– Вот оно что, – ругнулся про себя барон, – низший вампир! И как он внимания не обратил, что вокруг мельницы все мятой пропахло?

Однако медлить было нельзя. Позволив женщине спрятаться за спиной, гвардеец обнажил служебный клинок, по которому бежала тонкая серебряная вязь защитных рун.

– Уйди добром! – предупредил он, хотя доказательств нападения ему не требовалось – молодка пахла кровью.

Вампир зарычал, неестественно распахивая пасть, выпуская острые белые клыки, и через миг Тулон одним ударом снес ему голову. Стало тихо. Только женщина беззвучно всхлипывала да сердце в груди колотилось, как бешеное.

– Где у вас дрова? – хриплым голосом спросил оборотень, и пояснил: – тело надо сжечь, иначе восстановится.

Прихрамывая, женщина отвела его к поленнице.

– Иди к моему костру, поешь, выпей чаю, да кровь останови, – велел ей Тулон, нагребая аккуратно наколотые чурки.

Мельничиха ушла, а гвардеец занялся неблагодарным делом – вырвал у вампира клыки, в качестве доказательства, засыпал его тело дровами и поджег. Гореть должно до рассвета. Церкви здесь нет, серебра мало. Знал бы – захватил бы кошель, а так – десяток серебрушек от старого опытного вампира не защитят.

Убедившись, что костер разгорелся, барон пошел туда, где беспокойно топтался его конь. Женщина все сделала – и сама попила, и дитя напоила мятным взваром. Рану перевязала платком, висящим на шее. Похоже не первый раз уже.

– Радмилу защищала? – спросил Тулон, усаживаясь на ковер и думая о том, как ему повезло.

Вампир сначала напился крови жены, отяжелел, и потому не кинулся на гвардейца из темноты, нашумел, подпустил ближе.

Перепуганная мельничиха кивнула.

– Давно с ним жила? – продолжил допрос капитан. Он видел, что женщина еле держится, и ему надо было довести ее до срыва, пока она не замкнулась в себе.

На глаза мельничихи набежали слезы, и она долго беззвучно рыдала, уткнувшись в плечо гвардейца. Успокоилась, когда захныкала Радмила. Опасливо посмотрела на дом позади мельницы.

– Молоко нужно? Пойдем, провожу, – встал Тулон.

Они вдвоем обошли костер, вошли в дом. Женщина сразу кинулась за молоком, потом за чистыми пеленками, металась по дому не зная, за что хвататься.

– Остановись. Я капитан королевской гвардии. За убийство вампира мне ничего не будет. Корми Раду, и собирайся. Телега у вас есть?

Мельничиха кивнула.

– Ну вот и отлично. Бери только свои вещи и для малышки. Здесь тебе, меченной вампиром оставаться нельзя, другой найдет. Поэтому я тебя увезу к моим родным. Они хорошие … волки, и в обиду тебя не дадут. Давай, показывай, где телега!

Выехать удалось только к полудню. Когда костер с телом вампира прогорел, Тулон собрал пепел, снимая дерн на глубину штыка, и сбросил в воду. Так надежнее! Потом вывел из стойла крепкую лошадь мельника, помог женщине перетаскать на телегу одеяла, подушки, пеленки, и прочий скарб, заколотил двери дома и мельницы, привязал к задку телеги козу и своего жеребца, и тронул поводья.

– Как тебя зовут то? – спросил женщину.

Та смутилась, закраснелась и написала пальцем на юбке: «Снежана».

– Красивое имя! – изумился барон, – Интересно, из какой ты семьи Снежана? Не говоришь давно?

Постепенно, слово за словом Тулон узнал невеселую историю мельничихи. Незаконная дочь благородного отца. Пока была жива мать-гувернантка, девочка не смотря на свой недостаток жила счастливо. Училась, играла на музыкальных инструментах, гуляла в саду. Потом матери как-то внезапно не стало, а отец… быстро продал дом, и все, что в нем было, а дочь выдал замуж за мельника, потому что никто больше «ущербную» брать не захотел.

Мельник-вампир даже брак в храме заключать не стал, подписал бумаги в ратуше, и увез молодую на мельницу, отговорившись горячей порой. Поначалу баловал, покупал нитки для рукоделия и книги, даже флейту позволил, а потом все чаще стал срываться на жене. Не просто пить кровь, а рвать горло, вскрывать вены на руках, заставляя кровь бить фонтаном. Потом откармливал и снова устраивал «кутеж». Шрамов не оставалось, слюна вампира залечивала все следы, но боль и страх стали частью жизни молодой женщины.

Через несколько лет вампир пожелал стать отцом. Вообще-то они редко размножаются. Но этот уперся. Перестал кусать жену, снова привез ей с ярмарки нарядное платье и книгу. Обхаживал, да все было напрасно. А тут вдруг гвардейцы появились, девочку привезли. Поначалу вампир обрадовался, как и Снежана, а в день приезда Тулона сорвался. Мало того, что жену чуть не осушил, так еще и к ребенку потянулся.

– Звезды Радмиле ворожат, – задумчиво сказал оборотень, сложив в голове все события, которые пережила кроха. – Ей еще и полугода нет, а сколько уже опасностей рядом прошло. Если б я задержался…

Снежана вздрогнула и обняла себя за плечи.

Они ехали весь день и на ночь остановились в небольшом городе, имевшем храм, ратушу и бургомистра. Пока женщина кормила и купала ребенка, капитан зашел в ратушу, написал отчет о вампире, а после двинулся к храму.

Оборотни, живущие в лесах, не часто приходят к богам. Разве только заключить брак или дать имя ребенку. Но капитан много лет прожил в столице, и знал, что храмовая служба порой может помочь там, где не поможет ничто другое.

На его счастье, служитель еще не ушел и согласился выслушать. А узнав, что гвардеец недавно прикончил вампира, да еще забрал у него женщину и ребенка всполошился:

– Нужно все ваше имущество освятить, а женщину и дитя спрятать! А лучше запах сменить!

Суть оборотень уловил мгновенно:

– Выдать замуж и удочерить? Это поможет?

– Поможет, – закивал служитель, – было дело так старушку одну спасали. Правда выдали ее замуж за молодого парня, но сработало. Она еще лет пять прожила, прежде чем ему наследство оставила!

– Готовьте все необходимое, – не стал спорить Тулон, – я скоро вернусь! – и помчался в гостиницу, размышляя, как бы объяснить Снежане, что брак этот нужен до земель оборотней. А потом и развестись можно, если она пожелает. В клане хватает молодых охотников, сильных и ловких, не занятых на королевской службе. Правда мысль о том, что белотелая, молчаливая женщина вдруг войдет в другой дом женой напрягала. Но это же сейчас не важно? Главное, скорее провести обряд, чтобы спрятать Снежану и Радмилу от тех кровососов, что придут на неслышный вопль умершего собрата, и попытаются отомстить.

Уговаривать мельничиху не пришлось. Услышав, что немедленный брачный обряд может защитить ее от других вампиров, она, не сомневаясь, встала с кровати, подхватила пускающую пузыри Радмилу и двинулась к двери. Гвардеец еле успел ей сказать, что всю одежду, и даже грязные пеленки тоже надо взять с собой. А еще хорошо бы закутаться в плащ, чтобы любопытные прохожие не обратили на них внимания. И забежать в храмовую лавку, поймать за подол уходящую служительницу, уговорить ее продать пару брачных браслетов и маленький кулончик имянаречения, который позволит Радмиле стать дочерью Снежаны и Тулона.

Они все успели! Увидев их в дверях, служитель выскочил им навстречу:

– Стойте на месте! – попросил он, – сначала очистить вас нужно!

Они долго стояли на пороге, вдыхая дым, которым их окуривал служка. Мила даже расчихалась и закуксилась, но старший жрец был неумолим:

– Потерпи, дитя, – приговаривал он, читая длинные оберегающие молитвы.

Потом он окропил всех освященной водой, помазал ароматическим маслом и наконец провел короткий брачный обряд, без лишних слов, задав вопросы и получив ответы. Удочерение прошло так же буднично. Жрец показал ребенка алтарю, и объявил, что являет миру младенца Радмилу, при ее родителях, Снежане и Тулоне. Титулы и звания гвардеец намеренно опустил. Боги и так знают, кто перед ними, а слухов лучше избежать.

После церемонии, служитель вышел с ними во двор, побрызгал водой узлы с одеждой, коней и телегу. Потом имущество он тоже помазали маслом, и заодно вручил склянку Тулону:

– Используйте каждый день, – со вздохом сказал служитель, – и воду всюду освящайте, хоть капелькой. Не знаю уж как вампиры находят своих жертв, но находят. Тут при храме раньше старик жил, которому посчастливилось от них уйти. Так он каждый день углы маслом мазал, и за ограду не выходил.