Парень несколько секунд смотрел в глаза Элайджи. Почему-то в этот самый момент он то переставал казаться перепуганным юнцом, то представал им снова. У Элайджи складывалось ощущение, что он сам запутался в своих мыслях, словно не контролирует их вовсе. Это раздражало до крайности. Элайджу бесило, что парень не доверяет и слишком долго думает над его предложением — он тут головой рискует, а этот еще смеет ему не верить.

Пока парень думал, Джеймс успел выбрать нужный ключ из связки, передать другу, а Элайджа снял кандалы с рук парня — так идти будет быстрее, а парнишка, может, им наконец-то и поверит.

— Думаю, ты не ждешь, что я назову свое имя? — усмехнулся парень. — Поводов доверять вам я пока не вижу. Странно для рыцарей рисковать всем ради того, кого вы должны считать врагом. Или может, вы уже давно в немилости?

— Дерзкий. Грегор точно не успел остудить его пыл, — усмехнулся Джеймс.

— Идем, — лишь бросил Элайджа, — нам нужно добраться до хижины, а там уже ждут лошади и одежда. Да и, думаю, тебе досталось, так что стоит обработать спину.

Он мягко подтолкнул парня к выходу. Взгляд невольно пробежался по его спине, но освещение оказалось слишком тусклым — он не заметил ран под изорванной одеждой. Ничего, доберутся до хижины и точно смогут помочь парню. Раны от плети должны быть значимыми.

Если они вообще есть.

Эту странную мысль Элайджа предпочел проигнорировать.

***

Когда они добрались до хижины, Элайджа выдохнул с облегчением. У них оставалась еще пара часов до наступления полной темноты, и тогда можно двигаться в путь. Парнишка держался немного в стороне. Зайдя в хижину, тут же уселся на шкуру возле противоположной от входа стены и оперся на нее спиной. Это сильно насторожило Элайджу.

— И что, нисколько не больно? — доставая из сумки баночку с мазью, спросил он.

Они с Джеймсом приготовили все заранее. Заброшенную хижину в лесу они обнаружили еще детьми и после частенько сбегали сюда, когда хотели остаться в одиночестве. Именно здесь после смерти родителей Джеймс нашел Элайджу. Тогда они молча пили до рассвета. Именно это место пришло на ум Элайдже в качестве временного пристанища. Ясное дело, что пропажу пленника обнаружат в течение нескольких часов. А потом…

Элайджа смутно представлял, что именно они будут делать потом. Как доберутся до Остовии? И главное — к кому они в этой Остовии пойдут? С чего он вообще решил, что мальчишка может быть важен и ценен? Черт! Как он вообще умудрился в это все вляпаться?

Элайджа швырнул сумку на пол и хотел смачно выругаться, но вдруг на него снова накатило спокойствие. И что он так паникует? Сейчас доберутся до реки, а там до границы с Остовией есть лес — в нем они с легкостью смогут укрыться. Там он куда гуще и непроходимее, чем здесь. А если уж никто не нашел хижину за столько лет, то их, резво движущихся в сторону Остовии, точно никто не поймает.

Только надо будет оставить лошадей — передвигаться по лесу на них не особо удобно. Элайджа протянул баночку с мазью Джеймсу.

— Смажь его раны, а я покормлю лошадей. Пока мы сможем пусть и медленно, но передвигаться на них. А потом бросим.

— Знаешь, твое какое-то чрезмерное спокойствие начинает меня пугать, — беря мазь из рук Элайджи, заявил Джеймс, — я думал, ты знаешь, что делаешь, а сейчас не уверен. Ты же не знаешь, кто этот парнишка.

— А ты думал, что я недоговариваю? — Элайджа сложил руки на груди и в упор посмотрел на Джеймса.

Сомнение в голосе друга ему не понравилось. Но еще больше смутил тот факт, что Джеймс считал, что он не договаривает. От Джеймса он не скрывал ничего и никогда.

— Просто я предполагал, что ты знаешь, ради чего мы рискуем. Это не похоже на тебя, — пожал он плечами, — но мне все равно, во что вляпываться.

Элайджа с подозрением посмотрел на друга. Придя к Джеймсу, он не учел одного — тот давно потерял все. Семью, друзей, даже любимого пса. Дело не в том, что он не думал о последствиях поступков. Он не хотел думать. Война отняла у него все, поэтому он так легко согласился на безумную авантюру. Если посудить, Элайджа единственный, кто остался у Джеймса. Как и наоборот.

— Что за черт?

Баночка с мазью выпала из рук Джеймса, а сам он с непониманием уставился на Элайджу, указывая рукой на спину парнишки. На ней практически не было ран. Малозаметные, тоненькие шрамы. Элайджа прекрасно знал, что плетью можно рассечь плоть и до самой кости. Он знал, как долго заживают такие раны. И он знал, какие шрамы после них остаются. То, что было сейчас на спине парня, максимум можно принять за удары розг. Да и то нанесенные в далеком детстве.

— А я и не думал, что рыцарей Анталии так легко удивить детским трюком, — послышался голос парня.

На глазах у Элайджи и Джеймса шрамы затянулись окончательно, а когда парень повернулся к ним лицом, то его глаза на секунду вспыхнули синим.

— Теперь можно и познакомиться — Андриэль Вайт. Думаю, вам, сэр Блэкард, мое имя прекрасно известно.

— Скорее, твоего брата Рикаса. Ведь вашу фамилию прославил именно он, — усмехнулся в ответ Элайджа.

— Я просто еще не успел раскрыть свой потенциал, — парировал Андриэль.

— Тот самый Рикас? Маг огня, который может уничтожить целую деревню? — вклинился в разговор Джеймс.

Судя по неподдельному восторгу в глазах, его небольшое выступление Андриэля впечатлило. Хотя сам Элайджа подумал, что Андриэль специально не залечил все раны по дороге, чтобы выглядело эффектней. А еще это объясняло, почему он практически не видел крови в камере. Ведь в коридоре кровавые следы на полу он заметил. Но почему Андриэль так спокойно исцелил себя уже в камере? Неужели ждал, что за ним придут?

— Его могущество несколько преувеличено, — сморщился Элайджа.

От Рикаса Вайта пострадали очень многие. На поле боя никто не мог с ним сравниться. Маги Анталии, которых и так насчитывалось совсем немного, от него терпели сокрушительное поражение. Благо, Рикас участвовал в битвах не так часто. Насколько знал Элайджа, восстановление магии — процесс длительный и тяжелый. А Рикас, если и принимал участие в битве, то выкладывался по полной.

— Оспаривать не буду. Рикас и сам считает, что стать лучше ему не повредит. И тогда Анталия падет под его натиском.

— Один маг против всей нашей армии? Твой брат излишне самоуверен.

— Думаю, ты сможешь сказать ему это в глаза. Все равно, кроме как в его замок, идти нам некуда, — усмехнулся Андриэль.

— Ты тоже чересчур самоуверен для того, кого так легко схватили наши солдаты и кого чуть не поимел наш король.

— Но благодаря тебе не поимел же. Не волнуйся, Рикас это учтет, когда мы к нему прибудем.

— Если мы к нему прибудем.

— Его предложение хотя бы похоже на план, — прервал их перепалку Джеймс, — да ты и сам хотел спасти кого-то значимого, разве нет?

— Твой друг предлагает дельные вещи, — хмыкнул Андриэль.

— Выдвигаемся через полчаса. Надеюсь, ты захватил одежду и ему, — прошипел Элайджа Джеймсу и вышел за дверь.

***

— Твой друг несколько недружелюбен, — забирая одежду из рук Джеймса, произнес Андриэль.

— Могу то же самое сказать и о тебе.

Джеймс внимательно изучал лицо Андриэля, ждал, что глаза снова вспыхнут синим, а когда тот снял изодранную рубашку, то не без интереса изучил и тело. Андриэль был худым, с белой кожей, как почти все жители Остовии, но достаточно мускулистым. Его мышцы не так явно проглядывались, как у самого Джеймса или Элайджи, но сила в этом хрупком на вид теле определенно присутствовала.

— Нравится? — усмехнулся Андриэль.

— Думаю, насколько ты можешь быть полезен в бою, — отмахнулся Джеймс.

— Ну, самых больших достоинств так и не увидишь.

Карие глаза Андриэля лукаво блеснули. Джеймс даже на секунду растерялся. Андриэль, только что побывавший в камере, получивший плетей и переживший встречу с Грегором, выглядел не напуганным, растерянным, а чертовски обаятельным. И эта улыбка словно завораживала Джеймса. Черные волосы только подчеркивали приятную бледность кожи. И привыкший флиртовать со всеми и в любых условиях Джеймс вдруг растерялся, не зная, что ответить Андриэлю.