Рута доверчиво, хотя и все еще робко, глянула на него снизу вверх. Он улыбнулся.

- Мы идем к нему, девочка. И он уже встал на эту дорогу. Значит, встретимся.

"Но только ты - не я", - подумал Рагнар, но вслух, понятное дело, Руте этого не сказал.

Они бросили прощальный взгляд на разом притихший лес, в котором вместе прожили эту страшную ночь, повернулись к нему спиной и зашагали рядом. Если их сейчас и видели чьи-то недобрые глаза, то, наверное, убоялись бы преследовать. Хотя в жизни каждого человека бывают минуты, когда стоит повернуться к смерти спиной, чтобы она хоть раз устыдилась собственного коварства.

Рута и Рагнар вышли из леса. Перед ними лежало брошенное поле, кое-где из снега торчали крепкие сухие стебельки. А за ним снова темнел лес. Они переглянулись, улыбнулись друг другу и пошли через поле. Удивительно, но снег лежал плотно, и они почти не проваливались, поддерживая друг друга и подшучивая над собственной неуклюжестью. Небо все больше светлело, и так же светлели трудные мысли мужчины и легкие мысли девушки. Впереди их ждал Аукмер.

ГЛАВА 10

ПЕПЕЛ

Тень Рагнара растаяла так быстро, что Ян даже не успел этого заметить. Колдун по-прежнему стоял возле костра и пристально смотрел на Коростеля. Он только что увидел в нем как неожиданного союзника, так и досадную помеху. Пройди Сигурд весь обряд, и он втянулся бы в собственную волшбу настолько, что вряд ли бы заметил неприметное движение руки, высыпающей в огонь уже почти потухшего костра щепотку рыхлой и жирной массы, более всего смахивающей на обыкновенную сажу. Но стоит лишь крупице этого вещества очутиться в магическом ритуальном огне, породившем и закрепившем заклятье Теней, как пламя вспыхнет вдвое жарче. А маленькая щепоть снадобья способна усилить огонь во сто крат, и из этого колдовского огня Птицелову уже не выбраться. Теперь же заклятье было остановлено, и сделал это жалкий мальчишка, который уже давно всерьез удивлял Колдуна, прежде всего своими магическими способностями, и в не меньшей мере таким очевидным незнанием собственных сил.

В какой-то миг, когда дудочка зазвучала и стала набирать силу, Колдун подумывал остановить эту непонятную для него, но, очевидно, какую-то очень древнюю и могущественную магию, непостижимым образом появляющуюся в руках мальчишки и тут же исчезающую надолго, если не навсегда. Остановить Коростеля можно было просто - броском ножа или ударом меча. Но тогда оставался Сигурд, а Колдуну весьма улыбалось сгубить своего хозяина чужими руками, сберегая свои, которые в любой миг могут понадобиться для нанесения последнего и решающего удара. И Колдун не тронулся с места, ожидая исхода поединка двух разных магий. Так он стоял у огня, сжимая в руках свой ящичек со снадобьями, пока у него над головой не раскололось небо.

Воины, охваченные суеверным ужасом, в панике закричали, когда над ними сверкнула ослепительная молния и загрохотало так, словно сдвинулись небесные горы. Колдун готов был поклясться, что в небе над головой Птицелова пробежала трещина, как если бы небосвод был из темно-синей бумаги, и что-то страшное и неотвратимое прорвало ее изнутри, придя неведомо из какого мира. Вновь прошипела молния, и в воздухе тревожно запахло грозой. Сигурд рухнул на колени и отчаянно закричал, простирая руки к дому Коростеля. Над крышей дома тотчас ударила молния, а Птицелов вдруг выхватил невесть откуда - ошеломленному Колдуну показалось, что прямо из воздуха! - короткий нож и, жутко закричав, резко полоснул тонким лезвием себя по запястью! Брызнула кровь, и тотчас весь дом сильно сотрясло, словно в него только что нанесли удар могучим тараном. Стены заходили ходуном, жалобно зазвенели еще уцелевшие стекла, дождем посыпав отовсюду, и вслед за ними из окон тотчас же вылетели остатки рам. Отовсюду от стен заструился дым и стал собираться над крышей в огромное облако цвета копоти. Это Заклятье Крови потянуло из дома разлитую в нем Силу Птицелова.

Увлеченный этим удивительным, исполненным мрачной торжественности зрелищем, Колдун совсем упустил из виду, что Коростель куда-то исчез. Зорз стремительно обвел глазами двор и успел увидеть стремительно взлетающего по лестнице в дом Коростеля. Тогда Колдун обернулся и встретился с мертвенными глазами Птицелова. Тот уже почти лишился чувств, но все еще протягивал окровавленную руку к черному облаку дыма, висевшему над крышей.

- Помоги-и-и... - прохрипел Сигурд. - Гемати-и-ит!

И лишь тут пораженный Колдун увидел, что кровь продолжает хлестать из руки Птицелова. Она отказывалась свертываться!

В мгновение ока Колдун понял: пока заклятье Крови вытягивает Силу Птицелова из дома мальчишки, раны его хозяина не закроются, поскольку это сейчас - тот единственный открытый для нее путь, по которому Сила может вернуться в тело и естество Сигурда. Но кровь можно остановить, оставив при этом открытыми раны - как двери для утраченного и возвращенного. И это способен сделать лишь гематит - кровяной камень!

- Помоги-и-и... - вновь прошептал Сигурд. - У тебя-а-а...

Колдун как во сне опустил свой ящик в снег, вернее, из-за близости костра теперь это уже была просто грязноватая жижа, и, с трудом присев на затекших ногах, медленно поднял крышку. В этом ящике для эликсиров и магических снадобий всегда было светло, когда бы и где его ни открывали. Камень лежал в специально отведенном для него месте, тщательно завернутый в несколько слоев. Колдун вынул гематит из тряпицы и протянул Птицелову. Но до него еще было добрых три шага!

Ян в полумраке комнаты озирался по сторонам, глотая предательские слезы, в поисках кресала. Но где там! Казалось, дом опустел еще давно: на полках серела давняя густая пыль, и Коростель уже не видел вокруг ни своих привычных вещей, ни милых сердцу безделушек, некоторые из которых лежали в его доме еще с детства. Этот дом перестал быть его, и Ян это понял еще в тот миг, когда впервые увидел из леса эти страшные черные стены. А если так, то лучше покончить со всем сразу!

Дудочка Молчуна замолчала после первой же молнии и через мгновение неожиданно вспыхнула, как соломинка, со всех сторон. Ян еле успел отшатнуться и выпустить ее из рук. Дудочка горела недолго, и от нее не осталось даже пепла. Коростель не знал, что в этот миг душа покинула тело Молчуна после того, как он опять обрел ее за несколько ударов сердца до смерти, и обрел, чтобы расстаться с ней уже навсегда.