Вокруг царило веселье, вернувшиеся с битвы воины обнимали близких и родных. Но их смех и радостные голоса вскоре сменились плачем и проклятьями тех, кто нашел своих братьев, мужей и сыновей среди тел погибших от оружия турсов.

– Пойдемте в дом, отдохнете с дороги, – предложила Сигни. Она велела слугам разместить гостей в сохранившихся строениях, дать им еды и питья, а сама направилась к княжьему чертогу.

В доме, в главном зале, Вульф опустился на правое колено перед одним из столбов, подпиравших крышу. Его украшало изображение бога войны – Тиваза.

– О, Небесный Отец, благодарю за дарованную победу, – прошептал Вульф. – Всю убитую нечисть посвятил я тебе. Вепрь будет в жертву тебе принесен.

Вульф встал и, сделав несколько шагов к соседнему столбу, вновь опустился на колено.

– О, Воданаз, кудесник искусный, я славлю имя твое, ибо принес ты мне удачу. Твои воинственные девы хранили меня от вражьего оружия. Я жертвую тебе быка.

Вульф встал и подошел к столбу, что стоял ближе всех к возвышавшемуся на помосте столу. Склонив голову в благодарном поклоне, Вульф произнес:

– Древнейший Из Волков, зачавший наш род! Я славлю тебя за удачу и победу, которую ты дал своим отпрыскам. Я – Вульф Ильвинг приношу тебе в жертву то, до чего ты всего более жаден.

Вульф вытащил из-за пояса кинжал и медленно провел лезвием по своему предплечью. Остро заточенный клинок с едва слышным шелестом рассек плоть, капельки крови неторопливо набухли на краях раны и, слившись в единый ручеек, потекли вниз к кисти, к пальцам, закапали на землю у подножья столба. Вульф тронул кровавый поток пальцем правой руки и окрасил в алый цвет вырезанные на дереве борозды, изображавшие священный дух ильвингов.

Сигни зачарованно смотрела, как ее сын совершает древний обряд посвящения, и в ее памяти всплыл образ Хрейтмара – много лет прошло с тех пор, как молодой Хрейтмар, получив Кормителя Воронов от своего отца, впервые оросил его кровью в битве. Позже, стоя перед родовым столбом, он совершил обряд посвящения, и Древнейший Ильвинг, испив его крови, признал в нем нового вождя клана. Тогда его алая влага также стекала на землю, утоляя жажду Первоволка.

Завершив ритуал, Вульф отступил на пару шагов и зажал рану. Вальхтеов поспешила к нему с заранее приготовленными льняными лоскутами и перевязала руку. Поблагодарив сестру, Вульф поднялся на помост и занял сиденье, которое раньше принадлежало его отцу. Сигни и Вальхтеов сели слева от него, братья справа. Тела Хрейтмара здесь уже не было, Сигни распорядилась отнести его в спальные хоромы. Этой ночью его возложат на погребальный костер.

Слуги разложили на столе деревянные тарелки со снедью и большие глиняные кувшины с пивом. Сигни и Вальхтеов налили всем питья, а Хигелак и Хродгар принялись рассказывать о минувшем сражении.

Когда трапеза подходила к концу, в дверях показался вардлок.

– Приветствую тебя, Хельги! – обратился к нему Вульф. – Ты уже ел?

Колдун молча кивнул и сел на скамью ближе к помосту. Он откинул капюшон и положил посох себе на колени.

– Вижу, битва прошла удачно? – проговорил он.

– Да, – кивнул Вульф, – если не считать того, что Эйви, Скарпхедин Уродец и еще несколько человек погибли.

– Да, печальные вести. Я знал Эйви очень хорошо, а его отец был моим другом. Он погиб, сражаясь с хордлингами, а его сын пал, защищая их. Непривычная преемственность, но все меняется рано или поздно.

– Ты прав, мудрый Хельги, – сказала Сигни, – мне думается, Вульф поступил верно, придя на помощь хордлингам. Сейчас это было необходимо.

– Вне всяких сомнений! – твердо заявил Хельги. – Я очень рад, что мир между нашими племенами все же состоялся.

– Кстати, – Вульф встал, держа в руках рог с пивом, спустился с помоста и уселся на скамью у очага. Все смотрели на него, ожидая продолжения: – Фолькхари сказал, что они не посылали к нам никакого посланника. Они не знают никого по имени Харбард, сын Айвира.

Сигни удивленно переглянулась с Вальхтеов, а Хельги просто покивал головой, устремив взор в танцующее пламя. Вульф посмотрел на него, ожидая каких-нибудь замечаний, но колдун молчал и глядел в очаг. Наконец он вздохнул и сказал:

– Нам нужно поговорить, Вульф. С глазу на глаз.

Вульф бросил быстрый взгляд на братьев. На их лицах было одно удивление.

– Лады. Идем.

***

Ночь стояла прохладная. Небо по-прежнему было безоблачно, легкий бриз нес к берегу запахи леса и горных лугов. Серебряный свет полумесяца проложил искрящуюся дорожку по темному морю, чьи бурные волны пенились и шипели, разбиваясь о скалистые берега фьорда.

Вульф и Хельги присели на камни у края невысокого обрыва. Колдун молчал, рассматривая знаки на посохе, и размышлял. Холодные брызги волн то и дело долетали до сидящих у берега людей.

– Хельги, – молодой князь наконец решился потревожить старого колдуна, – ты хотел мне что-то сказать.

Вардлок посмотрел на юношу и произнес:

– Я собирался поговорить о Харбарде. По правде сказать, я ничуть не удивился, когда узнал, что Фолькхари никого к нам не посылал. Сейчас мне кажется, я знал это с того самого мгновения, когда впервые увидел посланника. Собственно говоря, это никакой не Харбард.

– А кто же тогда? – удивился Вульф.

– Если б ты больше слушал сказаний о богах и героях, – с укоризной в голосе заметил Хельги, – тебе не составило бы труда догадаться: тот, кто выдавал себя за Харбарда, сына Айвира, был не кто иной, как бог Воданаз.

Услышав имя темного бога, Вульф невольно прикоснулся к серебряной подвеске на груди. В самом деле, подумал он, вспоминая все, что знал о богах, которых чтил его род, – описание в легендах похоже на то, как выглядел Харбард. Но это еще не значит, что этот человек – Воданаз. Это мог быть и жрец, нарядившийся так, чтобы быть ближе к Одноглазому. Вульф хотел было озвучить свои мысли, но его внимание привлек шум крыльев над головой. Острые когти и изогнутый клюв мелькнули в лунном свете, птица опустилась на камень у самого края обрыва, сложив за спиной широкие крылья. В хищных глазах орла отразилось звездное небо.

– Чего тебе надобно, странник небес? – с улыбкой обратился Хельги к бесстрашной птице. Не часто встретишь орлов, которые так безбоязненно приближались к людям.

Орел закричал в ответ. Оттолкнувшись от камня, он взлетел и, описав круг над обрывом, приземлился между Вульфом и Хельги. Князь посмотрел на птицу и ему показалось, что она увеличивается в росте. Когтистые лапы вытягивались в длину, туловище росло, а крылья становились человеческими руками. Когти превратились в пальцы, лапы – в человеческие ноги, клюв – в прямой нос, а перья сменились темным плащом, широкополой шляпой, серой туникой и штанами, длинной седой бородой и черной повязкой на глазу.

Разинув рты, Вульф и Хельги смотрели на оборотня, который присел на один из камней и сказал:

– Я слышал, вы называли мое имя?

– Мы польщены твоим присутствием, – ответил Вульф, пытаясь скрыть невольную дрожь в голосе. Он с детским восторгом рассматривал того, кому с раннего возраста молился и приносил жертвы. Великий бог сидел на расстоянии вытянутой руки, его единственный глаз светился мудростью и чем-то таким, что заставляло смотрящего на него отводить взор.

– Ты показал себя героем в сегодняшнем сражении, – одобрительно заметил Одноглазый. Его глубокий бас прозвучал в унисон с шумом морского прибоя.

– Благодарю за твой совет, – ответил Вульф. – Теперь мы обрели новых союзников.

– Я не сомневался, что ты последуешь ему. Поэтому я пришел к тебе, а не к Фолькхари. Хордлинги – тоже храбрые воины, но они не приняли бы моих слов. Нелегко забыть старое, хотя сейчас это очень нужно. Над Мидгартом собираются черные тучи пожарищ и смерти. Грязные порождения Утгарта рвутся в ваш мир, их будет больше и больше с каждым оборотом луны. У людей есть лишь одна надежда на спасение – объединение. Ведь если ударишь пальцами, будет всего лишь пощечина, а если сожмешь пальцы в кулак, нанесешь настоящий удар. Запомни мои слова на всю жизнь, Вульф, – в единении сила!