– Как обычно, сэр, кроме, пожалуй, вот этого. Какое-то странное послание.

Миллионер проглотил вторую тартинку и нахмурился:

– Послание? Странное? Что это значит?

Она положила перед ним четвертушку листа очень дешевой бумаги.

– Пришло сегодня утром.

Маккин достал очки и внимательно посмотрел на клочок бумаги, который перед ним положила Марта. Письмо было написано крупными печатными буквами:

– Что за чертовщина такая? – воскликнул Маккин.

Токо, стоящий за его спиной, поморщился – он не любил, когда патрон нервничал.

– Не знаю. Я подумала, что надо вам показать.

– Зачем? – Маккин уставился на Марту, словно впервые ее увидел. – Вы что, не поняли? Писал явно сумасшедший. Знаете, что я терпеть не могу отвлекаться по пустякам, и все же показали подобную записку. Вы нарочно это придумали, чтобы испортить мне завтрак!

Он сбросил клочок бумаги на пол.

– Прошу прощения, сэр. – На глаза Марты навернулись слезы. – Я не знала…

Маккин повернулся в кресле к Токо:

– Эта тартинка давно остыла! Да что с вами происходит сегодня? Живо принеси горячие.

В девять часов три минуты он закончил диктовать, но все еще был вне себя от ярости. Спустившись к крыльцу, он собрался сесть в машину.

Брант, личный шофер Маккина, был приучен к заведенному порядку и с каменным лицом стоял у открытой дверцы автомобиля, ожидая посадки хозяина. В руке он держал фуражку.

Марта Делвин вышла с Маккином на нижнюю площадку лестницы, чтобы дождаться отъезда шефа.

– Вернусь к шести часам. Должен прийти Хелли. Сказал, что будет в шесть тридцать, но я не верю, он вечно опаздывает. Удивительно непунктуальная личность.

Это были последние слова, которые Маккин произнес. На всю оставшуюся жизнь Марта запомнила впечатляющее зрелище смерти босса. Она стояла близко к Маккину и видела, как его лоб превратился в розовато-серую маску из крови, мозговой ткани и обломков костей черепа. Маленький кусочек мозга попал ей в лицо и стал сползать по щеке. Кровь шефа залила ее белоснежную блузку.

Маккин тяжело осел на мраморные ступени, заливая кровью мозаику.

Еще Марта увидела, как его крупное тело дергалось у ее ног, чувствовала ужасную тяжесть на щеке, тяжесть маленького кусочка мозга, и наконец сознание милосердно покинуло ее.

Полицейский врач доктор Луис спустился по ступеням к подъезду полицейского участка, где его поджидали Таррел, Баглер и Лепски. Медик был толстым, неповоротливым человечком с пигментными пятнами на щеках, блестевшей в солнечных лучах лысиной и страдал одышкой, но все знали, что он знаток своего дела, и глубоко уважали его как профессионала.

Тревожный звонок раздался, едва Лепски освободил аппарат после разговора с представителями прессы насчет похищенной винтовки. Докладывал полицейский Стив Робертс из патрульной машины. Проезжая мимо особняка Маккина, он услышал истошные крики и пошел узнать, что там случилось. Услышав об убийстве, тройка в составе Таррела, Баглера и Лепски сбежала вниз и уселась в патрульную машину. Якоби было приказано поставить в известность отдел по расследованию убийств. В том, что произошло преднамеренное убийство, Таррел не сомневался. Такого в Парадиз-Сити не случалось давно, и уж тем более с одним из самых влиятельных людей города.

Детективы прибыли на место происшествия вместе с каретой «скорой помощи», а еще через пять минут появился доктор Луис. Он сразу направился к телу Маккина, после чего отправил его на «скорой» в морг.

– Как секретарша? – спросил Таррел, закончив осмотр места происшествия.

– Я дал ей успокоительное, – ответил доктор Луис, останавливаясь у основания ступенек. – Допрашивать в таком состоянии ее нельзя и еще на сутки необходимо оставить в покое. У нее шок.

Таррел не удивился, он видел, во что превратилось лицо Маккина, и выслушал доклад полицейского.

– Есть какие-нибудь соображения, док?

– Стреляли из мощной винтовки. Точнее скажу после того, как извлеку пулю. Но могу уже сейчас утверждать, что стреляли из снайперской винтовки с оптическим прицелом.

Таррел и Баглер переглянулись.

– Угол стрельбы?

– Стреляли сверху.

Таррел с Луисом вышли на террасу и внимательно осмотрели окрестности.

– Стреляли оттуда, – махнул пухлой ручкой доктор в юго-западном направлении. – Итак, парни, я отчаливаю, остальное уже по вашей части.

К Таррелу подошел сержант Баглер. Они вместе внимательно осмотрели пространство перед домом. Принадлежавший Маккину участок земли был окружен высокими каштанами, за деревьями виднелось шоссе, дальше простиралось свободное пространство, а в отдалении возвышался жилой дом с плоской крышей.

– Ничего себе расстояньице, – глубокомысленно заметил Баглер, пялясь на крышу многоэтажки. – Если, конечно, стреляли оттуда.

– Да больше вроде неоткуда, посмотри вокруг, – Таррел повел рукой. – Ты же слышал, что говорил Луис. Первоклассная снайперская винтовка с оптическим прицелом. Думаю, не ошибусь, если скажу, что это винтовка Дэванса.

– Скорей всего, что именно так. Как только док извлечет пулю, все станет ясно.

– Том! – обратился капитан к Лепски. – Возьми ребят, сколько нужно, и в темпе прошерстите подозрительный дом. Проверьте крышу и все пустые квартиры. Если пустых нет, то все занятые без исключения. В общем, сам знаешь, что делать.

– Слушаюсь, шеф.

Лепски взял четырех сотрудников из отдела по расследованию убийств и отправился на задание.

– Пойдем, Джо, побеседуем с шофером и японцем, – Таррел похлопал сержанта по плечу.

– Смотри, стервятники уже тут как тут, – сказал Баглер и сплюнул.

Из подъехавшей машины вышел импозантный мужчина с благородной сединой в зачесанных волосах. Это был Пит Гамильтон собственной персоной, ведущий раздела уголовной хроники в местной газете «Парадиз-Сити сан» и по совместительству на городском телевидении. Какой-то олух сказал Питу, что тот похож на актера Джеймса Стюарта, и с тех пор журналист «косил» под голливудскую знаменитость.

– Займись им, – прошептал Таррел. – Про винтовку ни полсловечка. Вцепится как клещ. Побольше общих выражений и туманных намеков. И постарайся отделаться от него как можно быстрее.

Он вернулся в дом.

Шоферу Маккина Герберту Бранту сказать было практически нечего. Он еще не вполне оправился от потрясения, и Таррел понял, что потратит время попусту, беседуя с ним, а вот Токо, слуга-японец, был абсолютно спокоен. Он показал Таррелу листок, который смел со стола рассерженный Маккин. Очень спокойно рассказал обо всем, что случилось утром. Поставил полицию в известность о привычках хозяина и его характере. Сведения японца оказались очень полезными.

Баглеру же не удалось отделаться от Гамильтона так просто.

– Я прекрасно понимаю, что все это случилось только что и вы еще не во всем разобрались, но какая-то рабочая версия у вас уже должна быть? – нетерпеливо говорил Гамильтон. – Маккин весьма известный и уважаемый в городе человек, и вдруг его убивают, как президента Кеннеди! Наш городишко не Даллас, и такого громкого преступления уже давно не случалось, неужели вы этого не понимаете!

– Я с вами полностью согласен, мистер Гамильтон. Случилось из ряда вон выходящее, – согласно кивал Баглер. – Но при чем здесь сравнение с Кеннеди? Маккин далеко не Президент Соединенных Штатов.

– Вы будете продолжать водить меня за нос или все же расскажете что-нибудь? – рассердился Гамильтон.

– Если бы мы нашли что-нибудь, стоящее внимания, я вас обязательно поставил бы в известность, – вяло отбивался Баглер. – Но пока у нас ничего нет.

– А снайперская винтовка, которую украли у Дэванса? Как вы полагаете, могла она стать орудием убийства?

Баглер пожал плечами:

– Мы прорабатываем эту версию. Пока у нас нет достаточных оснований для подобного вывода.