– Все готово? В путь? – блондин вскочил на своего жеребца, тронул его пятками.

Есения жестом указала на юг и пропустила вперед себя мужчину. Их маленький отряд вытянулся по утоптанной колее. Тракт встретил их моросящим мелким дождиком. Сенька терпеть не могла такую сопливую погоду. Сразу хотелось закутаться в плед и сопеть как сурок, а не отбивать попу о седло. «Зато всю пыль прибило», – попыталась мыслить позитивно девушка. Вскоре морось прекратилась. А когда солнечные лучи разогнали последние туманные клочки, взору путешественницы открылись невероятные пейзажи. Изумрудные равнины переходили в густые леса. Совсем близко к тракту шелестели листьями осинки, обнимались веточками березки. То и дело в зеленом лесном подшерстке мелькали крупные красные ягодки. Голову дурманил запах медового разнотравья и свежести пасмурного утра. Девушка не могла надышаться. Такую красоту за свои 20 лет она видела впервые. Пейзажи Ленобласти тоже, конечно, хороши. Но все больше отдавали унылой меланхолией. А здесь царила легкая безмятежность и райская наполненность. Девушку захлестнула какая-то эйфория и детская радость.

Примерно через десяток верст дорогу перегородило упавшее дерево. Мужчина жестом показал оставаться в седлах. А сам очень тихо спешился. Сенька снова подумала, какой он ловкий, и как умеет так бесшумно и быстро передвигаться. Габриэль тем временем прокрался к кромке дороги. Заглянул за наваленные ветки. Повторил то же самое с другой обочиной.

– Чисто! – повернулся он к спутникам.

В этот момент Макар заерзал в седле и сделал круглые глаза в сторону блондина, точнее за его левое плечо. Над ним возвышался занесенный для удара топор.

Есения завизжала, вскинула руки и сама не поняла, как пустила пламенную стрелу в коренастого разбойника. Огненный сгусток попал прямо в сжатый на рукоятке оружия кулак. Мужичок охнул, присел и, выронив колун, схватился за обожженное запястье. Сенька скатилась по боку Багета, подбежала к Габриэлю. Тот, ощетинившись мечом, озирался по сторонам. Но больше из-за веток никто не выскочил. Одинокий бандит скулил и чертыхался, ползая по земле в обнимку с больной рукой. Девушка ногой откинула топор в траву. На всякий случай, мало ли что вздумается этому отчаянному.

– Не убивайте меня, – вдруг захрипел он.

– Ага, а ты потом еще кого-нибудь вот так подстережешь, – ответил блондин.

– Да где уж мне теперь. Твоя ведьма всю руку посожгла, – кивнул в сторону Сеньки.

– Тебе добавить за ведьму?! – возмутилась девушка и подняла ладонь.

– Нет! – мужичок съежился в жалкий комочек. – Прости!

– Не прощу, – обиделась Сеня. – Убирай свое полено с дороги, если жить хочешь.

– Милая, да как же я без руки-то?

– А ты о чем думал, когда укладывал его сюда?

Разбойник понял, что сам нагреб на свой хребет. Поднялся еле как, закряхтел. Здоровой рукой потянул ствол на себя. Береза, конечно, с места не сдвинулась. Мужичок сделал еще одни рывок, потом еще. Тяжело дыша, опустился на землю. Снова поднялся, дернул за лохматую ветку. Та отломилась, коренастый по инерции улетел, проскакал всю ширину дороги на широком заде.

Сенька с деланным равнодушием наблюдала. На самом деле ей уже и жалко было бандита, но хотелось проучить, чтобы навсегда запомнил.

– Теряем время, – в самое ухо прошептал Габриэль. – Он все равно ничего не поймет.

– Эй, иди-ка сюда, – позвала она разбойника. – Слушай, еще раз здесь увижу, вторую руку подпалю. Понял? Чтобы духу твоего здесь через пять минут не было!

Мужичка сдуло как ветром. Не оглядываясь, он в припрыжку побежал в сторону леса.

– Ну и кровожадная ты! – присвистнул блондин.

– Испугалась просто, – застеснялась девушка.

Березу они втроем кое-как оттащили с дороги. Решили, раз все равно потеряли много времени, сделать тут же привал. Макар быстро нашел ручей, принес воды. Габриэль набрал валежника и развел костер. Сеньке оставалось сварить кашу. Готовить она любила. Кулинария всегда снимала стресс, помогала расслабиться и отвлечься. Поэтому она с энтузиазмом забралась в дорожную сумку с продуктами и принялась колдовать уже над котелком. Макар снова сбегал в лес, принес оттуда пригоршню ягод – белобокой еще брусники и совсем зеленой облепихи. Девушка раздавила их прямо в кружках, добавила веточек и листиков растущей тут же малины. Получился ароматный чай. Компания быстро пообедала, свернула лагерь и отправилась дальше. До самого вечера они не встретили ни одной живой души. Даже птицы, и те чем дальше в лес, тем вели себя тише. А потом и вовсе умолкли.

Сумерки застали товарищей на лысоватой опушке. Ночевать под открытым небом не особо хотелось. Но выбора не было. Для Сеньки это была первая в жизни походная ночевка без благ цивилизации. Обычно, даже если и выезжали с родителями на природу, брали с собой палатки, надувные матрасы, мангал, канистру с водой и газовую горелку. Да и места вокруг Питера вдоль и поперек исхожены туристами. Там, если и захочешь, особо не спрячешься от людей. Здесь же – складывалось ощущение, что они остались одни в целом мире. Девушка заметно нервничала из-за перспективы спать практически на голой земле в глухом лесу, где и дикие звери могли заглянуть на огонек, и разбойники вроде давешнего знакомца.

За ужином распределили дежурство по очереди: с вечера до трех ночи – Габриэль, потом до рассвета Есения, и утренние часы достались Макару. Паренек хотел было повозмущаться, что это не справедливо, что он уже взрослый и может спокойно ночью постоять в дозоре. Но напоминание, как он храпел на всю корчму, когда сторожил вещи, быстро сбавило пыл. Вместе с Габриэлем они соорудили лежаки из мягкого молодого осинника.

– Почти королевские покои, – усмехнулся блондин, показывая Сеньке зеленую постель.

– Ага, еще и со спа-эффектом и аромотерапией, – поддержала шутку девушка.

Габриэль ее, конечно, не понял, но переспрашивать не стал. Мало ли, какие заморочки у княжны. Сенька вдруг снова подумала, что он не похож на местных жителей. По крайней мере, на тех, что она успела увидеть. Что-то в нем было такое, что выделяло его на фоне других. Не только внешне. Он слишком чисто говорил, правда, немного с каким-то акцентом. Манеры его вообще были выше всяких похвал. И имя. Явно не отсюда. Он даже одевался не так, как все здесь! И, если бы Сеня встретила его в Питере, наверное, не поверила бы, что он из вымышленного средневекового мира. Вот! Он был очень похож на ее современников. И она никак не могла взять в толк, откуда он вообще появился на страницах ее произведения, если она его не писала. Это пугало больше всего.

Перед тем, как улечься спать, ей в голову пришла одна шальная идея. «Раз уж тут я колдунья (это слово ей понравилось больше, чем ведьма, магичка или волшебница), и, судя по отзывам, не плохая, то могу, наверное, и защитный контур какой-нибудь сотворить», – рассудила девушка. Она вспомнила, что для этого делали героини обожаемых ею книг. Они обычно чем-нибудь рисовали контур вокруг поляны. «Окей, попробуем», – закусила губу девушка. Нашла на полянке какую-то корявую палочку. С усердием ломовой лошади обошла лагерь по кругу, пропахав приличную борозду. Оглядела результат своих трудов. На всякий случай опоясала местечко еще и мысленной лентой. С выражением лица, как будто делала так раз сто как минимум, визуализировала, как учат на популярных тренингах личностного роста, завязала бантиком мерцающую бирюзовыми искорками полоску. Как только круг замкнулся, волшебная колючая проволока, действительно, блеснула в темноте. Сенька подпрыгнула, похлопала в ладоши.

– Я не знаю, будет ли она работать, но на всякий случай, не выходи за нее, – предупредила девушка.

– Я постараюсь, – улыбнулся внимательно наблюдавший за манипуляциями Габриэль. – Ложись спать.

– Ага. Спокойной тебе ночи.

Есения завернулась в плед, улеглась на топчан из веток. Он оказался на удивление мягким и очень вкусно пах. Девушка и не заметила, как сомкнулись веки, и она провалилась в сон. Глубокий, безмятежный. Кажется, ей даже ничего не снилось. А проснулась она от шипения и запаха гари. Села, потерла глаза. Было еще темно, небольшой костерок отбрасывал желтоватые блики. Габриэль стоял к ней спиной у переливающейся всеми цветами радуги оборонительной ленты и куда-то внимательно смотрел. Сенька поднялась с импровизированной постели, потянулась. Подошла к мужчине. На магическом заборе корчилось в конвульсиях незнакомое существо. Длинными кривыми когтями оно пыталось дотянуться до людей, но заступить за линию не выходило. Животное злилось, плевалось, снова и снова кидалось на магический эшафот. Морда исказилась от боли.