– В следующий раз буду осторожнее, – пообещала я. – Но до возвращения в замок я должна осмотреть плечо Джейми и снять повязку.

Алек кивнул с пониманием, но, к моему удивлению, Джейми отказался от осмотра и направился в загон.

– Это может подождать, барышня, – обернувшись, сказал он. – Сегодня у меня еще много работы. Может, попозже, после ужина?

Мне это показалось тем более странным, что до сих пор он не спешил возвращаться к работе. Но я, конечно же, не могла навязывать ему свою заботу, если он этого не хотел. Я пожала плечами, согласилась встретиться с ним после ужина и пошла по дорожке на холм, к замку.

Я шла и думала о форме шрама на голове у Джейми. То была не прямая линия, которую оставил бы английский плоский меч. Рубец был изогнутый, словно нанесенный кривым оружием. Боевая секира? Но насколько я знала, такие секиры носили только члены шотландских кланов.

Я пошла дальше, но вдруг мне пришла в голову еще одна мысль: для молодого человека в бегах, у которого есть неизвестные враги, Джейми был до странности доверителен с чужим человеком.

Я отнесла корзинку в кухню и вернулась в кабинет покойного Битона, вычищенный до блеска энергичными помощницами миссис Фиц. Бутыльки на полках сияли даже в тусклом свете из окна.

Именно со шкафа и стоило начать инвентаризацию и выяснить, какие медикаменты и травы уже есть под рукой. Накануне вечером я немного полистала прихваченную в кабинете книгу в голубом кожаном переплете. Книга оказалась «Справочником и путеводителем врача» и содержала список рецептов с подробным описанием ингредиентов для лечения разнообразных симптомов и недомоганий. В книге было несколько разделов: «Рвотные средства и лекарственные кашки», «Таблетки и пилюли», «Пластыри и их употребление», «Декокты и настои», а также весьма обширный раздел, несколько зловеще обозначенный одним словом: «Слабительное».

Углубившись в чтение, я поняла главную причину непопулярности Дэви Битона как целителя. «При головной боли, – гласил один рецепт, – возьмите кусочек конского навоза, тщательно высушите его, разотрите в порошок и, размешав с теплым элем, выпейте целиком». Через несколько страниц: «Отвар, приготовленный из корней чистотела, куркумы и сока двух сотен слэтерс (слово поставило меня в тупик!), – лучшее средство от желтухи». Я закрыла книгу, удивляясь тому, что значительное число пациентов покойного доктора не только выжили, употребляя прописанные средства, но даже выздоровели.

На самом видном месте стоял большой кувшин коричневого стекла, содержавший несколько подозрительных шаров. Начитавшись рецептов, я стала размышлять, что бы это могло быть. Повернув кувшин, обнаружила на нем этикетку и с торжеством детектива прочла: «Конский навоз». Полагая, что подобная субстанция с течением времени не начинает лучше пахнуть, осторожно отставила кувшин в сторону, не открывая его.

Последующее расследование показало, что Purles ovis есть не что иное, как латинское обозначение подобной же субстанции, но за авторством овец. «Мышиное ушко» оказалось материей животного происхождения, а не растительного, как я предположила вначале; с некоторым содроганием отодвинула от себя бутылочку, полную высушенных крохотных розовых ушек.

Я продолжала недоумевать по поводу загадочных «слэтерс», это слово встречалось в нескольких вариантах – «слэтерс», «слеттерс» и «слэтирс»; по-видимому, то был важный ингредиент многих снадобий, и я обрадовалась, когда в руки мне попала заткнутая пробкой бутылочка с соответствующей надписью. Она была заполнена до половины чем-то похожим на маленькие серые пилюли. Диаметром они были не более четверти дюйма и такие идеально круглые, что я восхитилась искусством Битона. Я поднесла бутылочку поближе к глазам, подивившись тому, что она очень уж легкая. Тут я разглядела на каждой «пилюле» тоненькие бороздки и микроскопические ножки, сжатые в центре в один пучок. Я поспешно поставила бутылочку на стол, вытерла руки о передник и мысленно внесла в список открытий еще один пункт: написано «слэтерс» – читай «мокрицы».

В кувшинах Битона бывали и вполне приемлемые вещи, например высушенные травы или экстракты из них, все это могло пригодиться. Я нашла порошок фиалкового корня и ароматический уксус, которые миссис Фиц использовала для лечения Джейми. Нашла дягиль, полынь и сосуд с загадочной надписью: «Вонючий араг». Открывала этот сосуд с осторожностью, но там оказались всего-навсего мягкие кончики молодых еловых веток, и из бутылки потянулся приятный аромат даже прежде, чем я ее как следует открыла. Я оставила ее открытой, чтобы освежить воздух в маленькой темной комнате, а сама продолжила перебирать запасы.

Я отодвинула в сторону кувшин, доверху наполненный сушеными улитками, потом емкость с надписью: «Масло из дождевых червей» – надпись соответствовала содержимому, потом «Vinum millepedatum» – в кувшине оказались раскрошенные многоножки в вине; далее на свет божий извлекла «Порошок из египетской мумии», на вид весьма непонятный, но думаю, местом его происхождения был илистый берег водоема, а не гробница фараона; голубиная кровь, муравьиные яйца, высушенные жабы, старательно завернутые в мох, и наконец «Человеческий череп, растертый в порошок». Чей это был череп? Бог весть.

Большая часть второй половины дня ушла у меня на обследование шкафа, а потом комода с огромным количеством ящиков и полочек, в результате чего выставила за дверь кучу пустых бутылочек, коробок и прочих емкостей со снятыми этикетками – чтобы их убрали или для чего-то использовали. Значительно меньшее количество сосудов с полезными веществами я снова поместила в шкаф.

Некоторое время я задумчиво стояла над большим свертком паутины. И «Путеводитель» Битона, и моя собственная память подсказывали, что паутину весьма эффективно можно использовать при перевязке ран. Я была склонна считать подобное решение негигиеничным, но опыт перевязывания ран на обочине дороги показал, насколько важно в таких обстоятельствах иметь под рукой что-то, обладающее одновременно и свойством склеивать, и свойством абсорбировать. В конце концов я положила паутину в шкаф и решила, что надо поискать способ продезинфицировать ее. «Кипятить нельзя, – подумала я. – Возможно, достаточно подержать над паром – чтобы паутина не лишилась клейкости».

Я вытерла руки о передник и задумалась. Я осмотрела почти все, оставался только деревянный сундук у стены. Откинув крышку, с отвращением отпрянула: такая вонь ударила мне в ноздри.

Ящик содержал хирургические инструменты Битона. В нем находились несколько ужасных пил, ножи, зубила и прочие приспособления, более пригодные для постройки дома, нежели для хирургических вмешательств. Воняло ужасно лишь потому, что Дэви Битон не считал нужным чистить инструменты после использования. Я невольно поморщилась при виде темных пятен на некоторых лезвиях и захлопнула крышку.

Я потащила сундук к двери, намереваясь предложить миссис Фиц отдать отмытые инструменты плотнику – если в замке таковой имелся.

Меня насторожил какой-то шум за спиной – я успела вовремя отойти в сторону и не наткнулась на вошедших в комнату. Обернувшись, я увидела двух мужчин, один из которых прыгал на одной ноге, а второй его поддерживал. Больная нога была обмотана грязными тряпками, на которых виднелись пятна крови.

Я огляделась по сторонам, потом указала хромому на сундук – за неимением стула или лавки.

– Садитесь, – предложила я.

Новый целитель замка Леох начал свою практику.

Я легла в постель совершенно измотанная. Но, как ни странно, оказалась чрезвычайно довольна тем, что разобралась с наследством Битона и что, имея в своем распоряжении ничтожно малое количество подручных средств, все же сумела помочь нескольким пациентам, – одним словом, я почувствовала себя нужным человеком. Ощущая под пальцами плоть, считая пульс, осматривая языки и глазные зрачки, я вошла в привычную колею, и это несколько приглушило состояние паники, в котором я пребывала с того самого момента, как прошла сквозь камни. Я очутилась в странных обстоятельствах и была совершенно растерянна – должно быть, осознание того, что я имею дело с реальными людьми, успокоило меня. У этих людей в груди бились живые сердца, я слышала их дыхание, у них росли волосы, и плоть их под моими пальцами была мягкой и податливой. Некоторые из них дурно пахли, завшивели, неизвестно когда мылись, но все это было мне не в новинку. Условия ничуть не хуже, чем в полевом госпитале, а что касается травм, то они оказались куда менее серьезными. Возможность облегчить боль, вправить сустав, помочь доставляла мне радостное удовлетворение. Ответственность за здоровье других людей уменьшала чувство собственной беспомощности в руках безжалостной судьбы, забросившей меня сюда, и я была признательна Колуму за его предложение.