Она решила – все, что Таня рассказывала о своих родителях – ложь, потому что не может человек после смерти близкого начать жить дальше, это невозможно. И с тех пор Морозова тихо, но регулярно, жалела себя сама, ведь больше некому. А Ларину она стала невольно избегать. Морозовой по сей день казалось будто ее бросили.

- Крутое платье, - с порога заметила Ларина, улыбнулась коронной улыбкой и прошла прямиком к одевающейся Полине и вполголоса произнесла, - а ты просто красавица.

Морозова непроизвольно сжала губы в одну тонюсенькую линию. Ей тоже хотелось, чтобы у нее были заботливые друзья, способные прийти на помощь в любой момент.

Видимо, Богу угодно, чтобы я была одиночкой, никому не нужной, никем не опекаемой. Я думала, у меня появилась подруга – настоящая, когда ты стала дружить со мной, но ты мною лишь пользовалась. Я ни о чем не жалею. Была бы моя воля, так до скончания веков долбила бы тебя лопатой по голове. Жаль только ты ничего не чувствуешь. Все равно хорошо, что тебя больше нет, никогда больше не сможешь использовать меня, смеяться надо мной. А может у меня просто нет чувства юмора? Ты об этом не думала? Нет? Конечно, куда тебе – вся на мальчиках и шмотках помешанная. Не понятно зачем ты лезла в школьное управление. Но теперь все. Больше никаких слащавых улыбок, просьб сделать за тебя домашку, сшить тебе что-нибудь «прикольненькое». Ура! Троекратное ура и поднятие чаши за свержение королевы!

Из восьми участниц именно Полина шла нос в нос с Дашей. И ни смотря на то, что ни одну девушку не обделили наградой и грамотой, «Мисс Осень» досталась Полине. Еще бы! Ведь та танцевала с профессиональным танцором и по совместительству своим бой-френдом – Кириллом. Удивительно как в небольшом актовом зале не расслышали скрип зубов Морозовой, уверенной, что с ее платьем главный приз в ее руках. Но оказывается, для жюри важна не только «обложка», но и весомое «содержание», коим Морозова, к сожалению, похвастать не могла.