Игорь Петрович инстинктивно встал. Стоявший рядом бандит, покряхтывая от удовольствия, несколько раз ударил его в живот. Хозяин дома мешком рухнул на пол.

– Не надо, прошу вас! – закричала Саша. – Папа согласился на все ваши условия. Не мучайте нас больше. Я беременная!

Если она надеялась разжалобить бандитов, то просчиталась. Тот, который держал девушку за волосы, встряхнул ее и загоготал:

– А я гинеколог. Пошли на медосмотр.

– Не-е-ет!

Мать, рыдая, поползла по полу к бандиту, протягивая руки, чтобы схватить его за ноги. Он пнул женщину и наступил ботинком ей на пальцы.

– Нет! Нет! – выкрикивала она. – Оставьте девочку! Меня берите, меня! Делайте со мной что хотите!

– Ишь, размечталась, мочалка старая. Кому ты нах сдалась?

Сашу разложили на диване и порвали на ней нарядное платье, надетое по случаю праздника.

– Сейчас ты у нас Снегуркой будешь. Не брыкайся, курва!

Игорь Петрович нашел в себе силы выпрямиться во весь рост.

– Или вы ее отпустите, или ничего не получите, – прошамкал он разбитым ртом.

– Уверен, фраер? А если так?

Налетчик быстрым движением приставил пистолет к голому животу рыдающей Саши.

– Хоть всех убейте, твари, – сказал Игорь Петрович.

Было в его голосе что-то такое, что заставило бандитов отступиться. Они оставили Сашу, которая торопливо сгребла свои вещички в охапку, чтобы прикрыться ими.

– Завтра автостоянки на нашего комерса перепишешь, – сказал главный налетчик Игорю Петровичу. – Я данные сброшу. Три дня сроку на сбор башлей.

– Неделя, – возразил он.

– Три дня. И двойной тариф за борзость. – Чтобы придать вес своим словам, бандит ловко схватил Сашу за сережку в ухе. – Если ты против, то только заикнись. Я ей ухо порву.

Игорь Петрович молчал. Вид его был страшен. Он мелко дрожал, как будто сквозь него пропускали высокое напряжение. Бандит слегка сбавил обороты.

– За три дня управишься? – поинтересовался он.

– Пять.

– Ладно, живите.

Бандит подошел к столу, плеснул себе коньяку. Понюхал. Поднял рюмку, произнеся:

– Ну, с праздничком, хозяева. Можете продолжать.

Он выпил и сделал знак сообщникам уходить. Топая тяжелыми ботинками, они вышли. Дверь захлопнулась. Это послужило сигналом для того, чтобы женщины завыли во весь голос, больше уже не сдерживаясь.

– Хватит! – оборвал их Игорь Петрович, осторожно утирая лицо льняной салфеткой. – Голосите, как по покойнику. Я живой пока.

– Лучше бы ты умер! – завизжала Саша. – Все из-за тебя, из-за тебя!

– Дом этот тоже из-за меня, между прочим.

– Да пошел ты со своим домом! Ни минуты здесь больше не останусь.

Встряхивая обвисшими ягодицами, Саша устремилась по лестнице наверх, в свою комнату. Дарья Геннадьевна перестала плакать и, размазывая тушь по щекам, жалобно произнесла:

– Уйдет ведь.

– Пусть идет, – сказал Игорь Петрович. – Ее место – рядом с мужем. Нечего бегать туда-суда. Не девочка. – Он потрогал шатающиеся зубы и добавил в сердцах: – Только этого не хватало для полного счастья! Теперь к стоматологу идти еще. Где на все денег набраться? А? А?..

Жена молчала. Она не знала ответа. Жизнь, еще недавно казавшаяся такой простой и ясной, вдруг обернулась сплошным туманом, в котором ничего нельзя было разобрать…

Определить, сколько посетителей находится в спортивном клубе, можно было по количеству машин, стоящих во внутреннем дворе. С утра, когда мужчины и женщины стремились подзарядиться перед трудовым днем, как правило, все залы и бассейн были заполнены под завязку. В обеденное время посетителей становилось раза в два меньше и половину их составляли пенсионеры, надеявшиеся таким образом обеспечить себе долголетие. Позже начинали подтягиваться студенты, и тогда залы снова наполнялись до отказа – и так до самого вечера.

Люди настолько привыкли вести здоровый образ жизни, что даже в праздничные дни «Лайв Спорт» не пустовал. И первого, и второго января, вместо того чтобы доедать остатки новогодних блюд и допивать напитки различной степени крепости, они дружно собирались в клубе и, что называется, делали себя. Строили – в буквальном и переносном смысле. Если людям этим чего-то не хватало в жизни, то недостатка в силе воли они явно не испытывали.

Уже за одно это их можно было уважать, и Корчак относился к ним с уважением. Он знал, что примерно две трети из них постепенно отсеются и перейдут в другие клубы либо найдут себе иные, более подходящие им нагрузки, но это не умаляло их силы воли и решимости самосовершенствоваться. Даже самые толстые и хилые, готовые отступиться от тренажеров уже завтра или послезавтра, заслуживали уважения. У них хватило сил оторвать зады от диванов и притащиться в спортзал. Это могло стать для них первой ступенькой лестницы, ведущей куда угодно, только не вниз.

Корчак владел сетью «Лайв Спорт» уже без малого десять лет, так что непростая пора окупаемости была позади и пришло счастливое время чистых прибылей. Ему это нравилось, однако же он не собирался останавливаться на достигнутом. Не только прибыли манили его. Корчаку нравилось заниматься делом – делом, полезным не одному лишь себе, но и другим.

Кстати говоря, свой клуб он тоже посещал, делая это инкогнито. Персоналу было строго-настрого запрещено говорить посетителям, кто он такой. Одна тренерша как-то проболталась и вот уже второй месяц выдавала ключи от шкафчиков в раздевалке. Корчак не был жестоким человеком, но во всем любил порядок и порядочность. Эти два однокоренных слова могли бы стать девизом на его гербе, будь он рыцарем.

Но и без доспехов Игнат Корчак заслуживал внимания. Со стороны женского пола – самого пристального. Было ему сорок два года, хотя загар, мальчишеская стрижка и подтянутые мышцы делали его значительно моложе. При росте в сто восемьдесят пять Корчак весил всего восемьдесят килограммов, хотя худоба его была обманчивой, дополненной развитыми мускулами. Узкие бедра, широкие плечи – то самое сочетание, которое привлекает женщин. Многие из них с большим удовольствием подержались бы за его поджарые ягодицы, проверяя их упругость под своими требовательными ладонями.

Но Корчак не занимался сексом на стороне. Женившись, он ни разу не изменил своей Эльзе, что представлялось невероятным по нашим временам, но тем не менее было чистой правдой. Нет, Эльзу нельзя было назвать какой-то уж совсем идеальной женщиной, однако это не являлось поводом развлекаться с другими. Это разрушило бы всякую чистоту отношений, а нечистоплотности Корчак на дух не переносил. Ни под каким видом.

Он был вполне удовлетворен своей жизнью как в профессиональном, так и в личном плане. У него был бизнес, у него была жена, у него имелось множество интересов, на которые постоянно не хватало времени, – чего еще желать современному деятельному и умному мужчине? Ну, может, на Марс слетать или кругосветное путешествие совершить. Корчак такой вероятности не исключал в перспективе. Жизненный путь лежал перед ним, прямой и широкий. Кто знает, что ждет там, за горизонтом?

Корчак разрабатывал дельтовидные мышцы, когда к тренажеру приблизилась клиентка в белом костюме, оттопыренном спереди и сзади в тех местах, которые принято считать наиболее привлекательными для мужских глаз. Губы у девушки тоже оттопыривались, до предела накачанные силиконом. Корчак никогда не мог смотреть на подобные губы без внутреннего содрогания. Ему казалось, что он видит перед собой больших скользких рыб, принявших человеческий облик и алчно шевелящих своими ртами в поисках корма.

– Давайте по очереди, – предложила клиентка, улыбнувшись приветливо и зазывно.

Имелся в виду тренажер, конечно.

Корчак, не прерывая упражнений, коротко ответил:

– Минутку. Сейчас ухожу.

– Лучше останьтесь. Вы, как я погляжу, спец. А мне консультация не помешает.

Корчак встал с сиденья, вытер лицо полотенцем и произнес вежливо, но сухо: