— Лёха, ты?
— Ага, дядь, как сами? — крикнул в ответ старый знакомый, выглянув из сторожки. — Как дела?
— Да вот, сметану везу.
— Сметану, значит, — хекнул Лёха, почёсывая пробивающуюся лысину. — Слушай, а для пацанов моих не найдётся лишней баночки? А то картошку есть уже не с чем, давятся, кривятся. А я тебе «Явы» пачку!
В ответ тот лишь скривился.
— Ой да не вороти ты нос, сам-то «Беломор» куришь пачками.
— Передавай Сеньке привет, — усмехнулся водитель, — скажи, на обратной дороге двадцатку верну.
— Да неужто, — изобразил удивление Лёха. — Народ! — заорал он куда-то назад. — Тут наш кондуктор сказал, что долг вернёт!
В ответ из-за стены раздался оглушительный хохот.
Хмыкнув в последний раз, он тронулся дальше. Время уже давно перевалило за полдень, а он только проехал Железку. Плохо. Так до тоннеля к трём доберётся. А его лучше в два проезжать. Тогда в него ещё солнце через ту трещину пробивается. А потом до самого утра — темень. Придётся фары жечь, да и нехорошо это — в тёмные места соваться. В темноте только зараза всякая прячется.
Пыхтя и фырча, ЗИС преодолевал дюну за дюной. После каждой бури ландшафт менялся, потому любой другой наверняка бы заблудился с непривычки, но мужику такие проблемы были нипочём. За эти десятилетия он повидал пустырь во всех возможных ипостасях и комбинациях, так что его уже ничем не удивить. Разве что вывеской «продукты», появившейся из ниоткуда. Хотя… где-то он её уже видел.
Вот и он. Тоннель. Старая подземная часть дороги, которая только чудом не осыпалась за все эти годы. Древние бетонные стены покрылись сеткой трещин. Они были сплошь изукрашены множеством каких-то рисунков. Вроде-бы раньше было популярно на стенах каракули лепить. У всего этого даже какое-то название было. Что-то с графами связанное. Он не помнил точно, да и не был уверен, что оно ему нужно.
Часы. Четверть третьего. Не успел.
Моргнув несколько раз, фары загорелись, разрушив стену сплошной черноты впереди парой то и дело мигавших грязно-жёлтых лучей света. Стрелочка счётчика энергии сбоку от его головы тут же слегка дёрнулась, напомнив, чем он жертвует, освещая себе дорогу.
Полностью погрузившись во тьму, ЗИС заметно сбавил скорость — в тоннеле было полным полно старых машин, между которыми надо было лавировать. Каждая новая буря, пусть и не разрушала тоннель, но слегка изменяла положение всех автомобилей. Иногда даже приходилось немного потолкаться. Конечно, всегда можно было просто взять — и разобрать все эти завалы, но кому этим заниматься? До Слореченска отсюда километров сорок. До Железки и Чернового — где-то столько же. Рабочих машин сейчас мало, и только его грузовик катается регулярно. Ну, а ему самому подобным заниматься не хотелось. Это сколько же бензина потратить придётся?
Среди ржавых машин мелькнула ободранная и тощая собака, сверкнув бешеными глазами в его сторону.
Правая рука сама собой потянулась к бедру, где покоилась кобура с ПМом. Конечно, называть эту железку пистолетом было глупо. Ни затвора, ни толковой рукояти — одни трубки да изолента. Впрочем, стрелял этот агрегат вполне исправно, хоть и наотрез отказывался продолжать своё дело после четвёртой пули в каждом магазине. Что ни с ним ни делали, а так и не удалось выстрелить больше четырёх раз.
Успокоившись, мужик вновь вернул руку на деревянное яблоко коробки передач. Собаки не станут нападать на грузовик. Да и не доберутся они до водителя. Стекло-то бронированное. Он не такой придурок, чтобы кататься с обычными стекляшками.
Время от времени между остовами мелькали псиные силуэты. Ну, собаки это хорошо. Значит, тут нет людей или медведя.
Или… той штуки…
Выбравшись из тоннеля на другой стороне, мужик вновь взглянул на часы, которые показывали половину четвёртого. Такими темпами в Слореченске он будет к закату. Хорошо.
Остаток дороги прошёл без происшествий. После тоннеля старые дома встречались реже, и всё чаще — песок. Песок, песок, и ещё раз песок. Король этого мира. Впрочем, рядом со Слореченском проходила река. Вернее, много лет назад это было рекой. Сейчас вода промыла себе настолько глубокую нору, что доставать её приходилось огромными насосами. Цистерны с водой были главным товаром, который мужику приходилось возить из Слореченска в Черновое. Из-за размеров цистерн, проехать в тоннеле было невозможно, и в результате приходилось объезжать через Центр. А Центр мужик не любил больше всего. Мрачные и почерневшие от времени дома глазели на него опустевшими провалами окон. Выбитые двери, выцветшие вывески, скелеты и обрывки тряпья на каждом углу. Могучие стены домов прошлой эпохи отлично сдерживали песок, защищая Центр от его вездесущего влияния. Казалось бы — идеальное место для поселения. Прямо на дороге между Слореченском и Черновым. Ну, кучка дураков тоже так думали. Набрали вещей, припасов, оружия, да ушли, основывать в Центре новый город. Да так и сгинули. Всего через неделю мужик ехал через Центр с цистерной, а там — никого. Ни души. Даже следов не осталось. Только с Железки ещё с неделю рассказывали о криках и стрельбе откуда-то со стороны пустыря. Вот и всё.
Солнце медленно приближалось к горизонту. Грузовик, ехавший на восток, отбрасывал густую чёрную тень, из-за которой было плохо видно, что впереди. Как всегда, пришлось снова включить фары. Энергии пока много, так что не беда.
Вот и Слореченск. Стены у него повыше, чем в Черновом, но сделаны из песчаника. Купол слабо мерцал в лучах заката. Кто-то около ворот махал мужику руками. Ну всё. Сметанка прибыла, уважаемые.
========== 2. Про ту штуку ==========
Пасмурно. Плохая погода для поездок. Конечно, буря вряд ли разразится, а вот дождь вполне может зарядить. Разумеется, крыша ЗИСа была оцинкована как следует, но после предыдущего ливня мужик с неудовольствием обнаружил, что протектор на колёсах поплавился, да и вообще, часами кататься по мокрому песку — то ещё удовольствие.
Когда-то давно дождь давал жизнь. Намокая, земля становилась колыбелью для растений, буйно расцветавших по всему миру.
Теперь времена другие. Мёртвый песок не может дать жизнь и малейшему растению. Кислотные дожди разъедают любой металл, а вода, даже чистая, просто не способна зацепиться за что-либо, стекая куда-то в глубины. Небольшие остатки чернозёма, бережно передаваемые из поколения в поколение, стали единственным способом сохранить жизнь тем растениям, которые могли пригодиться человеку. Укрытые надёжной защитой Купола, они росли, питаемые добываемой в Слореченске водой. Именно так и рождалась жизнь в этом новом, суровом мире.
Когда-то растения поддерживали людей. Теперь они существуют только благодаря тому, что люди их укрывают и защищают от последствий своей гордыни.
Именно такие мысли посетили мужика, поедавшего запечённую на костре картошину в компании Стаси и дежурного Владика. Именно так звали пацанёнка со стены, с которым ему вчера так и не довелось поболтать.
— Посолить бы… — промямлил паренёк, вгрызаясь в хрустящий картофель.
— Может, тебе ещё и икры красной? — хмыкнул мужик в ответ.
Икра красная. Она стала синонимом богатства и несбыточных мечтаний. Что это — никто не знал. Наверное, что-то дорогое и очень вкусное. Какой-то осколок. Тень прошлого мира, случайно мелькнувшая на истлевшем полотне нового и оставшаяся на нём неприметным мазком.
— Сегодня нужно на Железку боеприпасы везти, — пробубнила Стася с набитым ртом, превратив «боеприпасы» в «бобепипафы».
— Скоро самолёт? — попробовал угадать мужик.
— С чего ты взял?
— Ну… самолёт всегда прилетает примерно тогда, когда на Железке начинает барахло кончаться, так ведь?
— Так-то оно так, но полагаться на них не надо. Самим нужно уметь выкручиваться. Потому и запас держим.
Самолёт. Ещё один осколок старого мира. На удивление живой. Прилетал он примерно раз в год, и только за счёт него в этом мире сохранялись деньги, ведь только ради него все эти деньги зарабатывали и копили. Самолёт огромный. Длиной с весь Слореченск. Как летает — чёрт его знает. Летает как-то, да и ладно. Привозит рыбу, одежду, подшипники и всякую мелочёвку, какой в глуши не сделаешь, ну и, разумеется, патроны да оружие. Трёхлинейки надёжнее молотка, но даже они нуждаются в обслуживании. Калаши тоже. Стрелять они, конечно, будут в любом случае, но чтобы попадать хоть куда-то, надо за ними приглядывать. А для этого нужны разные штучки вроде смазки, сменных деталей и прочей мелочёвки. Патроны тут толком тоже никто делать не умел. Какие-то умельцы на Железке научились из старых гильз что-то клепать, но стреляет оно не лучше быдловского самопала, потому все оставались зависимы от патронов, которые привозил самолёт. Взамен народ тащил всё, что продавалось. Изделия из металла, находки с пустыря, тушёнку, картошку — всё подряд. Вот такая вот торговля. Садился самолёт на поле. Поле находилось километрах в десяти от Чернового. Единственное место в окрестностях, которое оставалось неизменно ровным после всех бурь. День самолёта был единственным, когда из ворот Чернового, кроме мужиковского ЗИСа, выкатывались и другие машины. Дядька Игнат на камазе, парочка ржавых жигулей, да небольшой БТР, чудом уцелевший за все годы войн и кошмаров до того, как Железку обжили. Этот самый БТР был единственной причиной, почему быдло не рисковало соваться в города. И хоть пушка на нём не стреляла уже пару веков, это вовсе не мешало машине оставаться превосходным пугалом для любого желающего лёгкой наживы.
