Лайт встал на ноги, озадаченно глядя на украшение. В этом мире амулеты создавались путём наложения заклинания на предмет, а также зарядки его определённой магией. По сути любое правильно сконфигурированное украшение могло стать амулетом и пассивно зарядиться магией. Ну что же, тогда не удивительно. Сетара побывала в руках и тех, и других, вот её заколка и набралась всякого.

Вздохнув, Лайт бессильно рухнул обратно на кровать. Завтра очень трудный день — ещё одно Собрание гильдий. У этих умников из «Багрового рассвета» есть какое-то срочное предложение. Эх, ладно, возможно, хоть остаток ночи получится поспать спокойно. Хотя, такие ночи как эта стали уже достаточно привычны для Лайта. Сетара снилась ему достаточно часто. Иногда это были сны о том, как они путешествуют вместе с девушкой по городам и весям. А иногда компанию им составляла принцесса Лория. Лайт улыбнулся про себя детскости своих снов. В них Сетара и Лория начинали воевать за внимание Лайта и чуть ли не за руки перетягивали его между собой как канат. На этой весёлой ноте героя сморил сон без сновидений.

***

— Между прочим, уважаемый капитан, вы все обязаны мне своей жизнью.

Командующий Гийон искоса поглядел на этого выпендрёжника, которого, оказывается, звали Ирикшия. Этот молкрейнец стоял перед ним, гордо вздёрнув подбородок, и в целом держался надменно. Данная надменность выглядела особенно комичной, учитывая его внешний вид: когда-то великолепный молкрейнский кафтан был изорван и весь в грязи, ботинки были утеряны, так что он щеголял в выданных ему солдатских сапогах. Бравады не предавали и спутанные волосы, а также пятна грязи на лице. А уж запах, тут и говорить было нечего. Да уж, краткосрочное пребывание в убежище шнырков не осталось без последствий.

— Ты себе в первую очередь жизнь спас. Эти герои не пощадили бы никого.

— По-моему я доказал искренность своих намерений. Если на родине узнают всё то, что я вам сообщил, то меня как минимум ждёт виселица.

Гийон хотел бы сказать, что эта «молкрейнская сволочь» всё врёт и вообще специально сливает им дезинформацию, но язык не поворачивался. Слишком уж его данные сходились со всем тем, что он наблюдал в последнее время. Капитан еле подавил в себе улыбку. Подумать только, сейчас он доверяет самому настоящему шпиону, если не сказать диверсанту, из Молкрейна больше, чем своим же начальникам в столице. Скажи ему кто-нибудь такое ещё вчера, и он бы решил, что говорящий бредит.

Вот только от того, что сообщил Ирикшия, становилось по-настоящему страшно. Оказывается, разведка Молкрейна прилично окопалась в Империи, и по её данным выходило, что ряд геройских гильдий замыслили переворот. Хоть Ирикшия считал, что в этом замешены все «демоны», и нечего делить их на всякие там гильдии, но два названия он всё же выдал: «Игроки» и «Багровый рассвет». Гийон уставился на свою ладонь, где лежал значок красного цвета с красиво выгравированным восходящим солнцем в виде черепа. Таких значка было два, и оба были сняты с одежды убитых героев. Тем не менее, Ирикшия продолжал утверждать, что тут замешаны абсолютно все герои, хороших среди них нет, так как «все они суть демоны в человеческом обличии», ибо так говорил их «Мудрец». Лишь один раз он оговорился, заявив, что его учитель так не считает, и сам Мудрец имел в виду что-то другое.

— Капитан Гийон, извините, что так прямо, но я склонен ему верить.

Командующий гневно повернулся к стоящему рядом Аскольду. Молодой человек был хорошим и исполнительным воином, достойно проявившим себя в последней битве. Но вот лучше бы ему было не разевать сейчас свой рот. Его длинный язык уже довёл до беды. Услышав в первый раз о том, что все герои плохие, он решил в свой наряд, которых у него было с избытком, поспорить с молкрейнцем и тупо заявил о Сетаре. О том, что героиня, обвинённая в пособничестве Князю тьмы, поставив на кон свою жизнь, спасла их всех и жителей города. В тот же момент Ирикшия предпринял отчаянную и, к счастью, пока единственную попытку побега, даже наплевав на свой могущественный чёрный камень, который находился у Гийона. После быстрой поимки он орал, что у него времени, что «учитель был прав» и что эта героиня и есть его миссия.

— Ты бы заткнулся, Аскольд. Я просто не могу тебя в ещё один наряд отправить.

— А вот ваш солдат от сердца говорит, не то, что вы. — Встрял в разговор Ирикшия.

— Если бы я всё сердцем решал, то землепашцем у себя на родине был бы.

— И, наверное, это было бы правильно с вашим-то тугодумством.

Нет, скоро он всё-таки получит. Молкрейнец искренне считал, что Сетара какой-то «ангел», и, соответственно, является исключением среди героев. Гийон и сам недолюбливал героев, и, честно говоря, Сетара в ходе последних событий прилично разорвала ему шаблон. Поэтому в теорию Ирикшии он бы с удовольствием поверил, как бы были какие-нибудь доказательства.

— Я теряю тут время, каждая минута на счету. Ангел в опасности, само зло охотится за ней. Ей нужно оказаться под защитой священных зверей.

Гийон с прищуром уставился на Ирикшию. Нет, он реально настолько прямолинеен или всё-таки ведёт какую-то свою игру? В лоб заявить, что прибыл сюда с чёрным камнем для похищения героя. И после этих слов его нужно отпустить?

— Пока ты наш пленник, так что сиди тихо!

Оставив молкрейнца под охраной двух солдат, Гийон вышел из палатки. К моменту прибытия официальных лиц в Кормомест отряд уже покинул расположение города, отправив анонимное послание о том, что проблема решена. Но на самом деле они уже два дня стояли лагерем в одной из деревень рядом со столицей. За это время он успел не только вволю набеседоваться с молкрейнцем, но и ещё раз переговорить с каждым из своих подчинённых. От услышанного на душе становилось всё хуже и хуже. Каждому из его бойцов предлагали перейти на сторону мятежников. Командующий снова достал свои записи. В списке фигурировала пара десятков имён: от простых солдат до высокопоставленных офицеров. Когда всё успело настолько прогнить?

В сложившейся ситуации он принял единственное возможное решение. Единогласно весь отряд решил выдвигаться в направлении столицы. Несмотря на совет Сетары, не соваться в столицу, он просто не мог пустить ситуацию на самотёк. Его родина была в опасности. В итоге, они встали лагерем в двух днях пути от столицы в деревне Опалки. До последнего момента Гийон хотел обойти данный населённый пункт стороной. В столице активно ходили слухи о поселившейся здесь чуме. И тем не менее они решили рискнуть.

Эх, жаль, что им никак не удавалось убедить молкрейнца сотрудничать. Ирикшия со своим чудесным камешком мог бы переломить ситуацию на корню. Гийон достал из кармана чёрный кристалл и принялся, в который уже раз, буравить его взглядом. Стекляшка и стекляшка. Вот только ни он и никто из его солдат не обладал магией, которая могла бы заставить этот артефакт работать. Даже увещевания в духе, что Ирикшия может приложить свою руку к уничтожению множества ненавидимых им демонов, не возымели эффекта. Молкрейнец был непреклонен в чувстве своего долга.

— Отдай эту пакость иноземцу, и пусть идёт. Всё равно она тебе не поможет. — Раздалось сзади.

Гийон закатил глаза к небу, считая про себя до десяти. Вот и ещё один советчик нашёлся. Пожилой бродяга, босоногий, в одном рубище, по какому-то странному стечению обстоятельств бывший в местной деревне священником, важно подбоченясь, взирал на капитана.

— Дедушка, я, конечно, прощу вам эту фамильярность в силу вашего возраста, но вот только не надо советовать мне что делать!

— Решай как знаешь, радость моя, только дело-то у иноземца поважнее твоего будет. Спасти сарай ты хочешь, когда весь дом уже горит. На девице той великое дело есть.

— Аскольд! — Что есть мочи заорал капитан. — Я тебе всё-таки язык отрежу! Будешь во всех нарядах навечно!

Побледневший Аскольд вытянулся по струнке.

— Но, … капитан … я никому … не …

— Чего напраслину на паренька возводишь? Хороший он, и сердце у него доброе. Была та целительница у нас, хворь на нашей земле извела.