Маленькая, хрупкая, наивная. И такая любимая…

Где-то хрустнула ветка, Хейден насторожился. В ночном лесу полно шорохов, но что-то подсказывало ему, что опасность действительно близка. И когда он обернулся, то увидел…

–Твою ж мать!

Прямо на него, словно не касаясь лапами земли, мчался огромный белый пёс. Глаза его сверкали красными углями, а пасть была опасно разинута, обнажая белые острые зубы, грозящие в следующий миг сомкнуться на его шее. И в этот раз он совсем не походил на призрачное создание…

Инстинкт самосохранения сработал как нельзя лучше. Хейден рванул сквозь ночную мглу, не разбирая, куда бежит, да и было ли спасение?

Глухое опасное рычание приближалось, пёс нагонял его, но парень не сдавался, и в следующий миг земля вдруг исчезла из-под ног, и он полетел – не вверх, а вниз, больно ударяясь всем телом.

Кажется, сознание оставило его лишь на миг, болевой шок прошёл, и Хейден попытался сесть и осмотреться. Было очень темно, и лишь небо, заточённое в почти идеальный круг над его головой, было чуть светлее.

Похоже, он угодил в какую-то яму.

Фонарик остался где-то наверху, и нормально осмотреться парень не смог. Вырытый людьми колодец или что-то вроде того…

Интересно, откуда посреди леса здесь эта яма, похожая на охотничью ловушку для животных? Как отсюда он будет выбираться, Хейден не знал, но опасливо поглядывал наверх, боясь того, что белый пёс сможет спрыгнуть за ним следом, и устроить себе трапезу без особых проблем.

Но того теперь не было ни видно, ни слышно.

Уверившись в том, что животное отстало, Хейден немного успокоился и решил переждать темноту ночи до рассвета. Привалившись спиной к округлой стене, он задремал, а когда первые лучи солнца проникли в его невольную темницу, сразу же проснулся. Было зябко и неуютно. Хорошо хоть, рюкзак его был с собой, его Хейден всё это время держал на коленях.

Нужно было подняться и немного потянуть затекшие мышцы. Тело все ещё болело и плохо слушалось своего хозяина, а потому его ладони заскользили по земле, ища точку опоры.

Выступ булыжника, торчащий из почвы, был слишком гладким для камня, и Хейден заинтересованно присмотревшись, начал подковыривать этот предмет, начавший вызывать в парне всё больше подозрения.

Закончив «работу», Хейд брезгливо поднял к глазам настоящий человеческий череп, словно до конца не веря этому. Пустые глазницы, облепленные по краям землёй, отлично сохранившиеся зубы…

Страшная догадка свалилась как снег на голову. Хейден резво вскочил на ноги, словно ничего и не болело.

А под ним, по всему днищу ямы, в которую он провалился, были раскиданы частично вросшие в землю человеческие кости.

Много человеческих костей…

Глава пятнадцатая. Утро

В Лауре сейчас зарождался очаг праведного гнева, и всё же она понимала, что срывать зло на ни в чём не повинном ребёнке это слишком.

Мари смотрела виновато, опустив плечи и не зная, куда пристроить руки. Она не убегала, подобно пожилой служанке, и, кажется, действительно испытывала чувство вины.

Только вот за что?

– Как ты здесь оказалась? – строго спросила Лаура, сведя брови к переносице.

Девочка скосила глаза в сторону, и по направлению её взгляда девушка обнаружила доселе незамеченную ею дверь. Это было неудивительно, она была настолько неприметной и почти сливалась со стеной, что её можно было принять за набросок углем по невзрачной кухонной стене. К тому же, на ней висело несколько вязанок чеснока, что тоже немало способствовало маскировки загадочной двери.

– Чёрный ход. – пояснила девочка.

– Я уже поняла. – проворчала Лаура. – Мари, ты можешь проводить меня к хозяину поместья? Миссис Фэнрли сказала, что он здесь главный.

Девочка как-то неопределённо пожала плечами.

– Можешь или мне самой искать этого во всех смыслах загадочного господина?! – надавила Лаура.

– Он… странный, и нелюдимый. Он ни с кем не разговаривает… Не ходи к нему, пожалуйста! – попыталась отговорить её девочка.

– Ничего, со мной поговорит! – заверила её мисс Клабан. – Так ты меня отведёшь? Или?…

***

Мари подобно маленькой беленькой козочке проворно поднималась по ступеням широкой лестницы, и Лаура, как никогда до этого ощущая во всех мышцах последствия ночного злоключения, едва за ней поспевала.

Конечно, попутно она успевала осматриваться, но ничего нового для себя не открывала. Единственное, что особо бросалось в глаза в свете дня, это достаточная ветхость помпезного строения, внутри которого они сейчас находились. Вечером, в сумерках, холл поместья Уэйнрайт представлялся более загадочным, мистическим. Сейчас он напоминал Лауре музей, до стен которого нельзя было просто так дотронуться.

Наконец добравшись до верха лестницы, девушка остановилась, окинув взглядом возможные пути их дальнейшего перемещения, стараясь запомнить как можно больше – так, на всякий случай.

Широкие, украшенные снизу доверху старинными портретами, коридоры, разветвлялись по мере их отхождения от главного входа. Арочные двери были украшены старомодными, но добротными и когда-то стоившими наверняка целое состояние портьерами. Гипсовые фрески, украшенные золотой росписью, на стенах и потолке, тоже были неотъемлемой частью местного интерьера.

Поместье Уэйнрайт воистину было огромным и пустым. Не было даже шорохов, обычно сопровождавших эту всепоглощающую тишину, только шаги – её и Мари, но настолько неслышные, что, казалось, они и сами плывут по воздуху.

Лауре не хватало голосов людей – здесь же была прислуга? Та же миссис Фэнрли. Мать девочки, сейчас сопровождавшей её. Ещё кто-то. Местные обитатели – куда все они подевались?

В их наличии девушка даже не сомневалась. Невозможно было содержать такую махину в чистоте и порядке, не имея в своём распоряжении целого штата прислуги. А ведь поместье не заканчивалось стенами дома. За их пределами раскинулся, к примеру, великолепный розовый сад! И не только он. Всё это требовало ухода, каждодневной работы, необъятного труда.

Так, блуждая не только по коридорам, но и в собственных мыслях, Лаура всё же запуталась, сколько поворотов направо и налево они миновали. Похоже, это было бесполезным занятием – пытаться запомнить всё и сразу. И она охотно оставила это занятие, продолжая идти за девочкой, ведущей её к предполагаемому виновнику всех её бед, и просто глазеть по сторонам.

В голове её уже созрела целая обвинительная речь, и девушка готова была обрушить её на несчастную голову хозяина поместья, но внезапная остановка перед высокой двухстворчатой дверью, выполненной в чопорном английском стиле, немного охладила её пыл.

– Мы на месте. – сообщила Мари, беспрестанно теребя подол своего белого воздушного платьица. – Но дальше я не пойду.

– Почему? – пожала плечами Лаура. – Хозяин поместья обижает тебя или маму?

– Он предпочитает нас не замечать. – почти равнодушно ответила девочка. И шёпотом добавила. – Он очень странный, увидишь сама.

Лаура кивнула, занеся кулак, чтобы постучать в дверь. А потом спохватилась, что не поблагодарила свою маленькую провожатую:

– Спасибо, Мари…

Но той уже как будто и не было. И как у обитателей поместья это получается? Исчезать в долю секунды…

Но думать было некогда. Она постучала, но, не получив ответа, настойчиво толкнула дверь и оказалась в огромной комнате с большими панорамными окнами, выходящими как раз в розовый сад.

Мебели почти не было, широкая кровать, несколько раззолочённых на старинный манер мягких кресел, несколько гардеробных шкафов. Рассматривать было некогда.

Ведь всё внимание Лауры сейчас занял молодой мужчина в старомодном замшевом камзоле и брюках, застывший каменной статуей у одного из окон. В руке он держал высокий хрустальный бокал, наполненный красным вином, к которому даже не прикоснулся.

Живой ли?

Он совершенно не шевелился, будто восковая фигура, поставленная сюда для наглядности. И только синие выразительные глаза выдавали в нём настоящего человека, смотрящего на неё одновременно со страхом, живым интересом и нереальным мистическим блеском, таким притягательным и одновременно пугающим!