При этом сами горцы, выходя к нам с покорностью, ставили условием, чтобы им дозволяемо было воспользоваться отъездом в Турцию на казенный счет, что и вносилось в выдаваемые им свидетельства[23].
Подобного рода покорность, очевидно, не могла остановить наших военных действий, но требовала их решительного продолжения для окончательного покорения Западного Кавказа. К марту 1864 года весь северный склон Кавказского хребта и прибрежье до Псезуапе были очищены от горцев, которые частью выселились на Кубань, частью разместились по мирным аулам и вышли на морской берег в ожидании прихода кочерм для переезда в Турцию[24]. Оставались только в верховьях рек Мзымта и Бзыбь племена убыхов, джигетов, псху и прочие. Против них решено было направить одновременно войска с разных сторон. Отряд генерала Реймана 16 марта занял форт Лазарев, а по изъявлении шапсугами покорности – форт Головинский, после чего должен был двинуться вверх по реке Шахе до снеговых гор Оштен, устроив в то же время Линию временных кордонов для прикрытия новых казачьих поселений до реки Туапсе; затем, поднявшись по Шахе, спуститься к верховьям реки Сочи и соединиться там с отрядом генерала Граббе, разработавшим дорогу по Пшишу и Туапсе, который в свою очередь, оставив на перевале четыре батальона, имел [намерение] перейти к верховьям реки Белой, в начале мая перевалить через Главный хребет у горы Оштен, перейти к верховьям Малой Лабы и, соединившись с войсками, разработавшими здесь дорогу, двинуться в долину верхней Лабы, выгнать общество Псху и прокладывать дорогу к Сухуму. Во время этих действий 6 батальонов, расположенных в Кутаисском генерал-губернаторстве, должны были двинуться из укрепления Гагры в землю джигетов, а 8 батальонов гренадерской дивизии при 8 орудиях высадиться со стороны моря в средину земли убыхов.
Горцы, сознавая невозможность сопротивления столь значительным силам, сосредоточенным против них, не допустили исполнения задуманного плана. Заняв укрепление Головинское, генерал Гейман двинулся со своим отрядом в землю убыхов, самого воинственного и известного храбростью племени на восточном берегу Черного моря. Убыхи встретили его с оружием в руках, но, потерпев 19 марта поражение при реке Годлих, изъявили покорность при условии выселения в Турцию. Движение всех отрядов согласно изложенному плану (исключая десант, который сделался ненужным) продолжалось вполне успешно, и 21 мая 1864 года считается днем покорения Западного Кавказа и окончания Кавказской войны.
Быстрота и решительность действий наших войск возбудили панику в горцах, спешивших во что бы то ни стало покинуть свои родные горы и добраться до морского берега, чтобы выселиться поскорее в Турцию. Они побросали при этом свое имущество, исключая скот, который был согнан к берегу, но за невозможностью взять его с собою или сбыть кому-нибудь составлял только лишнюю тягость и затруднение. Разоренные, без продовольствия, без денег и даже без одежды, горцы переносили всевозможные лишения на открытом морском берегу, где расположены были таборами. Все это началось еще в 1863 году, и скоро переселение достигло непредвиденных размеров. Горцы уходили отовсюду, где появлялись наши войска[25]. Между тем зима, какой не запомнят в Анатолии с 1810 года, до крайности затрудняла сообщение Турции с Кавказским берегом. В начале января 1864 года, в одном из самых неудобных для каботажных судов месяце, из одного Трепизонда отбыло более 100 баркасов[26]. Истощенные тяжкими лишениями на берегу в ожидании прихода судов из Турции, горцы не выдерживали бедственного положения в зимнее время, заболевая и умирая массами как при переездах, так и по высадке на берегу, где между ними развились сильнейшие тиф и оспа.
В каком размере происходило истребление этих несчастных, можно судить по следующей выписке из письма нашего консула в Трепизонде: «В Батум переселение началось только в последнее время. Горцев прибыло туда около 6 тысяч человек, до 4 тысяч душ отправлено в Чурук-су, на границы. Горцы пришли со скотом. Средняя смертность – 7 человек в день. Скот изнурен и падает.
С начала переселения в Трепизонде и окрестностях перебывало до 247 тысяч душ, умерло 19 тысяч душ. Теперь осталось 63 290 человек. Средняя смертность 180–250 человек в день. Их отправляют вовнутрь пашалыка, но большей частью в Самсун.
В Керасунде около 1500 душ.
В Самсуне и окрестностях с лишком 110 тысяч душ. Смертность – около 200 человек в день. Свирепствует сильный тиф.
В Синопе и Инеболи около 10 тысяч душ»[27].
«За ноябрь и декабрь 1863 года прибыло в Трепизонд 100 кочерм. Отправлено в Константинополь и Варну 4650 человек. Средним числом умирало в день 40–60 человек. Находится еще в Трепизонде 2050 человек»[28].
Как велика была нужда горцев, можно видеть из следующего официального документа: «11 декабря пароход привез в Варну 850, а другой – 180 человек. Турецкие власти приняли сначала горцев очень ласково. Когда прибыл другой пароход, турки по случаю бывшей тогда холодной погоды развели огонь на пристани, но когда лодочники начали высаживать голых, слабых, больных и до 46 трупов, умерших за одну ночь, они перепугались заразы и не хотели принимать переселенцев. Вообще горцы здесь в бедственном положении и пользуются частной благотворительностью. Селяне, как христиане, так и мусульмане, вспоминая у них размещение крымских татар в 1860-1861 годах, крайне неблагоприятно смотрят на прибывающих»[29].
«Порта рада переселению и принимает меры к его облегчению, но генерал-губернатор ленив, и на его совести лежит вся болезненность и смертность. Переселенцы помещены в грязи и скучены – отсюда ужасающая смертность, за которую бы в других государствах привлекли местные власти к уголовной ответственности. Едва ли не нарочно мертвых зарывают в лучшем христианском квартале. Консул выразил свое удивление генерал-губернатору, но он объявил, что ему до черкесов нет никакого дела».
«Великий визирь по поводу эмиграции высказал, что эти люди изнурены голодом и приносят с собою заразу, так что экипажи перевозивших их судов вследствие тифа пришлось возобновить»[30].
«Лагерь в Ачка-кале (близ Трепизопда) совсем предполагается уничтожить, так как там нельзя жить от нечистот и трупного разложения. Чтобы воспользоваться порционами, горцы не убирали своих мертвецов и часто скрывали их, зарывая в самих палатках»[31].
«Население испугано переселением и вознаграждает себя покупкою невольниц, на которых цены сильно упали. На днях паша купил 8 самых красивых девушек по 60–80 рублей за каждую и посылает их для подарков в Константинополь. Ребенка 11–12 лет любого пола можно купить за 30-40 рублей»[32].
«Так как горцам обещана свобода от военной службы на 20 лет, то в Трепизонд приехал Али-паша с целью формировать войска из добровольных охотников. В Ачка-кале завербовано 500 человек. Горцы охотно идут на службу, и турки отлично одевают и кормят новобранцев. Люди на подбор и очень веселы, что их отправляют в Константинополь. С целью усилить желание поступить на службу, воспрещено продавать мужчин, зато женщин продают и отправляют в Константинополь целыми партиями. В Трепизонде даже можно видеть партии в 40–50 женщин, предводимых одним хозяином»[33].
«Положение горцев ухудшается. Паше приказано не отправлять их более в Константинополь, но задержать в Анатолии. Он отвечал, что средства пашалыка истощены, что он не может держать горцев, и просил высылки пароходов, не отвечая за последствия. Пароходы пришли и взяли несколько тысяч горцев, которым уже перестали давать чистый хлеб, но смешанный с кукурузой. Был случай голодной смерти. Тиф слабее, оспа свирепствует»[34].
