— Может быть, но зачем, если у меня всегда под боком есть ты?
Маркус лишь закатил глаза и протянул ему тетрадь. До урока оставалось еще целых пятнадцать минут, а значит, списать Саймон успеет точно.
Тогда им было всего двенадцать, и все было так легко и просто. Лучший друг, который всегда будет рядом, и одна мечта на двоих. Саймон тогда еще не знал, кем именно хочет стать, но точно знал, что в Нью-Йорк он рванет вместе с Маркусом. Потому что они поклялись, что всегда будут друзьями. Прямо как в книжке про мушкетеров.
Один за всех и все за одного…
Правда, их было только двое. Всегда только двое.
Теперь Саймон остался один.
***
Саймон валялся на диване и пялился в телевизор. Он пришел минут двадцать назад, но мама была в душе, скорее всего, собиралась на работу. В последнее время она часто работала в ночные смены, хотя, как она любила говорить: “Врач всегда должен быть готов выйти на работу”. Но в их городке такая необходимость случалась нечасто. Чаще всего в больнице разгребали последствия пьяных драк и таких же пьяных аварий.
Дверь открылась, и Саймон бросил на появившуюся мать быстрый взгляд. Но даже этих секунд хватило, чтобы она разглядела его разбитое лицо.
— Ты что, подрался? — голос Мэри звучал слишком грозно.
Скорее всего, она уже успела за несколько секунд напридумывать себе все ужасы мира. Она постоянно пыталась поговорить с Саймоном, напоминала об отце. Говорила, что ему стоит взяться за ум, если он не хочет всю жизнь прозябать в Логане, перебиваясь случайными заработками. Она прекрасно понимала, что испортив репутацию уже сейчас, Саймон вряд ли сможет это исправить. Общество Логана не примет его.
— Это случайно вышло, — отмахнулся Саймон и продолжил смотреть телевизор.
Он не хотел поднимать взгляд и смотреть в глаза матери. Каждый раз он видел в них затаенную грусть, боль и разочарование. Ему казалось, что она винит себя в том, кем стал ее сын. Хотя после смерти отца она действительно старалась, чтобы Саймон ни в чем не нуждался, поэтому почти все время пропадала на работе. А Саймон был сперва оставлен на попечительство соседок или мамы Маркуса, а потом просто предоставлен сам себе.
— И как такая случайность могла произойти? Только не говори, что на тебя напал асфальт или фонарный столб.
— Паркер и его дружки хотели избить Маркуса — я заступился. — Придумывать ложь не хотелось совершенно, как и оправдываться.
Но имя Маркуса сработает как хорошая защита. Не проходило и дня, чтобы Мэри не спрашивала о причинах, почему Маркус больше не появляется у них дома. Сама Мэри оставалась довольно частым гостем в семье Эванс. Скорее всего, именно от шерифа она и узнавала о том, с кем общается Саймон и чем ему это грозит. Городские сплетни такой конкретикой обладали крайне редко.
— И приберись в комнате уже. — С этими словами Мэри закрыла дверь.
Саймон лишь выдохнул. Он и не сомневался, что ситуацию с Маркусом мама обсуждать не будет. Про уборку — это уже просто придирка. Видимо, ей нечего было сказать. Саймон порядок ценил. Он бросил взгляд по сторонам. Выцветшие синие обои украшены рисунками. Все их рисовал Маркус и дарил лучшему другу. От первого неуверенного, скорее нашкрябанного на альбомном листе медвежонка, до Кристины, нарисованной на огромном ватмане. Его Маркус подарил Саймону на тринадцатилетие. Тогда они как раз посмотрели «Кристину», и Саймон буквально влюбился в этот плимут. Он тогда все уши прожужжал Маркусу, что у него будет такой же. Маркус подарил рисунок со словами: «пока что на бумаге». И для Саймона тогда ничего не было дороже этого куска ватмана. Книги на полках стояли ровно и сортировались по простому принципу: сверху — любимые, ниже те, что нравятся, еще ниже — «сойдет на почитать», и в самом низу — учебники. На столе идеальный порядок, даже пепельница пустая. Окурки он выкинул еще утром. Тетради разложены ровными стопочками, на столе потрепанный ноут — на него Саймон заработал сам еще в четырнадцать. Они с Маркусом тогда отпахали все лето — помогая соседям с разными мелкими поручениями. Последнее лето, когда у них еще все было нормально.
Именно в то лето, увидев Маркуса полуобнаженным, Саймон почувствовал что-то странное — ему хотелось прикоснуться к другу.
А потом пошли сны… Их вспоминать Саймону было стыдно до сих пор, хотя сниться они ему не перестали, даже стали откровеннее.
Больше не изменилось ничего. Маркус по-прежнему был самым близким человеком. Он оставался тем, кому Саймон доверяет, к кому приходит, если плохо. Он остался другом, которого Саймон любит. Вот только теперь у этой любви был совершенно иной оттенок.
И Саймон ненавидел себя за это. Ведь он сам был виноват в своем одиночестве.
========== Глава 3. День не задался с утра ==========
Если день не задался с самого утра, то ждать от него приятных сюрпризов не стоит. Это Саймон знал еще с того самого дня, когда не стало отца. Тогда они должны были ехать на рыбалку, отец специально взял выходной, но его срочно вызвали на работу. Саймон долгое время просидел у окна, но вместо отца к ним в дом пришел Стив.
Вот и сегодня: мало того, что проспал и остался без завтрака, так и чертов пикап именно сейчас решил сломаться. Он даже не попытался завестись, будто сразу объяснил Саймону, что надо бы устроить выходной. Чинить машины Саймону было не впервой — по вечерам он иногда помогал Дункану в мастерской. Платил старик не особо много, но и этого хватало.
Дункан сразу пояснил, что от его внучки стоит держаться как можно дальше. Это вполне устраивало Саймона и совершенно не нравилось Кристи. Бойкая девчушка с россыпью веснушек, невероятными зелеными глазами и черными волосами, которые всегда закручивала в кудряшки, отчего казалась похожей на овечку, давно и безнадежно сохла по Саймону. Стоило ему прийти на работу, как она не покидала мастерскую, пытаясь завести с ним разговор и напоить лимонадом. Дункан на это качал головой, но то, что Саймон держал дистанцию, судя по всему, оценил и в работе не отказывал. Да, у Дункана можно будет попросить нужные инструменты, если их не найдется в гараже. В этом тоже был плюс — старик позволял ремонтировать пикап в его мастерской, правда после закрытия, но Саймон был рад и этому.
Саймон еще раз повернул ключ в замке зажигания, но машина не завелась. Впрочем, мечтать о том, что вдруг утро перестанет быть паршивым — верх глупости. Саймон схватил очки с приборной панели, спрятал глаза за их стеклами и вышел из машины. Он не отказал себе в удовольствии со всей силы зло хлопнуть дверью. Все равно чинить эту развалюху, так что, какая разница? Обычно он не позволял себе такого обращения с машиной. Все-таки она — то немногое, что осталось от отца.
— Лан, прости, старушка. — Он ласково провел рукой по капоту. — Прорвемся. Никуда не денемся. Теперь только ты у меня и осталась.
Саймон бросил взгляд на наручные часы. Может, и нет смысла тащиться в школу? Автобус уже ушел, пешком он доберется только ко второму уроку, а там опять литература. Хотя эссе он написал, причем даже вполне себе приличное. Можно рассчитывать на хорошую отметку, хотя Саймон, бесспорно, мог и лучше, но не хотел. Идти или не идти? Именно этот вопрос Саймон пытался решить, стоя возле дома, когда на дороге показался знакомый «Шевроле».
Саймон застонал, надеясь, что машина Маркуса просто проедет мимо. Он вроде двигался как раз в сторону дома Патрисии — может, решил подвозить ее по утрам? С этими мыслями Саймон решительно направился к дому. К чертям! Он лучше прогуляет школу, чем снова будет объясняться с Маркусом.
— Только не говори, что снова решил прогулять? — Саймон не успел спрятаться за спасительной дверью — пришлось развернуться и встретиться взглядом с улыбающимся во все тридцать два зуба Маркусом.
— Пикап сдох, а на своих двоих я уже не успею к первому уроку. И я не завтракал. — Саймон и сам не понимал, зачем выдает эту информацию Маркусу.
— У меня есть кофе, пончики и машина, — усмехнулся Маркус, — запрыгивай, подвезу. К тому же есть разговор.
