- Ты не спишь, приятель?

Ответом ему был утвердительный и весьма сонный писк. Коростель улыбнулся и потрепал мышонка по загривку, слегка дернув его за куцый хвостик, свернутый длинным тонким колечком. Писк стал сердитым, но Ян не унимался, пока из рубашки не показалась заспанная серая мордочка.

- Извини, приятель, - сказал Ян. - Я, похоже, буду менять место своего жилья. Ты как на это посмотришь? Со мной?

- А ворон там нет? - широко зевнул малюсенький ротик, который вновь обрел дар человеческой речи. Пипка за всю свою короткую жизнь никогда не видел кошек, зато весьма опасался ворон - своих единственных врагов после огня.

- Если и есть, то мы их не пустим в дом, - твердо пообещал Коростель. - На этот счет можешь быть спокоен.

- Тогда я с тобой, - согласился бесхитростный мышонок. - У тебя, кстати, ничего нет погрызть?

- Я бы и сам от чего-нибудь такого не отказался, - сокрушенно развел руками Коростель. - Но, увы, чего нет, того нет. Потерпишь, пока доберемся?

- Придется, - покладисто сказал Пипка. - Только ты уж поторопись. А пока я еще посплю, если можно. А то от этого огня я страсть как перепугался. А как только я очень сильно перепугаюсь, меня отчего-то всегда сильно так в сон клонит! Но как придем, ты меня обязательно разбуди, ладно?

- Ладно, - улыбнулся Коростель. - Обязательно разбужу. А пока спи, малыш! Все будет хорошо.

И он ласково погладил мышонка. Пальцы его нежно коснулись теплой шерстки, и в этот миг...

"Это ты?"

Ян похолодел. Его вмиг прошиб холодный пот, и где-то слева сильно кольнуло. Может быть - впервые в жизни.

Он вспомнил, как в ту ночь, когда к нему во двор конь привез раненого седока, он оставил его в лесу, как и велел друид, и вернулся домой. Уже во дворе он, помнится, видел на притолоке эту злополучную миску с водой. Но тогда Ян настолько замерз и измучился душой, что только взглядом по ней скользнул и скорее побежал в дом. Дверь сразу отворилась, из комнаты пахнуло теплом, и он шагнул внутрь, поспешно задвинув засов. И тогда, именно тогда он явственно услышал этот голос. Голос своего дома.

"Это ты?" - спросил дом, и в голосе его была тревога. "Угу," - буркнул Ян, поспешно раздеваясь на ходу и желая лишь одного - как можно скорее запрыгнуть в теплую постель.

Это был голос его дома. Того, что сейчас лежал за спиной грудой углей и праха. У Коростеля перехватило горло.

"Это ты?"

- Да, - прошептал Ян, сглотнув горький комок. - Это я.

И слезы, так долго сдерживаемые горем, гордостью, возрастом, мужеством и еще бог знает чем, хлынули у него из глаз. Ян устыдился и закрыл лицо рукой.

"Не плачь. Не надо, хозяин. Ты ведь жив, а это - главное. А я вот... видишь..."

Ян закивал, не в силах выговорить ни слова. Поток рыданий сотрясал его душу. Никогда, наверное, ему не было так горько, даже когда он увидел похищенную Руту, когда увидел стоящего с ней рядом Молчуна, и когда подумал, что весь мир разлетелся вдребезги от непостижимой, вселенской несправедливости. Даже мышонок у него за пазухой проснулся на мгновение, но тут же вновь сладко заснул, крепко обхватив теплый ключ всеми четырьмя лапками и длинным облезлым хвостиком.

А слезы, что сотрясают нам души, они же их и омывают, унося с собой самую первую боль, горечь, страх! Коростель отнял руки, смахнул предательские слезы и оглянулся, несмотря на все обычаи и дурные приметы. Дымы над его бывшим домом уже не были так высоки, земля, которую посыпала сухая белая крупка поземки, не казалась такой черной и страшной, как прежде, пустота на месте его дома уже не зияла такою же раной в его сердце. И только эхо голоса его дома все звучало в нем, не переставая ни на миг.

"Ты ведь жив, а это - главное. А я вот... видишь..."

- Ничего, - горько сказал Ян Коростель и упрямо взметнул подбородок. Ничего... Мы еще сюда вернемся.

Через минуту он уже шагал в сторону правой излучины реки, где ее русло было немного поуже. Кроме того, оттуда лежал прямой путь на Аукмер. Коростель сильно прихрамывал, но думал, что если лед крепок и ему удастся быстро перебраться на тот берег, к вечеру он достигнет города. От дома до реки было недалеко, и скоро Коростель уже стоял на берегу. Над рекой стоял густой молочный туман. А на другом берегу реки стоял чудинский воин, который тоже только что вышел из леса. Он смотрел на Яна оценивающе, поскольку союзные воины всегда подозрительно относятся к человеку без оружия, не без оснований опасаясь увидеть в нем какого-нибудь хитрого и коварного колдуна.

И Ян растерялся. Кривая палка в его руке могла послужить оружием разве что от ворон и собак. В открытом поединке с белоглазым чудином, вооруженным огромным мечом и щитом, перекинутым за спину, у него не было никаких шансов. Он проклял себя за самоуверенность, обернулся и...

Меж высоких сосновых стволов, неудержимо рвущихся в небо, мелькнуло что-то. Затем Коростель увидел две высокие фигуры, и двое чудинов в черных одеждах и кожаных доспехах вышли из безмолвного леса как привидения. Их силуэты были размыты, фигуры воинов казались в предутреннем тумане увеличенными, неестественными, жуткими. Их было двое, затем вышел еще один. И совсем рядом, из заснеженных кустов прибрежного ракитника вышел коренастый крепыш, охотник-саам. Воины смотрели на него угрюмо, один злобно улыбался. Но ни одного зорза среди воинов Севера не было. Ян смотрел на них, сжимая в руке бесполезную палку. Он понял, что проиграл в игре, в которую вовсе и не собирался ввязываться.

"Может быть, удастся как-нибудь договориться", - мелькнула у него мысль, но в этот миг саам спустил тетиву. Стрела была выпущена явно с целью попугать. Она прошла впритирку с головой Коростеля, а столь опытному стрелку, как житель озер, славящийся метким глазом и твердой рукой, попасть в Коростеля с такого близкого расстояния наверняка не составило бы труда. Воины расхохотались, когда Ян испуганно присел, еще чувствуя на лице легкое дуновение пролетевшей рядом верной смерти. Они играли с ним, как кошка с мышью. Вернее - как стая кошек.

Тогда Коростель вскочил и побежал на лед. В это же время чудин с противоположного берега тоже побежал ему навстречу. Он легко преодолел несколько торосов, перепрыгнул одну или две полыньи и на бегу выхватил меч. Ян в замешательстве остановился, почувствовав себя оленем, попавшим в волчью западню.