– Потому что никого постороннего в офисе не было! Курьер только приходил, но внизу документы отдал и пошел себе. А вчера… та же бухгалтерша нас видела…

– Кого это – нас? Нас с тобой?

– Да нет…

– Ага… значит, после того как я ушла, ты решил, что самое время теперь развлечься. Избавился от своей спутницы и на свободе приударил за этой Мухиной, так?

– Да ничего такого и не было… – забормотал Рома.

– Она тебя послала! – развеселилась я. – Она тебя послала далеко и надолго! Она тебя сразу же послала, оттого ты на меня так разорался. У тебя, Ромочка, развилась мания величия, ты думаешь, что ты такой неотразимый и неповторимый, а это не так. Никому ты особо не нужен. И мне, кстати, тоже.

– Вот как раз о тебе. – Рома сложил руки на груди и уставился на меня прокурорским взглядом: – Где ты была всю ночь?

– Это тебя не касается, – отмахнулась я.

– Да? А в полиции спросят! Потому что я молчать не буду!

– Да с чего полиция станет мной интересоваться? Я у вас не работаю и эту Мухину раз в жизни видела, и то мельком!

– А может, ты на нее затаила, что мы с ней…

– Что – вы с ней? – разозлилась я. – Она тебя послала, я видела, так с чего мне ревновать?

Однако я забеспокоилась. С этого паршивца станется сдать меня полиции, чтобы перевести стрелки. И мне придется рассказывать, где я провела ночь? Да кто же мне поверит!

– Сам же говоришь, что в офисе никого постороннего не было, – сказала я, – как бы я могла ее убить?

– Ну да, курьер только приходил, и пиццу кто-то заказывал.

– Пиццу? – Я вспомнила водителя машины по развозке пиццы, у него еще лицо пластмассового пупса.

– Есть что пожрать? – Рома тоже вспомнил про пиццу.

– Отстань, закажи что-нибудь! Только не пиццу!

Разумеется, он разорался. И начал перечислять все мои недостатки – настоящие и придуманные.

Я послала его подальше, тут как раз и еду принесли.

Съев ужасающее количество суши и роллов, Рома не то чтобы подобрел, но утомился.

Спать мы легли в разных комнатах, для этой цели была у меня старая раскладушка.

Перед сном я подумала, что больше не выдержу и уйду завтра. Позвоню хозяину квартиры и слезно умолю пустить меня хоть куда – хоть на кухню, хоть в прихожую. Потому что так жить больше нельзя…

Около мрачного бетонного корпуса в промзоне остановился синий пикап с надписью на борту «Доставка пиццы».

Из пикапа вышел парень с круглым кукольным лицом и светлыми растрепанными волосами. В руках у него была плоская картонная коробка, в каких развозят пиццу.

Он подошел к железной двери, над которой тусклым красным светом горело странное слово «AREPO», нажал на кнопку звонка.

– Кто? – лаконично спросил динамик.

– Доставка пиццы!

Замок щелкнул. Дверь открылась. Доставщик пиццы вошел в коридор, прошел по нему, остановился возле очередной двери.

В это самое время дверь распахнулась, на пороге появился человек в темном костюме с прижатым к уху мобильным телефоном.

– Да, я все понял! – проговорил он в трубку. – Перезвоню вам, как только что-то узнаю…

– Пиццу заказывали? – Парень с кукольным лицом протянул ему коробку. – Еще горячая!

– Отлично! Проблем не было? – С этими словами мужчина в костюме взял коробку, открыл ее.

Поверх горячей пиццы лежал пластиковый конверт с несколькими фотографиями. На верхнем снимке было женское лицо с выпученными бессмысленными глазами, с безвольно открытым ртом, из которого сбегала струйка слюны.

– У меня никогда не бывает проблем! – самоуверенным тоном ответил парень с кукольным лицом. – Оставшуюся часть денег переведете на тот же счет…

– Постой… – Мужчина в темном достал из конверта снимки, перебрал их. – Постой, здесь что-то не то…

– Что значит – не то? – Кукольное лицо нахмурилось. – Все чисто, никаких следов, никаких свидетелей…

– Никаких следов! – передразнил его заказчик. – Мне кажется, это вообще не та женщина!

– Что значит «кажется»? – забеспокоился пицца-мэн. – Вы дали мне ее координаты, я выполнил заказ… и потом – она здесь мертвая, задушенная, ее трудно узнать…

– Помолчи! – Мужчина в темном крикнул куда-то в пространство у себя за плечом:

– Лидия Семеновна, подойдите!

В конце коридора хлопнула дверь, появилась женщина прилично за сорок в коротком розовом халате.

Подошла, недовольно хмурясь.

– Лидия Семеновна, взгляните на эти фотографии!

Женщина бросила взгляд на снимки – и тут же попятилась:

– Мы же договорились – я ничего не знаю о ваших делах! Сколько можно повторять! Не знаю и не хочу знать!

– Не знаете, не знаете! – раздраженно перебил ее мужчина в темном костюме – Вы только скажите – та это женщина или не та. Вы ведь ее гримировали, значит, хорошо разглядели.

– Я ее не гримировала! – отрезала женщина.

– То есть как не гримировали? А кто же ее гримировал?

– Я что – неясно выразилась? Я гримировала совсем другую женщину, а эту вообще первый раз вижу! У этой волосы светлые, ей парик был нужен, а у той – свои рыжие, отличный цвет, каштановый оттенок, не всякой краской такой насыщенности добьешься!

Женщина вернула снимки и вскинула голову:

– Если ко мне больше нет вопросов, я пойду. У меня много дел. Меня ждут клиенты…

– Да, конечно… – Мужчина в темном повернулся к пицца-мэну:

– Ты понял? Лидия Семеновна в таких вещах не ошибается! Ты убрал не ту женщину!

– Какую вы заказали – ту и убрал!

– Я что – непонятно выражаюсь? Ведь ты, между прочим, вез ее на Обводный, откуда она, кстати, сбежала…

– А вот это вообще не ко мне! Я ее передал с рук на руки Ильиничне, а что она ее не устерегла…

– Я вообще не о том! Ты вез ее через весь город, значит, вполне мог разглядеть!

Круглолицый парень немного поскучнел, видимо, понял, что в этих словах есть доля правды. Однако он не сдался:

– Я ее видел ночью, в темноте, а самое главное – она была в гриме… над ней ведь Лидия Семеновна поработала, а она людей так изменяет, что родственникам не опознать…

– Ладно, не будем препираться, не будем выяснять, кто прав, кто виноват. Просто доведи дело до конца. Тогда и получишь остальную часть денег…

Утром я нарочно спала долго, чтобы не столкнуться с Ромой на кухне. Сквозь сон слышала, как он нарочито громко топал по квартире и чертыхался. Наконец дверь хлопнула, и я решила, что пора вставать. Учеников сегодня у меня нет, так что есть время собрать вещи и прибраться в квартире на прощание. А потом уйти пораньше, чтобы не встречаться с Ромой и не выяснять отношений. Так будет лучше для всех.

Я выволокла чемодан на середину комнаты и машинально включила телевизор.

Ну да, с некоторых пор у нас есть телевизор. Его привез как-то Ромин отец, сказал, что они себе купили большой, плазменный, с экраном во всю стену, а этот маленький девать некуда, не выбрасывать же. На мой взгляд, и эта пластиковая панель была великовата, но дареному коню, как говорится…

Вообще почти за два года я видела Роминых родителей всего пару раз. Очевидно, он так надоел им своим разгильдяйским поведением, что как только они съехали – так и забыли, что у них есть сын.

Помню, его мама приехала как-то и удивилась, глядя на меня, очевидно, не ожидала, что у сына окажется такая симпатичная девушка (это она потом мне сказала на кухне).

А когда увидела, во что я превратила квартиру, то едва не прослезилась. Потом уверилась, что ее сыночек в надежных руках, и вообще прекратила все общение.

Телевизор мы с Ромой не смотрим. Но им иногда пользуемся для двух целей – либо подключаем его к компьютеру, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм на большом экране, либо выясняем, какая за окном погода.

Вот и сейчас я включила телевизор, чтобы увидеть градусник в нижнем углу экрана.

Увидела, расстроилась, поскольку снова был мороз, и хотела уже выключить телевизор, но вдруг замерла от удивления.