В период своих страданий я посмотрела несколько его интервью на в интернете. Должна отметить, словарный запас у него очень даже неплохой. Почему он скрывает это от меня?!

Не знаю, как долго мы так стоим, но, когда он достает руку из моих штанов, я что-то совсем расклеиваюсь. О том, чтобы вернуться в клуб с таким потом ниже талии и речи быть не может. Я не хочу смотреть ему в глаза. Мне стыдно. Поскольку смотрю в пол, замечаю, что эрекция его никуда не делась. С чего бы ей исчезнуть? Поднимаю на него глаза и встречаю задумчивый взгляд.

– Я не буду тебе отсасывать в туалете, – заявляю безапелляционно.

Он смотрит все также серьезно.

– Я что, просил об этом?

– Дай пройти, – говорю, пытаясь его оттолкнуть.

– Уймись, – требует он, словно старший родитель.

Это злит. Во мне дофига алкоголя. Вы же помните?

– Я не буду с тобой трахаться, – уверяю я нас обоих.

Он улыбается как черт!

– Будешь со мной трахаться и отсасывать тоже будешь.

– Нет, не буду.

Он застегивает мои брюки и объявляет:

– Отвезу тебя домой.

– Нет… – машу головой.

Ему нельзя везти меня домой. Мне нужно время, что прийти в себя. У меня и так «АНТОНОПЕРЕДОЗ». У меня в штанах болото, а я хочу еще!

– Приведи себя в порядок, жду снаружи, – бросает он и выходит за дверь.

Падаю на сидение унитаза и закрываю лицо руками.

Как мне совладать с ним? Я буду сопротивляться до последнего. Честно-честно!

Мою руки и смотрю на себя в зеркало. Тушь немного потекла, а губы как будто кто-то жрал. Горячая волна ударяет мне в живот.

Аааааааааа!

Я поеду с ним, и, если он не ответит на мои вопросы, никогда больше ко мне не притронется. Я не шучу! Я уже, кажется, влюблена! Я не могу так рисковать. Я смогу вырвать его из сердца в случае чего. Я уже так делала. Достаю из сумки запасную резинку и снова собираю волосы в пучок. Я должна сказать Вике, что ухожу.

Покидаю туалет. Антон стоит напротив двери и ковыряется в телефоне. Увидев меня, кладет его в карман и снова распускает мои волосы.

– Какого чёрта?! – возмущаюсь я.

Он лишь берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

Зачем так делать?!

На мой взгляд это очень интимно. Даже интимнее чем секс. Это жест доверия и единения. Того, чего между нами и в помине нет.

Он будто читает мои мысли, потому что ведет к бару, откуда моя подруга глазами мечет в меня молнии. Когда мы подходим, я сразу бросаюсь ей на шею и шепчу:

– Я завтра позвоню.

Против такого хода у нее ничего нет, поэтому она обнимает меня в ответ и шепчет:

– Убью.

– Всем пока! – говорю я, вспомнив о существовании Сергея.

Мой черный агрессивный любимчик припаркован вниз по улице. Антон открывает для меня пассажирскую дверь, а сам обходит машину спереди. Эти джинсы сидят на нем отпадно, бомбер тоже. Я обгладываю его тело глазами из своего укрытия, а когда он занимает водительское кресло, принимаю независимый вид.

Мне не терпится наброситься на него с обвинениями, но я душу в себе это. Я ни за что не заговорю первая. Так мы и едем, в полной тишине. До Царицыно путь не близкий, но музыка, льющаяся из динамиков, мне нравится, хотя я с ней и не знакома. Откидываюсь на сидение и наблюдаю за тем, как ночной город проносится мимо. Очень комфортная тишина.

Я счастлива быть в этом месте в этот час. Очень счастлива.

Боюсь делиться с ним своими нетрезвыми эмоциями. Боюсь делиться с ним хоть чем-то. Поворачиваю голову и смотрю на чеканный профиль. Он тоже поворачивает голову и кладет свою раскрытую ладонь на коробку передач.

Он тоже это чувствует. Правильность.

Погружаю свою ладонь в его, и мы переплетаем пальцы. Прикрываю глаза и наслаждаюсь. Царицыно наступает слишком быстро, а я не выполнила ни одного обещания, данного себе.

Плевать.

Он тормозит возле моего подъезда, и я отстегиваю ремень. Не знаю, зачем он вообще потратил время на дорогу в Царицыно, если даже ни разу на меня не взглянул. Это не похоже на ухаживания. Это вообще не похоже на нормальные человеческие отношения. Я готова попрощаться. У меня внутри будто лопнул нарыв, и я могу принять ситуацию такой, какая она есть.

Пытаюсь высвободить свою ладонь, но он не отпускает.

– Подожди, – говорит Антон, стискивая мои пальцы.

Жду.

Я не стану ему помогать. Но это ведь «ОН». Кто может подумать, что ему нужна помощь?

– Давай встретимся на следующей неделе, – говорит он, называя знакомый мне клуб.

Серьезно?

– Ты не позвонил, – отвечаю я.

– Не позвонил, – подтверждает он, глядя перед собой.

– Почему? – не хочу ходить вокруг да около.

Он обращает ко мне побитое лицо и выдает следующее:

– Не хотелось.

Два раза моргаю.

– Что тебе вообще от меня нужно? – спрашиваю изумленно.

– А ты как думаешь? – усмехается он, будто я маленький несмышленый ребеночек.

Что ж. Ничего нового. Я ведь так и думала. Почти не больно. Высвобождаю руку и говорю:

– Я подумаю. Разблокируй двери.

Он делает, как я прошу. Выхожу, мысленно прощаясь с ним навсегда. Захожу в подъезд. Захожу в лифт. Захожу в квартиру и падаю в объятия своего любимого кота. Пьяно плачу в его лысую шкурку минут двадцать, не меньше.

Я говорила, что Палкан сфинкс?

Разумеется, я не пойду в клуб. Я прямо сейчас переверну эту страницу своей жизни. Мой телефон пищит, и я достаю его кармана. Вижу сообщение с незнакомого номера, которое гласит:

«04 октября 20.00»

Твою мать!

– А я думаю, ты должна пойти, – говорит Вика. – Вряд ли он предложит встретиться еще раз.

– Ну и пусть идет в задницу! – обиженно говорю я.

Ей-то я могу выказать все свое разочарование и негодование.

– Но он же тебе нравится, – замечает подруга.

– Но я-то ему – нет.      

Затыкаю большим пальцем ноги кран. Просто так, чтобы повеселиться. Я лежу в пенной ванной, и Палкан со мной. Прогуливается по бортику и моим торчащим из воды коленям. Он у меня не из пугливых. Можно даже сказать, экстремальный.

– Не тупи, – раздражается Вика. – Естественно, ты ему интересна.

– Он – странный.

– Ну, он же не менеджер среднего звена. Он пишет крутые песни, которые даже тебе нравятся. Заряжает энергией зал, очевидно, что он неординарный человек…

– И что мне делать?

– Я думаю, ты должна пойти, я уже сказала.

– Я не хочу к нему привязаться. Он такой крутой…

– А ты не привязывайся. Если он не проявит к тебе больше внимания, то ты не сможешь к нему привязаться надолго.

– Не знаю…

– Это мое мнение.

Я не рассказывала ей об экспресс-оргазме в туалете. Собственная сексуальная жизнь обычно не самая распространенная тема наших разговоров. По крайней мере, не во всех ее мельчайших подробностях.

– Я подумаю. Можно я останусь у вас в пятницу?

– Конечно, приезжай. Мы еще с прошлой недели матрас не спускали.

– Отлично.

– В чем пойдешь? – заговорщически спрашивает она.

– Не зна-а-аю…

На самом деле, я уже знаю. Решаю надеть черное платье чуть ниже колен. Оно так меня обтягивает, что для того, чтобы снять его, нужно сбросить семь потов и три килограмма. Поэтому для Антона нет ни единого шанса добраться до моих трусов. Или раздеть меня просто так.

Оставшуюся часть недели я посвящаю спорту. Эта остервенелая самоотдача объясняется тем, что с каждым днем я все больше мандражирую. Хотя Вика и советовала не привязываться, я делаю все наоборот. Выхожу из метро – и думаю о нем, завязываюсь в узел на коврике для йоги – и думаю о нем, вдыхаю свежий осенний воздух – и… да, опять он. Интересно, он обо мне думает?

Судя по радиомолчанию – нет.

Из соцсетей узнаю, что у него концерты за пределами столицы. Народ постит видео, которые я поглощаю, словно чокнутый сталкер. Самое смешное заключается в том, что несколько недель назад мне до него вообще не было никакого дела. Я слушаю его песни в наушниках и пытаюсь понять этого человека.