Конечно же, Юрик тоже возражал, но его бойцы умоляли разрешить взять любимцев с собой, и младший лейтенант после некоторых колебаний сдался. Воспользовавшись тем, что два плота с боеприпасами и оружием, а также с продуктами питания доотправлялись после основной переправы батальона, и вот на один из них, более безопасный, на котором переправлялись крупы и другие продукты, и были взяты Прохор и Яшка.

Во время переправы в целях безопасности Яшку не стали привязывать, и из-за этого его чуть не потеряли…

***

От взрыва шального немецкого снаряда, поднявшего вверх столб воды, перепуганный Яшка выпрыгнул с плота, и Лужицин вместе с Прохором бросились за ним вслед. Им помогли ещё двое бойцов из тех четырёх, которые их сопровождали на этом плоту, и общими усилиями, хотя все и нахлебались воды и продрогли, и промокли как цуцики, но они спасли Яшку и вывели его на правый берег.

Яшка был напуган не меньше людей, и виновато косясь на них ещё долго дрожал, но его как могли успокаивали, накрыли телогрейками, гладили и усиленно подкармливали. Теперь Яшка, запряжённый в пошарпанный, древний тарантас, скорее всего ещё дореволюционного производства, смирно стоял метрах в семистах от передовых позиций роты, у подножия холма в небольшом перелеске, мотал приветственно добродушной мордой и помахивал хвостом, когда к нему подходил очередной боец из их роты.

Бойцы гладили его, и каждый норовил ему дать какой-нибудь гостинец.

– Я-яшка, Я-яше-енька, Я-яше-ечка, – Клыч подошёл к мерину и прикоснулся губами к его забавной мордене.

Яшка покосился своим лиловым глазом и радостно качнул головой и вильнул приветственно хвостом. Дмитрий вытащил из-за пазухи припасённый кусочек сахара и дал его Яшке. Тот мягко захватил зубами сахар и захрустел.

– Ну что, Степан, – обратился уже к Лужицину Клыч, – накладывай перловку! – Дмитрий сгрузил на тарантас шесть жестяных ёмкостей с крышками, которые ему передали бойцы их отделения. – А где Прохор?

– Я его послал за водой.

Лужицин стал из котла поварёшкой накладывать кашу в ёмкости. Клыч внимательно следил за процессом.

– Ты это, Алексеич, про мясо-то не забывай. Давай не жалей его! Я сказал, не экономь!

– Не бойся, мимо не пронесу! – огрызнулся Лужицин.

Клыч проверил, сколько было мяса и какие наложены были порции, принял от Степана три полукилограммовых буханки ржаного хлеба, уложенные в вещмешок, и замер.

– Ну чего ещё? – посмотрел на Дмитрия Клыча хмурый Лужицин. – Я вроде всё выдал… А-а! Вот ещё! – и Лужицин закинул в вещмешок Клыча обёрнутый в бумагу прессованный кубик заварки и кулёк комкового сахара.

– А спирта, что, не будет? – взгляд Клыча резко переменился, он стал у него более чем просительным, да почти что умоляющим.

– Комбат приказал пока не выдавать, а придержать. Сам знаешь, переправа ещё толком не налажена и его нам отправляют в последнюю очередь, и в ограниченном количестве, только после боеприпасов и хлеба.

Клыч пальцем поманил к себе Лужицина, и когда тот свесился с тарантаса, негромко произнёс:

– Моя разведка докладывает, что у тебя, Алексеич, есть заначка.

Лужицин округлил глаза:

– Вру-у-ут!

– А я вот уверен, что данные моей разведки совершенно точные, – и Клыч усмехнулся. (Ему про заначку Алексеича проговорился Прохор).

Лужицин покосился по сторонам, и, не заметив никого, тяжело вздохнул и достал из-под брезента фляжку.

– Н-на-а, крохобор!

– Я завжди тебе поважав, Алексеич! Велике людске тоби спасиби! (Я всегда тебя уважал, Алексеич! Большое человеческое тебе спасибо! – прим.авт.)

– Иди, иди, балабол, – сердито пробурчал Лужицин. – Только никому не проговорись! Своё отдал…Больше у меня нет!

– Могила!

Тут появился Прохор, который тащил большую флягу с водой на двухколёсной тележке с длинной ручкой. Паренёк уже запыхался, так как ему пришлось с этой флягой преодолеть изрядное расстояние.

Узрев Клыча, он остановил тележку и утёр со лба пот.

– Здравствуй, дядя Дима!

– Привет, Проша!

Клыч все свои котелки и вещмешок опустил на землю и, подхватив флягу у паренька, донёс её до тарантаса и поднял наверх, а затем достал плитку шоколада. Прохор, увидев шоколад, просиял:

– Трофейная?

– Немецкая! В прошлый раз забыл отдать. Ну, ты сам поймёшь, за что даю… – и Клыч заговорщически подмигнул пареньку.

Лужицин подозрительно на них обоих посмотрел, но ничего не сказал, хотя очевидно до него дошло, откуда же произошла утечка информации на счёт заначки спирта.

***

Где-то раздавались одиночные выстрелы, но на передовой было относительно тихо, немцы зализывали намятые им бока. Букринский плацдарм за последних пару дней подрос и уже вытянулся на одиннадцать километров в ширину, а в глубину он теперь кое-где достигал четырёх километров, хотя наших на нём было недостаточно, и немцы не прекращали попыток его ликвидировать. После того, как атака на позиции батальона старшего лейтенанта Тихона Ламко захлебнулась, к обеду они предприняли атаку на позиции соседей, обрушившись силами двух полков на батальон капитана Масленникова.

Немцы нащупывали слабое звено в нашей обороне. И начали они атаку на соседей, как обычно, с массированной артподготовки и налёта штурмовиков.

Дмитрий спрыгнул в окоп, затем втянул за собой котелки и вещмешок.

– Братии, гуляемо!

Клыча тут же обступило всё отделение.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Жангали, – а то уж и не в моготу! Заждались… А жрать то всё больше хочется! Каша?

– Ну да, перловка! – откликнулся Клыч и достал ещё фляжку.

– Спи-ирт?! – переспросил Темиров, и глаза у Жангали весело заблестели.

– Ну а что же ещё?! Лужицин не хотел давать, но вы же знаете меня, я всегда добьюсь своего! Нет таких преград, которые бы ефрейтор Клыч не преодолел бы!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.