А с третьим могучим царём того времени – Хаммурапи (библейский “Фараон Исхода”) Зимри-Лим устанавливает братские отношения, называя его своим «старшим братом» во всех дипломатических переписках, и эта честь был взаимной, т. к. они оба долго оказывали друг другу политическую и военную поддержку («братскую помощь») во всех ситуациях.

После подавления некоторых важных восстаний бинъяминитов^[47] начались в Мари т. н. «годы равновесия».

Рисунок 2. Мари при Зимри-Лиме

В Мари были очень развиты пророчества[52],[53], и даже по мнению некоторых востоковедов Мари была родиной пророчества[54]. Эти пророчества имели очень большое сходство с пророчествами, описанными в Библии[55]. В документах Мари отражено и такое характерное для ранней истории Израиля явление, как спонтанное пророчество[56],[57],[58]. «В Мари, как и в Израиле, предсказание будущего считалось главным способом узнать волю богов»^[64]. Пророки Мари воспринимались как уста богов[59]. В Мари пророчествами занимались как профессиональные оракулы (ậpilum, muħħûm, assinum, мумм, qamatum), так и простые гадатели, ясновидящие. «В письмах сановников к своему царю, найденных в Мари, сообщается об особых людях, которые приходили к сановникам с вестью от божества, адресованной царю. Среди таких посланников божеств были те, кого посылал бог Дагон из города Терки и бог Адад из города Каллассу («Я – Властитель Трона, земли и города»)[60]. Марийские пророчества характеризуются спонтанным, «вдохновенным» получением божественных сообщений и явно отличаются от месопотамской традиции, основывающийся на мантике – несмотря на то, что в Мари были развиты и иные варианты оккультизма: гаруспиция, леканомантия, либаномантия, тератология, авгурация, и т. д.[61]. Из более 20 000 найденных в Мари табличек около 50 относится к пророчеству и ясновидению[62],[63], и эти пророчества имеют структурное и содержательное сходство с некоторыми пророчествами Библии (особенно кн. Царств /Самуэля)[64]^[66]. “Марийские тексты важны в истории пророчеств, потому что они показывают, что вдохновенное пророчество на древнем Ближнем Востоке датируется за 1000 лет до Амоса и Осии (VIII в. до н. э.) в Израиле”[65]. Иногда пророчество отправлялось прорицателю для совершения экстраспиции, чтобы подтвердить откровение. «В Мари были и придворные пророки, а также пророчицы, которых можно сопоставить с библейскими пророчицами – Хулдой (II Цар. 22:14), Но'адией (Нех. 6:14) и Мирьям (Исх. 15:20). Формула, которой пророки в Мари открывали свои пророчества – “Так он [бог] говорил ко мне”, “Бог [следует имя бога] послал меня” – сходна с библейской (напр., Исх. 7:16; Иер. 26:12) <…> Библия допускает ряд других, нежели пророчество, способов, какими Бог открывает Свою волю: сновидения (I Сам. 28:6), предсказания посредством урим и туммим (Исх. 28:30; Лев. 8:8 и др.) и эфода (I Сам. 23:9). Однако со времени Давида эти способы более не упоминаются, а единственной признанной формой откровения становится Божественное откровение через избранных»[66].

[ПРИМ.: Если смотреть на дело с другой стороны, то Библия действительно не обманывает: Моисей передал людям действительно то послание, которое получил через свой институт пророков, которых, как мы уже видим, он сам действительно принимал за посредников бога, верил на это].

На одной из фресок («Investiture of Zimri-Lîm»), найденных при раскопках у дворца Зимри-Лима, изображена передача богом Зимри-Лиму жезла (трость Моисея?!) в мифическом саду, напоминающем описание рая в Библии (Быт. 2:10; 3:24): деревья сада охраняются херувимами и орошаются четырьмя потоками (Фисон [обтекает всю землю Хавила], Гихон [обтекает всю землю Куш], Хиддекель [протекает пред Ассирией]), вытекающими из одного источника (Эдема!).

В 1764 г. до н. э. умирает тесть и покровитель Зимри-Лима – король Ямхада Yarīm-Lîm I, а с его наследником Ḫammurabi I (не путать с одноименным вавилонским царём Хаммурапи) отношения Зимри-Лима складываются не так уж гладко, за которой холодностью стояла тёща Зимри-Лима Gašera (мать этого Ḫammurabi I), которая мстила Зимри-Лиму из-за наложницы (певицы Duššuba), присланной Зимри-Лимом к её покойному мужу (отцу Ḫammurabi I) при его жизни[67],[68]. Эта вражда выражалась (1) В конфликте в 1763 г. до н. э. из-за Eluhtum (совр. Мардин, Турция), которую город покойный покровитель Зимри-Лима и дедушка этого Ḫammurabi I Šumu-Epuh когда-то подарил Зимри-Лиму в качестве приданого его внучки, а Ḫammurabi I не хотел признавать эту прошлую сделку. Зимри-Лиму пришлось повторно приобрести эту землю за огромную цену[69]; (2) В блокировании поставки зерна через Ямхад в Мари из соседнего Эмара (совр. Телль-Мескене) в 1762 г. до н. э., когда в Мари бушевала засуха и голод; (3) И наконец, в нейтралитете при нападении Вавилона на Мари в 1761 г. до н. э.

Так косвенно описывает эти их разногласия Библия: “Моисей сказал Ховаву, сыну мадианитянина Рагуила, тестя Моисея: – Мы отправляемся в край, о котором Господь сказал: «Я отдам его вам». Пойдём с нами, и мы будем хорошо относиться к тебе, ведь Господь обещал Израилю доброе. Но он сказал ему: не пойду; я пойду в свою землю и на свою родину” (Чис. 10:29–30)

По иронии судьбы отношения Зимри-Лима были напряжёнными и со вторым шурином – новым королём Катны Amut-pî-El II, которому чуть раньше Зимри-Лим [по просьбе своего тестя Yarīm-Lîm I-а – врага Катны] отказал в военной помощи и арестовал его послов, идущих через Мари на миротворческие переговоры к враждебному ему Ešnunna[70] – несмотря на то, что при восстании бинъяминитов против Зимри-Лима^{[см.: 47]} первым ему на помощь пришёл именно этот Amut-pî-El II. С другой стороны, в то время и его собственное положение было не так уж хорошо, т. к. повстанцы под командованием Сигона и Ог-а отняли у него половину царства (с активной помощью Ямхада) и притеснили Катны с Севера на сторону будущего Набатейского Царства.