Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кэролайн резко остановилась, забыв в эту минуту о своем намерении как можно скорее избавиться от общества Волка.

— Насколько я знаю, то, что вождей чероки держат в качестве заложников, известно всем. Я лишь назвала вещи своими именами. Хочу заверить вас, что в мои планы совершенно не входило каким-либо образом воздействовать на ваши чувства с помощью данного высказывания.

Волк, по инерции сделавший несколько шагов, резко остановился и приблизился к Кэролайн. Они стояли в густой тени, падавшей от приземистого, длинного здания склада, скрытые от глаз редких в этот час прохожих. Рафф склонился над Кэролайн, и она, испуганно втянув голову в плечи, пожалела о том, что не сочла возможным продолжать разговор на ходу. Но теперь было уже поздно думать об этом. Он приблизился к ней почти вплотную.

— Мне подобное и в голову не пришло бы! — произнес он. — Но я, признаться, был удивлен до глубины души. Судя по вашим словам, можно было бы предположить, что вас заботит будущее племени чероки.

Но ведь так оно и было! Кэролайн не могла равнодушно отнестись к несправедливостям, творимым ее соотечественниками над беззащитными и простодушными индейцами. Она думала о Садайи и Валини, о большинстве чероки, помогавших восстанавливать разрушения в Семи Соснах, о Гулеги да... о Волке. О нем, конечно, в первую очередь, хотя она и пыталась внушить себе, что он должен быть ей ненавистен или, скорее, безразличен. На память ей совершенно некстати пришло их знакомство, поездка верхом в приграничный район, ночь, проведенная в хижине Волка, его предательство... Она тряхнула головой, возвращаясь к реальности, и решительно проговорила:

— Я хотела бы вернуться домой. Здесь меня все тяготит. Сколько может продолжаться это изгнание?!

— А-а, на родину. В какой части Англии вы жили до приезда сюда?

— В Глочестере. Но какое это имеет значение? Ведь вы прекрасно знаете, что я говорю не об Англии. Своим домом я считаю Семь Сосен.

Волк шумно вздохнул и переступил с ноги на ногу. Помолчав немного, чтобы подобрать, как догадалась Кэролайн, подходящие слова для ответа, он спокойно произнес:

— Полагаю, что сейчас не время спорить о том, кому из нас по праву принадлежит дом и усадьба в Семи Соснах. К тому же, есть ведь еще и Логан, сражающийся в Пенсильвании.

Кэролайн, закусив губу, промолчала. Ей нечего было на это ответить. Не могла же она, в самом деле, сказать Волку, что носит под сердцем дитя Роберта. Это можно будет сделать потом... если она не передумает.

— В чем дело, сиятельная леди Кэролайн? Вам нечего ответить вашему пасынку?

По-видимому, он выпил за обедом гораздо больше, чем следовало. Ведь прежде он не бывал с ней так груб и бесцеремонен. Нет, он действовал льстиво, вкрадчиво и коварно. Воспользовался ею и бросил на произвол судьбы. И это было, пожалуй, гораздо больше в его духе, чем сегодняшние колкости и какое-то нелепое паясничанье. Кэролайн разозлилась не на шутку и думала теперь лишь об одном — как бы поскорее избавиться от назойливого провожатого.

Однако принять это решение оказалось гораздо легче, чем осуществить. За время их разговора Волку каким-то образом удалось оттеснить ее в угол, образованный стенами здания. Его мощное тело загораживало ей путь к бегству. Конечно, она могла бы закричать, но что в таком случае подумали бы пришедшие ей на помощь жители форта? Ведь Волк не посягал на ее жизнь, свободу или имущество. Он просто вел с ней непринужденный разговор. Кэролайн решила попробовать убедить Волка, чтобы он отпустил ее.

Она уперлась рукой ему в грудь, стараясь оттолкнуть его, и поняла, что допустила непростительную ошибку, ибо в следующее же мгновение его огромная рука накрыла ее ладонь, прижав к своей груди. Сквозь ткань рубахи она чувствовала, как бьется его сердце. Ладонь ее обдавало теплом его тела. О, хоть бы только он не заметил, как участилось ее дыхание!

— Я тороплюсь домой. Мне давно уже следовало вернуться в дом миссис Кинн!

— Вы уверены, что хотите этого? — недоверчиво спросил Волк, и Кэролайн пришло в голову, что, возможно, он в какой-то степени наделен способностью читать чужие мысли. Во всяком случае, ему нередко удавалось догадываться о ее истинных чувствах, желаниях и намерениях, как бы она ни пыталась скрыть их.

— Полагаю, что и вам надлежит как можно скорее вернуться к губернатору. Как бы Литтлтон не стал беспокоиться, — ответила Кэролайн, вспомнив, что лучший способ защиты — нападение. — Да и вам, раз уж вы решили принять сторону англичан, не мешало бы присутствовать в их штабе во время принятия ответственных решений.

Кэролайн почувствовала, как тело его напряглось, и решила, что близка к осуществлению своего плана. Но Волк не отпустил ее руки. Напротив, пальцы его сжались еще крепче.

— У вас, миледи, сложилось превратное представление о том, какую из сторон я считаю своими врагами.

— Неужели? — Кэролайн считала, что аристократически-надменные интонации голоса даются родовитым особам от рождения. Правда, у нее до встречи с Волком не было ни повода, ни желания проверить на практике, унаследовала ли она их от своих знатных предков. В последнее же время она так часто пользовалась этим небезупречным оружием, что ей удавалось производить большое впечатление даже на самое себя... — Признаться, в это трудно было бы поверить, глядя, как вы въезжаете в ворота форта рядом с губернатором. Или узнав, что сегодня вы были его гостем на немноголюдном званом обеде!

Кэролайн не могла предположить, в какую форму выльется его гнев после произнесенных ею обвинительных слов, и совершенно растерялась, когда Волк, закинув голову назад, звонко расхохотался.

— Вы, никак, нарочно стараетесь разозлить меня, Кэролайн? Но должен вас огорчить: пока, во всяком случае, вам это не удалось. Скорее наоборот! — проговорил он, продолжая посмеиваться.

— Оставьте это, Волк! Зачем бы мне злить вас? Но вот что мне непонятно: почему все члены мирной делегации, отправившейся в Чарльз-таун, задержаны в качестве заложников, а вы один пользуетесь полной свободой?

— Во-первых, я отнюдь не единственный, кого англичане сочли возможным оставить на свободе. Двое вождей уже уехали к себе домой. А во-вторых, думаю, меня не считают достаточно важной персоной, чтобы удерживать в плену. Ведь я же не вождь!

— Но чероки прислушиваются к вашим словам. И верят им.

— Прислушиваются — да. Но не все и далеко не всегда. Боюсь, что доверие ко мне со стороны Маленького Плотника теперь подорвано благодаря стараниям губернатора. Но они никогда полностью и не доверяли мне. Об этом уж позаботился мой отец.

Кэролайн не знала, что ответить на это, и Волк добавил, но так тихо, что она едва расслышала его:

— Мне за многое следовало бы поблагодарить покойного родителя!

И Кэролайн, помимо своей воли, вновь увидела в Волке не безжалостного соблазнителя, а личность — сложную, мятущуюся, обремененную множеством серьезнейших проблем и бесконечно одинокую. Она старалась заставить себя ожесточиться против него, как прежде, и принялась в мельчайших подробностях вспоминать, как он завлек ее в свою хижину, на свое ложе. Но это привело лишь к тому, что телом ее овладела знакомая истома, и она усилием воли воскресила в памяти тот миг, когда он бросил ее в Семи Соснах на милость отвратительного Роберта.

Волк все еще продолжал удерживать ее ладонь на своей груди.

— Наверное, мне и правда пора проводить вас к дому миссис Кинн.

Слова его нарушили ход мыслей Кэролайн, но она, быстро вернувшись к действительности, согласно кивнула и попыталась в который уже раз высвободить свою руку. Он не стал противиться этому и быстро зашагал вдоль немощеной улицы. Кэролайн торопливо семенила рядом с ним.

Через несколько минут они подошли к деревянной окованной железом двери. Кэролайн взялась за ручку, но Волк, словно спохватившись, задал ей вопрос о здоровье Мэри и маленькой Коллин.

Кэролайн, каковы бы ни были ее личные чувства к Волку, хорошо знала, как он привязан к семье брата. Ей искренне хотелось сообщить ему обнадеживающие новости.

61
{"b":"7357","o":1}