КРИКИ
Он убивает ее! Спасите! Мужчины, что вы смотрите? Полковник! Ваня Малахай, ты ведь железный!
Нина извивается в руках Разраилова.
КИБЕР
(дрожит). Я не могу двинуться с места, что-то страшное происходит со мной. Я не чувствую своей головы. (Голова его постепенно исчезает.) Передача окончена!
ОРЕЛ
(растерянно мечется). Братцы, поймите, я ведь живой, что я тут могу сделать? Если бы за чертой, я бы его в одну секунду на детали разобрал. (Прыгает на подоконник.) Попробую до Верховной Канцелярии долететь! Сгорю, но долечу! (Хватается за косяк рамы.)
Декорация покачивается, в ней появляются трещины.
ОРЕЛ
(Холерику). Где же твой лобовой удар, парень?
ХОЛЕРИК
Я потерял силу: руки, как ватные.
Все в жутком оцепенении. Нина слабеет.
РАЗРАИЛОВ
Терпенье, господа, терпенье. Терпенье и труд все перетрут. Мы еще с вами поэкспериментируем, господа!
ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
(взвизгивает). Не допущу гибели гипотенузы! (Бросается на Разраилова.)
Короткая борьба возле правой стены. Правая стена угрожающе накреняется.
Какая-то деталь с грохотом валится на сцену.
Разраилов правой рукой хватает за горло Любовный Треугольник, левой по-прежнему душит Нину.
Холерик, собрав все силы, направляет лобовой удар на Разраилова. Не попадает, валится на левую стену. Падает часть левой стены.
ОРЕЛ
(кричит). Башня падает! (Бьет кулаком по раме, прыгает вниз, за окно.)
Рама с грохотом валится.
Гаснет свет. В темноте слышится грохот разваливающихся декораций. В луче света перекошенное лицо Разраилова.
РАЗРАИЛОВ
Безобразие. Все рушится! Это не по правилам!
Падает кусок задника. В глубине сцены согбенный измученный Орел. К нему бегут Катюша и Емеля.
КАТЮША
Евгений Александрович, не ушиблись?!
ОРЕЛ
Я люблю вас, Катюша. (Обнимает ее.)
ЕМЕЛЯ
Наконец-то!
В темноте, в хаотических бликах света мелькают лица Темпераментов, Пастушек, Кибера.
КРИКИ
Нина! Нина! Где ты?! Нина!
Грохот. Падает еще один кусок задника.
В глубине сцены Помреж и Гутик.
ПОМРЕЖ
Гутик, это полная катастрофа!
ГУТИК
(встает перед ней на колени). Еще не все погибло, Алисия Ивановна. Будьте моей женой! Я люблю вас безмерно!
Декорации продолжают падать. Из темноты, словно видение, выплывает и исчезает Нина. За ней проплывает Любовный Треугольник.
Тишина.
Вспыхивает яркий свет. На сцене куча обломков — все, что осталось от лаборатории Великого Эксперимента.
Выбегает дядя Витя. За ним солидно, руки в карманах, выходит Фефелов.
ДЯДЯ ВИТЯ
(горестно). Опоздали, Андрон Лукич. Усе порушилось.
ФЕФЕЛОВ
(с мрачным спокойствием). Боковину жгентелем крепил?
ДЯДЯ ВИТЯ
Крепил, крепил, да вот видите…
ФЕФЕЛОВ
Чего ж тут видеть? Ясное дело — мулерону не хватило.
10
Кафе-закусочная. Несколько столиков на хлипких алюминиевых ножках, маленькие неудобные стульчики. В углу телевизор, возле которого спинами к зрителям сидят Сангвиник и Флегматик. Неподалеку один за столом молодой Емеля. Читает книжку и поглядывает на экран. Четыре девушки-официантки шушукаются в углу возле стойки буфета. За стойкой буфета Меланхолик. Он перегнулся через стойку, вытаращенными глазами впился в экран телевизора. В просцениуме за столом чинно обедают дядя Витя и Фефелов. Чуть глубже — беспокойная парочка: Помреж и Гутик. Они быстро едят, быстро пьют вино, быстро целуются и все время оглядываются по сторонам. Сбоку от них Орел с Катюшей. Перед ними недопитые рюмки. Орел держит руку Катюши в своей руке, смотрит девушке в глаза. Катюша украдкой поглядывает на Емелю. Над буфетной стойкой крупными буквами объявление: «Пальцы и яйца в соль не макать!»
ДЯДЯ ВИТЯ
Подлить вам соусу, Андрон Лукич? Ткемали?
Аль Нашшараби больше по душе?
ФЕФЕЛОВ
Ткемали, тот погуще будет. К птице
Идут, Витек, густые соуса.
ДЯДЯ ВИТЯ
Желательно рюмашку опрокинуть,
Желудок подготовить к смене блюд?
ФЕФЕЛОВ
Рюмашка пролетает словно пташка,
Когда коньяк в ней добрый заключен.
Однако коньяку теперь не сыщешь,
А то, что коньяком мы именуем,
По сути называется — бурда.
ДЯДЯ ВИТЯ
(обеспокоенно).
Уж вы не обессудьте. Мулероном
Не обижайте нас, Андрон Лукич.
ФЕФЕЛОВ
Да ладно.
Разлей, Витек, бурдишку эту в рюмки.
Входит Кибер. Он в строгом, застегнутом на все пуговицы костюме, с портфелем. Подходит к буфету.
КИБЕР
(Меланхолику, шепотом).
МЕЛАНХОЛИК
(орет в телевизор).
Бей, болван!
Промазал, дьявол! Что за игрочишки
Теперь в командах наших завелись!
(Лупит кулаком по стойке.)
Вот было время! Как трещали штанги!
Какие дыры пробивали в сетках!
Сейчас бы я ударил с поворота,
Через себя в девятку вбил бы мяч!
ФЛЕГМАТИК
(потирая руки, улыбаясь).
Тактически он правильно играет.
Да-с, батеньки, не может быть претензий
К такому игроку, который видит
Столь зорко поле.
МЕЛАНХОЛИК
(орет).
ФЛЕГМАТИК
Однако он забил четыре гола.
МЕЛАНХОЛИК
А мог бы девять! Я забил бы девять.
САНГВИНИК
(уныло).
Погибло все. Теперь полуфинала
Команде нашей сроду не видать.
КИБЕР
(шепотом).
МЕЛАНХОЛИК
(смотрит на него).
(Плюнув, отворачивается от телевизора.)
Смотреть противно. Вот вам наш футбол!
(Смотрит на Кибера, потом начинает говорить
горячечным свистящим шепотом.)
Послушай, друг, я знаю, что ты шишка,
Что где-то заправляешь в Министерстве,
А я простой ханыга… только слушай!
Она была здесь, милый, заходила!
Чтоб мне простого хлеба не видать!
Тому лет пять, в такой же жаркий вечер.
Как раз после футбола дверь открылась…
Она вошла, взяла коктейль молочный.
Немного поболтала по-турецки.
Иль по-французски, иль по-англичански.
Короче, не по-нашему…
(Скрипит зубами.)
ушла…
