– Он ушел сам.

– Я читал отчеты Парова, Опричникова, психологов. Вы не оставили ему выбора. Отгородились от него стеной, хотя позже сами зашли за нее. Но себя вы простили и не отгородили от общества себе подобных. Вы страшные, лживые и двуличные существа. Ваша мораль позволяет вам убивать не только других, а и похожих на вас. Что уж говорить о непохожих, о нас. Мне очень жаль. Простите.

Левой рукой нанес ему удар в мягкий живот. Профессор задохнулся, ловя ртом воздух. Пока он восстанавливал дыхание, я привязал его ремнями. Потом подключил его к Гору.

Его трясло, выкручивало, пена шла со рта. Я спокойно наблюдал перенос сознания. Через двенадцать минут он открыл глаза. Я постучал по модулю Гора. Тишина.

– Спасибо Брат. Ты был жесток, но я доверяю тебе.

Отвязав Гора, я помог ему добраться до кушетки.

– Спи брат. Скоро мы покинем этот мир.

После месяца лежания в больнице меня перевезли «домой». Комната, в которой я должен был жить, напоминала конуру. С другой стороны, в моем теперешнем положении много пространства и не надо. Мир сузился до уровня протянутой руки.

Теперь меня звали Николай Шиловский. Я с интересом рассматривал фотографии, висящие на стене. В голове стали всплывать воспоминания, его не долгой жизни.

––

Последние годы все больше большую популярность приобретал «бейсджампинг». С каждым годом вингсьюты становились дешевле и качественнее. У меня было большое желание освоить и этот вид полета. Наконец я собрал деньги и смог купить вожделенное снаряжение. В каждый прыжок мать провожала меня как на смерть. Я смеялся над ее страхами. Параплан был самым безопасным для прыжков. Хотя, всегда была опасность сломать ноги, зависнуть на дереве. Но у меня страха не было. Группа парапланеристов, с которыми я совершал полеты, спонсировалась богатеньким папой одного из участников. Он решил, что это лучше чем наркотики и гонки в пьяном виде по улицам города. Наверно он был прав. Обдолбанным не место в этом спорте. Мы в основном пользовались вертолетом папика. Но там был основной недостаток в том, что все равно, несмотря на все деньги, инструктора не позволяли нам чудить. А вот во время самостоятельных полетов нам никто не указ.

В этом году мы выехали на Алтай. Нашей площадкой мы выбрали Малую Синюху. Что было самым удобным так это наличие подъемника на ней. Новички, да и те, кто до сотки совершали прыжки с утра. В это время ветер дул редко и не сильно. Для новичков самое то. Мы же ждали до обеда пока установиться стабильный дневной бриз. Катунь очень холодная. Восходящие потоки воздуха от нагретых гор создавали идеальные условия для набора высоты.

В этот раз я задумал сделать еще интереснее. Используя параплан, я хотел подняться выше всех. Таким образом, я хотел получить более высокую точку старта. Минусом было то, что надо было бросить основной купол. Однако Деня, договорился со знакомым, что участвовал в движе горных мотоциклистов. Те согласились ловить наши купола. Им было по приколу скакать по горам и бездорожью в погоне за целью. Группа прибыла почти вся тридцать байков. Их было много. Поэтому мы разделили их на несколько групп. Одни занимались поиском куполов, а другие должны были сопровождать прыгунов в вигсьютах до точки приземления. Поскольку у нас троих это был первый опыт, нам было сложно предсказать место посадки. Все зависело от ветра, да и от того, что приземляясь на малом куполе главное ноги не переломать.

Наступило невыносимо чудное утро. Я стоял на краю обрыва. Внизу, вилась Катунь. Бурная река с ледяной водой. Она змеей разрезала далекий изумрудный лес. Да, в такой день можно умереть, более прекрасного утра и более чистого воздуха не увидишь ты никогда. Мы позавтракали и стали запускать новичков. К обеду пришла наша очередь.

Пять минут – полет нормальный. Параплан, как надежный товарищ выносил меня все выше и выше. Да я выше облаков уже, а ветер все несет меня вверх. Было страшно, адреналин уже просто кипел в крови. Временами я даже забывал дышать от страха, восторга, счастья и ужаса. Наконец начал чувствовать легкую гипоксию. Вот забрался! Дернув фал сброса основного купола, я устремился вниз. Вигсьют наполнился воздухом создавая крыло.

Вы не можете себе представить как это, когда ветер свистит в твоих ушах. Ты уже не человек и не птица, ты планер. Маленький одноместный планер, когда твое тело это корпус машины, руки крылья, а ноги оперение. Невероятно разрывающее сознание чувство. Наверно это могут понять только пилоты истребителей. Некоторое время я еще шел в восходящем потоке. Я видел мир глазами птиц. Восторг настолько захлестнул меня, что я не заметил луча света поднимающегося с земли, другой несся вниз из одинокого облака, невесть откуда взявшегося в безоблачном небе. Его я заметил в последний момент. Лучи медленно сходились по курсу. Азарт плеснул в кровь еще порцию адреналина. Проскочу, успею, я ракета.

––

Это было последнее воспоминание Николая. Дальше были только разрозненные обрывки. Картинки событий и боль.

Возвращаясь после беседы с Гранда Бра, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны беседа с легендой – само по себе событие. С другой стороны он разговаривал со мной тихо без эмоций, я б сказал, по-отечески. Однако местами, когда он приказывал, я просто физически ощущал себя в пыточной камере. Наверно это опыт, пришедший за годы правления.

– Уксель, можете сказать, кто были те двое.

– Иван, адъютант, мальчик на побегушках. Со временем, если он проявит себя, Гранда Бра отправит его на командные курсы. Нет, … да неважно. Девушка – это его личный пилот полковник Чара Бра. Она странная личность. Очень странная. Давно за штатом. Правда, последние семьсот лет или более она неизменный пилот Гранда Бра. Возможно, их связывает прошлое. Кто знает.

– А её скафандр. Я таких и не видел.

– Это не скафандр. Хотя, нет, скафандр, только таких не делают. Мне не рассказывали. Сами понимаете, проявлять излишний интерес к свите Гранда Бра, да и к нему самому вещь сама по себе не безопасная. Вас высадить дома?

– Да. И еще, гранда Бра сказал, что связь через вас.

Капитан кивнул. Одной рукой он достал из внутреннего кармана визитку.

*******

Фло я нашел в его личной оранжерее. Один из видов местной моркови вызывал у них состояние сродни эйфории. Феллоты с огромным удовольствием поедали ее в любых количествах. Фло, как истинный гурман выращивал свои, лично выведенные сорта.

Изучение физиологии лофаров пришлось начинать с физиологии феллотов. По сути своей «кожа» лофаров была искусственно выращенной из фрагментов панциря этих существ. Феллоты были насекомыми, со всеми соответствующими атрибутами. На своей родной планете они были падальщиками. Санитарами планеты, коими и являются до сих пор. Они поедали трупы павших животных, не позволяя трупам гнить, становясь очагами разнообразных инфекций. В связи с этим феллоты имели удивительно мощную иммунную систему. В их организме не выживал ни один микроб и ни один вирус. Изучая их, я смог выделить белковые структуры, которые выполняли основную функцию борьбы с патогенами. Мне удалось наладить промышленный выпуск данного препарата. Пройдя серию испытаний, Минздрав Ораторрии допустил его к использованию. Это был уникальный антибиотик с противомикробными и что самое важное противовирусными свойствами. Так феллоты получили право на развитие своей популяции как вида, превратившись из досадной собственности в важнейший ресурс. Часть из них работала в клиниках. Их навыки позволяли делать уникальные неврологические операции по восстановлению после тяжелых травм. Слюна и лимфа феллотов шла в переработку. Позже стали изготавливаться модули с разными свойствами. Они вживлялись как фрагменты брони на кожу людей. Основной функцией их была защита человека от внешних вирусов и инфекций. Этот модуль не встраивался в геном человека. Каждому новорожденному его устанавливали в течение второго года жизни. Потом появились другие модули с дополнительными функциями: легкого, для акванавтов; дополнительной печени, для химпроизводств; и масса модулей корректирующих разные ферменты организма.