Его ноздри раздувались, он развернулся и схватил письмо. Леди Рагна использовала их смерти и его исчезновение, чтобы посеять сомнения и страх, уничтожив шанс на единство семи домов, которое они могли достичь, позволяя империи пробраться на их земли.

И империя придет. Оттуда уже прибывали враги. Бандиты на дороге явно были из империи Доминии, это подтвердилось на допросе. И империя работала с домом Рейвенвуд и домом Фриер. Даже сейчас армия командира Ориона могла пересекать стену.

«А мы разрознены и не готовы к нападению».

Он вдохнул носом и взял письмо, опустил его. Нет, империя еще не прибыла. Было бы глупо нападать зимой, особенно, когда ожидалось много снега. Еще было время. Мало, но хоть что-то, чтобы составить план.

Дамиен сел и вытащил перо из склянки чернил, взял чистый лист пергамента.

— Что ж, я жив и здоров, — сказал он и начал писать. — И не нужно спрашивать, будет ли война. Вопрос в том, будем ли мы готовы сражаться?

Перо летало по странице, описывая все, чем он мог поделиться из рассказа Селены об обмане дома Рейвенвуд и дома Фриер. Его рука замирала, только когда мешал секрет дома. В конце письма Дамиен написал:

Нам нужно устроить встречу. Такие планы не строятся письмами, это нужно сделать лично. Зима отгонит империю Доминия, но как только снег растает, они нападут. Если все еще хотите подписать соглашение, то выберем место и определим курс действий. Если нет, боюсь, наш народ и земли ждет худшее.

Великий лорд Дамиен из дома Марис

Он закончил все письма, включая одно для дома Рафель, надеясь, что лорд Харук передумал. Он не спешил верить, что старый великий лорд изменил взгляды, но шанс был всегда. Им понадобятся целители дома Рафель, когда начнется война. Если прошлые кампании империи указывали на то, что им стоило ожидать, будут смерти. Много смертей.

Дамиен потер лоб.

«Свет, что нам делать? Мы можем выжить в такой войне? Или пришло время нашей гибели?» — он склонился и молился, пока огонь трещал, согревая его тело в зимнюю стужу.

Закончив молиться, он подумал о Селене. Он избегал ее после ее признания о том, почему дом Рейвенвуд скрывал их дар. От одной мысли о разговоре его тело напряглось. И письма не помогали.

Дамиен смотрел на огонь. Но была ли она как ее мать? Была ли Селена способна на то же, что и леди Рагна?

Он так не думал.

Но сам факт, что дар Рейвенвудов был использован не так, как задумывалось, был неприятным. Дом Марис защищал народ. Дом Рейвенвуд убивал людей. Как он мог разобраться в таком? Они были противоположностями.

Он склонился и опустил голову на ладони. Боль появилась за глазами. Он знал, что нужно сделать. Поговорить с ней. Перестать избегать ее.

Недели назад она сказала, что не смогла его убить. Если она хотела быть такой, хотела от своего дара больше, чем предлагала ее семья, то он должен был дать ей шанс. Может, он мог даже ей помочь. Но он не узнает, пока не спросит.

Час спустя Дамиен нашел Селену в коридоре на втором этаже, где были окна с видом на море. Ее ладонь была прижата к стеклу, она смотрела на водный простор. Снег сыпался снаружи, и ее дыхание оставляло след на стекле. Ее черные волосы сочетались с плащом.

— Селена.

Она медленно повернулась. Он почти видел, как она подняла щит и маску.

— Дамиен.

Он отчасти удивился, что она назвала его просто по имени.

— Я бы хотел с тобой поговорить.

Она напряглась, но четко ответила:

— Как пожелаешь.

— Наедине.

Она склонила голову, но промолчала.

Он осмотрел коридор. Лучшим местом была его спальня. Там они будут далеко от слушающих ушей и смогут говорить свободно.

— Иди за мной.

Он повел ее по коридору, добрался до двери своей комнаты. Он открыл дверь и пропустил Селену первой.

Она замерла на миг, а потом вошла. Селена оглядела комнату и прошла к креслам у камина. Огонь с утра почти догорел, и Дамиен присел на корточки, взял пару поленьев из груды и опустил на угли, подул на угли, пока не разгорелся огонь.

Он смотрел, как огонь бежит по коре, охватывает поленья, придумывая, с чего начать разговор.

Через миг он медленно поднялся и повернулся.

— Я думал о том, что ты рассказала, и у меня есть один вопрос.

Селена сидела в кресле справа, сцепив ладони на коленях.

— Всего один?

— Да. Ты сказала, что дом Рейвенвуд своим даром воровал тайны и убивал других, — ее лицо побелело от его прямоты, но он продолжил. — Но, когда у тебя был шанс убить меня, ты этого не сделала. Ты сказала, что не смогла.

Она подняла голову выше.

— Да.

— Тогда ты не хочешь иметь ничего общего с домом Рейвенвуд или своим прошлым?

Она колебалась, опустила взгляд.

— Что бы ни случилось, я всегда буду Рейвенвуд, и прошлое останется со мной.

Дамиен потер шею.

— Я о том, кем ты хочешь стать? Ты хочешь пойти по стопам матери? Я получил письма от других домов. Они подтвердили то, что говорили ты и твой отец: твоя мать убила лорда Руна и его сестру и соврала об их смертях. Такой ты хочешь стать?

Селена вскочила на ноги. Ее ноздри раздувались, она сжала кулаки.

— Нет.

Дамиен словно лишился воздуха. Он прислонился к камину и потер лицо.

— Я надеялся, что ты так скажешь.

— Что?

Он окинул ее взглядом.

— Я должен был знать. Это терзало меня.

— Не понимаю.

— Во мне бились два голоса: один говорил, что ты была как твоя мать. Другой говорил, что ты была другой. Ты сказала той ночью, когда разбудила меня, что я в опасности. Убийцы так не делают. Так говорит женщина, которая хочет спасти жизнь, а не забрать ее. Но я не знаю, хочешь ли ты и дальше быть такой.

Она сжала в кулаках платье. Ее темные огромные глаза смотрели на него.

— Хочу. Я хочу узнать, почему мне дали такой дар. Я верю, что в нем куда больше, чем меня учили, и что в нем есть что-то хорошее.

Он выдохнул.

— Тогда я хочу тебе помочь. И верю, что ты можешь помочь мне. Помочь всем домам, — он видел, как эмоции воевали на ее лице. Он разозлил ее. Может, если бы у него было больше времени, он смог бы продумать слова, но он не хотел больше ждать. Ему нужен был напарник.

Он видел, как гнев на ее лице сменился смятением, она нахмурилась и отвела взгляд. Селена все еще сжимала платье кулаками, но ее пальцы медленно расслабились. Он сделал шаг к доверию к ней. Теперь была ее очередь поверить, что он хотел ей помочь.

Она с дрожью выдохнула и посмотрела ему в глаза.

— Я была бы рада. Я стала искать и уже посетила аббатство Барис и поговорила с Когеном. Я прочла все, что смогла найти, но ответ мне еще не попался. Кем были Рейвенвуды до Рабанны? Как наш дар помогал людям? — она подняла руку и прижала к своей груди. — Кто я?

Дамиен впервые был тронут ее честными словами. Он вырос, зная, кто он, что мог делать, и как использовать его силу для помощи людям. Но Селена росла иначе.

— Прости, — тихо сказал он. — Я не знал, что ты так чувствуешь. Я не могу представить, как это, — он был в ужасе от ее рассказа и не смог увидеть за своим отвращением пострадавшую женщину за маской ее слов. — И прости, что я так отреагировал на твой рассказ.

— Это было понятно. Я стыжусь тайн моей семьи. Я хочу найти лучший путь для себя, моих сестер и моего народа. Я хочу измениться. Потому ушла с тобой, когда ты предложил убежище на твоей земле. И я увидела в тебе кое-что, что, как я надеялась, могло мне помочь.

Дамиен приподнял бровь.

— Да?

— Да, когда прошла в твои сны.

— Что ты увидела?

Она посмотрела ему в глаза.

— Твою душу.

Он опустил взгляд и коснулся места над своим сердцем.

— Мою душу?

— Да. Порой мы встречаем душу спящего, когда входим в пейзаж сна. Когда я впервые прошла в твой разум, я увидела твою.

— Ты можешь видеть душу человека? — его глаза расширились. Дар Рейвенвуд был больше, чем он представлял.

— Могу, если она показывается. Пейзаж сна создан из мыслей, сознания и воспоминаний. И порой из самой сущности человека. Из души.