Мои глаза застилает похотливый дурман, поэтому я не сразу соображаю, что мы уже не одни. Вытягиваю шею, по которой Антон проходится медленными влажными поцелуями. Поворачиваю голову, чтобы ему было удобнее прикусить мочку моего ушка… и вижу, что на пороге комнаты стоит Снежинка Вера. Смотрит на нас и даже не пытается отвернуться.

Я каменею. Антон замечает это и вскидывает собственную голову.

– Всем привет! – объявляет незваная гостья и спокойно проходит в комнату.

В руках у нее подставка для кофе, на которой четыре разных стакана. Надо же, просто добрая фея-крестная. Фея-крестная, которая забыла надеть юбку. Или вот этот двадцатисантиметровый отрез – её юбка?

Наумов выпрямляется и прикрывает свою ширинку моими бедрами.

Даже простым своим появлением эта девица умудрилась нагадить.

– Привет, – отзывается Бес, наблюдая за ней.

Я, естественно, молчу.

– Антон, твой кофе под желтой крышкой, – объявляет она, улыбаясь, и водружает подставку на стол.

Она спокойна и уверена в себе. Ее совершенно не смущает то, что она помешала нам обжиматься. Отворачиваюсь и смотрю на Наумова. Он смотри на меня сверху вниз. Совершенно бесстрастно.

Что, в их Датском Королевстве все спокойно?

– Пусти… – тихо прошу его, пытаясь высвободиться.

Я не стану болтать с этой овцой, словно ни в чем не бывало. Я ее ненавижу, и не буду скрывать своих чувств. Если она будет здесь, значит я пойду куда-нибудь в другое место.

Он не отпускает.

Избавиться от хватки Антона, если он этого не хочет, невозможно.

– Вера, выйди, – бросает он, продолжая глядеть на меня.

– Антон... – начинает она.

Он резко поворачивает голову и повторяет свою «просьбу»:

– Выйди отсюда.

Я с восторгом обнаруживаю, что наша золотая девочка не привыкла к такому обращению. Она сжимает губы и покидает помещение, гордо вскинув голову.

Невозможно передать, как это радует меня. Кусаю губу и прячу глаза, потому что у меня в них стоят слезы.

Хоть этого безусловно мало для полного возмездия, мне так приятно, что он нагрубил этой суке. Теперь она больше не кажется мне какой-то особенной. Неприкосновенной. Ведь я интуитивно ощущала себя рядом с ней… не знаю – заштатной?

– Алёна, – зовет Антон.

– Да… – тихо отвечаю, утыкаясь лбом в его грудь.

– Вадик забрал у нее ключи, – говорит он, отпуская мои бедра и кладя руки мне на плечи.

Обнимает их, склоняя голову вниз, и кладет щеку на мою макушку.

– Ладно. Хорошо… – отвечаю, шмыгая носом.

Ну что со мной такое?

Просто я впервые почувствовала себя по-настоящему значимой для него. Будто я не просто какое-то временное явление в его жизни.

Не знаю, может быть я не права?

Я жажду… просто изнемогаю от желания услышать от него слова любви. Нам хорошо вместе, но и только. Он никогда не намекал на то, что будет через пару месяцев, например.

Но ведь он хочет, чтобы я переехала к нему полностью!

Это значит, что он меня любит?

– Ну, что ты там себе надумала? – спрашивает Антон, поднимая мое лицо за подбородок. – Поделишься?

Рассматриваю его черты. Его стало так много в моей жизни. Когда это случилось?

Протягиваю руку и откидываю волосы с упрямого лба. Не тороплюсь убирать ее и еще раз пропускаю пряди между пальцев. Жесткие и густые. Смотрю в его глаза. Они внимательно вглядываются в мои. Интересно, он и в детстве был таким глубоким и вдумчивым?

Думаю, да. Это же Бес.

Провожу ладонью по его щеке, по сильной жилистой шее. Кладу ее туда, где размеренно и твердо бьется сердце.

– Я люблю тебя, – уверенно сообщаю ему.

Уголок его губ слегка дрожит, а взгляд гипнотизирует. Антон вздыхает и прижимает меня к себе. Целует мой лоб и говорит:

– Ты говорила, что больше я этого не услышу.

Закрываю глаза и давлю в себе горечь. Я честно-честно не ждала ничего в ответ. В горле ком.

– А ты… сказал, что услышишь, – отвечаю, просто чтобы что-то сказать.

Дверь снова распахивается, и к нам заглядывает Паша-«гитара».

– Десять минут, – объявляет он и исчезает.

Антон кивает и отстраняется. Наблюдаю за его движениями, обняв себя руками. Он достает из сумки белую футболку и надевает ее, прикрыв идеальный пресс. Сверху накидывает темно-синюю рубашку и закатывает рукава. Смотрит на меня и говорит:

– Первый выход час, потом перерыв пятнадцать минут. Можешь смотреть либо из-за кулисы, либо подняться с Вадиком на балкон. С балкона звук лучше. Не спускайся вниз, там сегодня будет полный пи*ц. Поняла?

Киваю, как послушная девочка.

Антон наклоняется и целует мои губы. Нежно и медленно.

У него впереди двухчасовой концерт. Разумеется, у него нет времени разруливать наши с Верой склоки. Она общается со всей группой и будет приходить и уходить, когда ей вздумается.

Выход один.

Я должна сама поставить ее на место.

С замиранием сердца слежу за четко выверенными движениями Антона.

Он вешает на ремень приемник от СПМ[1] и вставляет в ухо наушник. Эта система нужен ему, чтобы слышать музыку синхронно со звуком, идущим из колонок. Вадик объяснил, что весь звук из колонок направлен на зрителя. Антон, находясь на сцене, практически его не слышит, а эта штуковина позволит моему фронтмену чувствовать ритм и контролировать голос, иначе получится полная абракадабра.

Ребята сгруппировались и шушукаются. На самом деле – это невероятно. В такой сплоченной команде каждый человек на вес золота. Их всего четверо, но они создают настолько гармоничные и насыщенные вещи! Мощь нереальная. У меня, как у слушателя, бегут мурашки. И там целый зал на три тысячи человек со мной солидарен!

– Ты идешь или как? – спрашивает Вадик, дергая меня за плечо.

– Да… сейчас… – отвечаю, бросая последний взгляд на Антона.

Он уже полностью погружен в предстоящее выступление. На меня даже не смотрит. Я слышу, как толпа скандирует название группы. Организатор дает знак рукой, и ребята устремляются на сцену.

– Погоди… – прошу Вадика и иду посмотреть, как зал выглядит с этой стороны.

Ого!

Сцена вспыхивает огнями, выхватывая из мрака тысячи голов. Народ шумит, встречая своих кумиров, а группа начинает играть. Мой Бес тоже играет, расхаживая по сцене. Он у меня такой талантливый.

– Добрый вечер, друзья! – орет мой герой, и толпа взрывается овациями.

Делаю несколько фото музыкантов на фоне этого людского моря и сразу гружу в инстаграм.

Мы с Вадиком поднимаемся на балкон прямо над сценой, и я целый час отрываюсь вместе со всеми. Я раньше не была на их концертах. Никогда! Почему я не ходила? Я бы уже тогда влюбилась в Беса, потому что на сцене он еще более нереальный, чем в жизни. У меня по телу гуляют мурашки огромными косяками, а на руках волоски встают дыбом.

Он указывает рукой на толпу, и они орут, подпевая. Антон полностью сконцентрирован на контакте с залом. Они отвечают ему взаимностью. В какой-то момент в центре фан-зоны фанаты разворачивают гигантский флаг с названием группы.

Кру-у-у-у-уто-о-о!

Я слышала раньше, на каком уровне они отрабатывают свои выступления, но не понимала этого до конца. Качество звука, освещение, вокал – все на высочайшем уровне. Час пролетел для меня мгновенно. Когда ребята ушли на перерыв, мы с Вадиком тоже побежали вниз.

Влетаю в комнату отдыха и вижу только Антона, хотя народу там предостаточно. Он стоит в центре и жонглирует барабанной палочкой, смеясь над чьей-то шуткой. Его голова мокрая от пота, футболка тоже. На шее висит полотенце.

Заметив движение, он поворачивает ко мне свою гениальную голову.

И я вижу это – он доволен жизнью. Он тащится. Этот парень обожает свою работу. Тело его прямо-таки вибрирует. Он пойдет туда и опять разорвет этот огромный зал в пух и прах.

Антон вопросительно вскидывает брови, двигая нижней челюстью. В ответ я улыбаюсь так, что хоть завязочки пришивай, и бегу к нему. Он разворачивается и подхватывает меня вовремя.