В условиях нарастающего количества нетерпеливой, нахальной молодёжи, зачастую слишком спокойный нрав Анубиса воспринимался общественностью как показатель мягкотелости, слабости, грубо говоря, беззубости Бога мертвых. Как результат — две попытки убийства его гвардейцев за эту неделю и две за предыдущую (по одной на Базолг и Вагабонга), непонятные знаки у границ пустыни мертвых и непонятные символы (особенно много со стороны Могильной плиты), загадочный обстрел стража ворот и попытка его подрыва зомбированными страждущими, рост цен на услуги портных, рост цен на услуги зодчих, скрижали с угрозами, береста с проклятиями и так далее, и тому подобное. Но что хуже всего — клин между Анубисом и важной для него информацией, надежным источником которой, по обыкновению, служил какой-нибудь старый знакомый. Например, О-Солуте.

Анубис сграбастал в свою когтистую пятерню горсть растрескавшихся, почерневших, с алой кровоточащей сердцевиной жетонов, изучающе покрутил на ладони. Подобрал золоченую деталь механизма — небольшую спираль, доставленную Базолг вместе с жетонами — тоже покрутил на ладони, вернул на место.

— Где Шепчущий? — раздраженно спросил Анубис в пустоту перед собой, вновь подобрал с каменного подлокотника побрякушки.

Нетерпеливо катая на ладони золоченый механизм и подвески, Владыка мертвых уже несколько часов кряду неподвижным монументом восседал на своем огромном троне, ждал, думал и отсутствующим взглядом таращился прямо перед собой, отрешенно поглядывал на раскудахтавшегося пернатого у ступеней своего постамента — какого-то небесного легионера из второй сотни списка сильнейших. Другой народ, что рангом поменьше и статусом попроще, давно смекнул о хреновом настроении Владыки мертвых и предпочитал со своими просьбами к Богу мертвых пока не лезть, оставался далеко позади пернатого, ждал чего дальше будет и наблюдал за балаболящим прогусом и раздраженным Анубисом.

По левую от Анубиса руку прокашлялся сухонький старичок:

— Кхм-кхм… Шепчущий занят. Кхм… Сказал, что прибыть не сможет и вообще… Кхе-е-е…

Лобригус не договорил. От хлынувшей со стороны Повелителя волны раздражения дедка резко скрючило. Понимая, что дело швах и собственные ноги уже не держат, верный подданный Анубиса попытался немного разрядить обстановку, увести мысли Бога мертвых в другое русло так сказать:

— Шелка закончились, — накрепко зажмурившись, выдохнул дед. На ватных ногах, покачиваясь, мотнул головой куда-то в темноту зала, — вазу Госпожи протирать нечем.

От давящей на мозги силы покачивался уже не только Лобригус. Трещал потолок над головой, дрожали колонны в зале, страждущие, за исключением пернатого, попадали ниц и корчились в муках, пытались уползти обратно к выходу из пирамиды. А всё из-за отсутствующего здесь Шепчущего, странных расколотых подвесок и золоченой детали — Владыка мертвых вторые сутки не мог узнать подробностей добытых Базолг подозрительных безделушек.

— Занят, значит? — недовольно цокнул языком Хозяин пирамид, хмурым взглядом обвёл стонущую в муках толпу, несмолкающего пернатого, шатающегося из стороны в сторону Лобригуса.

Поковырявшись огромным саблевидных когтем в зубах, Повелитель мертвых резко встал, сгрёб в ладонь всё те же подвески и шестерню, подхватил свой крючковатый посох и двинул на выход. Спустившись к подножию трона, неожиданно свернул налево, в сторону выхода из пирамиды.

— К-куда это? Я не закончил! — отвисла челюсть у пернатого.

Прогус искренне недоумевал каким образом и почему его деловой спич, целую назначенную аудиенцию просто так взяли и оборвали. Он же не кто-нибудь, а близкий товарищ самого Друта Сумасшедшего! И пришел к Анубису не с чем-то там, а намереваясь купить аж целую душу лича из шестого сектора. В общем…

— Эй?! Анубис! Стой!

Взгляд огромных желтых глаз недовольно мазнул по легионеру, щелкнули когтистыми пальцами. Неуёмный в своей браваде пернатый взорвался песчаным шаром, взлетел под потолок гейзером из пуха и перьев. Владыка мертвых небрежно махнул рукой. В помещение ворвался порыв обжигающе-горячего воздуха, подхватил летающие по залу ошметки пернатого, гудящим торнадо потянул в сторону Лобригуса.

— На вот, иди вазу протирай, — раздраженно бросил Лобригусу Владыка мертвых. В сухие морщинистые руки дедка упал плотный белый ком, — вместо шелков тебе будет.

В следующее мгновение Хозяин песков окончательно скрылся в арке туннеля, оставив Лобригуса с кучей перьев в руках и горой песка у подножия трона. Толпа просителей с криками и воплями ринулась из пирамиды, гудящие порывы ветра тем же маршрутом потянули окаменевшие останки пернатого, Лобригус, недовольно бурча и пошатываясь, поковылял к угольно-черной вазе — некогда разбитому подарку Госпожи Шимассы и её же стараниями заново склеенному. Непревзойденный предмет искусства (редкостная жуть) в самом деле требовалось протереть.

Хозяин песков вышел из туннеля. Задержавшись на вершине пирамиды, Бог мертвых хмурым взглядом окинул свои владения, с высоты птичьего полёта оценил бескрайнюю даль пустыни забвения. Эти бесконечные пески, убегающие за горизонт, бесчисленные барханы и серость мертвых небес над головой, далекий диск заходящего солнца, чей мертвенно-бледный свет уже тысячи лет напролёт ведёт неспешные беседы с каждым сюда попавшим. Владыка мертвых умиротворенно прикрыл веки. Уже в следующую секунду Бог песков хмурой громадиной зашагал вниз по ступеням.

Раздраженного и безучастного ко всему Анубиса у подножия пирамиды встретила мертвецки-бледная субстанция, целиком и полностью прогнившая, в черных каменных доспехах и с внушительных размеров пьедесталом за спиной. Левитируя вокруг Хозяина пустынь, то и дело поправляя каменную корону на своей облысевшей макушке, первый из мертвых, главный из призрачных каменщиков дрожащей тенью плыл за Анубисом, выл, кряхтел, шептал, пытаясь оправдаться в глазах Бога загробного мира.

— Повелитель! — всё не унимался призрак, норовил поспеть за молчаливо-сосредоточенным, раздраженным Богом мертвых. — Наша преданность бесконечна, наш труд не одно тысячелетие приносил почёт и доходы твоим владениям! Ты ведь не забыл, да? Не забыл?!

Главный мертвяк боялся. Откровенно боялся последствий случившегося казуса в рядах его подчиненных. Когда и каким образом среди его подопечных появились наркоманы он не знал, в какой момент они стали лебезить перед крылатой марамойкой Улк-Атан и работать на неё ответить он тоже не мог, но, что самое главное, почему треть всех его каменщиков полетели на поклон к Первому в голове коронованного строителя вообще не укладывалось. Вся эта ситуация для главного мертвяка выглядела просто необъяснимой. Анубис раздраженно повёл плечами.

Без сомнений, дивиденды, что приносил труд мертвых каменщиков был по истине впечатляющими, но сам факт измены, поклон Первому и работа на пернатую блондинку навечно лишали призрачных строителей благосклонности Бога мертвых.

«Дивиденды» — покатал на языке Владыка мертвых новое для себя слово. — «Почему не я это придумал?! Дивиденды…»

Над головой призрачного строителя прогремело. Серая клякса небес сменила окрас на грязно-черный. Раскаты грома и всполохи молний одна за другой начали бить в песок под ногами, окончательно померк бледный диск заходящего солнца, из-под шершавого полотна песчаных барханов показались уродливые морды скарабеев-гончих. Владыка мертвых держал путь к Горнилу душ.

Призрачный строитель судорожно поправил черную корону на своей облысевшей башке, посторонился возникших на его пути первых обитателей мертвых песков — души какой-то малознакомой ему, уродливой расы непонятных тараканов. Спотыкаясь и падая, таракан-переросток силился побороть невидимые силки, что сковали его сегментированное тело и волоком тащат вперед, вслед за остальными соплеменниками. Коронованный облетел другую душу — истерично бьющегося о песок огромного пузырчатого гоблина. Мускулистый представитель расы гу-оз-гу ревел как девчонка, хватал за ноги других умерших и пытался сбросить со своей зеленой шкуры свору разъяренных песчаных собак — безжалостные псы Анубиса тащили жабу к центру пустыни словно рваную тряпку. Призрачный зодчий облетел третьего бедолагу — двукрылый исхудалый либрикус, без ног и без рук, но всё ещё в сознании, транспортировался к Котлу душ на дне скрипящей каменной повозке. Толкая перед собой эту неотёсанную угловатую телегу, безголовый песчаный человек хватал по пути других непокорных и отрывал беднягам конечности, прытко ловил убегающих и добавлял их обезображенные тела к истошно вопящему богомолу. Всюду, куда бы не кинул взгляд призрачный строитель, жуткие подопечные Анубиса двигали это море перепуганных душ, кололи их, забивали в ящики, трамбовали в телеги, закатывали в жбаны, сливали в вёдра и тащили обратно к котлу, не оставляли даже призрачного шанса спрятаться или убежать.