И когда впервые чаша весов качнется, лишь та, что знает прошлое лучше, чем настоящее, и горечь, и боль любви, сможет воззвать к любимым детям Той, что мир сей создала. И лишь в ее силах будет заставить их спасти этот мир, ибо они будут выбирать между погибелью мира и его спасением.

И качнет она чашу весов судьбы мира.

И лишь крылатым детям небес дано будет спасти или погубить наш мир. И только тот, кто станет крылатой погибелью или спасением мира, решит его судьбу, когда повиснет все на волоске.

Мэри в недоумении уставилась на скрижаль, почесала затылок, вновь чихнула, а потом изрекла:

— Итак, мне ясно, что ничего не ясно…

— Бред, — откликнулся Тео.

— А чего ты хотел? Все предсказания — бред, пока не сбудутся, — объявила профессор истории. — Ладно, заберу скрижаль, во Фритауне будем разбираться.

— Только ничего не сдвинь лишнего, а то я не хочу опять тебя из древних ловушек выковыривать! — предупредил Теодор.

— Да не бойся ты, — Мэри аккуратно ощупала столешницу, на предмет тайных пружин или иных механизмов, благодаря которым срабатывали ловушки в других замках или храмах, где ей доводилось находить артефакты. Вроде как ничего подобного в жилище Гилберта не наблюдалось.

— Мэри, ты бы пошевелилась, — довольно тихо посоветовал ассистент. — Тут какие-то голоса слышатся, как бы эта компания не по наши души объявилась.

Мэри быстро схватила скрижаль, поспешно запихала ее в рюкзак, закинула его за спину и полезла прочь из ниши.

Ученые кинулись из коридора, который легко мог превратиться в ловушку. Как только они оказались в большом мрачном главном зале замка, с противоположной стороны в арочном проходе появилась небольшая группа людей. Судя по наличию в ней приснопамятного Ирвина и человека в форме шерифа, это были местные жители, а Ирвин проболтался! Скотина!

— Госпожа Лаввальер, господин Морган, добрый день, — поздоровался шериф.

— Добрый день! — радостно защебетала Мэри. — Что привело вас сюда, господа? Неужели легенды интересуют не только меня одну? Как прелестно! Этот замок — одна сплошная легенда!

— А также он является исторической достопримечательностью, охраняемой законом, — не повелся на ее беззаботное щебетание шериф. За его спиной высились еще трое полицейских, мэр города и две почтенные матроны, главные сплетницы по совместительству. И это не считая Ирвина! Многовато их собралось.

— Да, исторические объекты необходимо охранять, и не только от вандалов, но и от времени, которое так беспощадно! — Мэри постаралась открыть свои карие глаза как можно шире, а улыбку сделать как можно естественнее.

— Еще более беспощадны те, кто пытается присвоить то, что принадлежит городу, а законы в их отношении не знают жалости, — сурово заявил шериф.

— О, боги, шериф, неужели вы меня в чем-то подозреваете? — прижала руки к груди Мэри. — Меня?!

— Я не подозреваю вас, я предъявляю вам обвинения, — полицейский был непреклонен.

— В чем?! — как можно искренне удивилась хитрая бестия. — В моем желании прикоснуться к истории и легендам? В том, что я исследую этот прекрасный замок, который без должного ухода и охраны ветшает и скоро может исчезнуть с лица Дидьены? В том, что я собираюсь написать отчет о моем исследовании и изложить в нем необходимость реконструкции этой исторической достопримечательности, овеянной столькими легендами и мифами?

— Перестань юлить! — взвизгнул Ирвин. — Ты разрыла могилу хозяина этого замка и выкрала из его гроба дневник! Дневник принадлежит городу!

— Ирвин, подожди, — похлопал несостоявшегося ухажера по плечу мэр города. — Госпожа Лаввальер, вы обвиняетесь в незаконном вскрытии могилы, вандализме и похищении собственности покойного, которая была завещана славному городу Лисити.

— Ты совершила акт вандализма! Ты должна за это ответить! — в истерике закричал Ирвин. — Ты угрожала мне!

Мэри и Тео переглянулись. Он слегка кивнул ей, указав глазами на пролом в стене замка, выходящей на обрыв и реку, что текла под ним.

— Ирвин, ты забыл упомянуть, что ты участвовал в осквернении могилы и предоставил инвентарь, при помощи которого была вскрыта могила и разбит гроб достопочтенного господина Гилберта, — очаровательно улыбнулась Мэри, медленно продвигаясь в сторону стены. — Согласно законам Розми, ты являешься соучастником преступления. Шериф, прошу также отметить, что инвентарь господин Ирвин предоставил добровольно, и поехал на заброшенное кладбище добровольно. Во время вскрытия могилы наш храбрец добровольно помогал, да и как бы я, хрупкая девушка, могла бы принудить его что-либо делать силой?

— Не правда! — взвизгнул парень. — Не правда! Ты меня заставила! Ты сказала, что если я тебе не помогу, то ты расскажешь всем, что я тебя затащил на кладбище и обесчестил!

— Ирвин, ты путаешь, — женщина еще раз оскалилась. До пролома оставалось уже немного. — По завершению вскрытия могилы, я пообещала сообщить о том, что ты скомпрометировал меня, если ты кому-либо поведаешь о том, что произошло на кладбище.

— Не важно! Ты угрожала!

— Прекратите пререкания, — потребовал шериф. — Господин Ирвин Флетч добровольно пришел сегодня ко мне и покаялся в содеянном под принуждением участии в преступлении. Его вина очевидна, но он совершил явку с повинной, что уменьшает тягость преступления. Вы, госпожа Лаввальер, признаете свою вину и совершение вами ранее перечисленных мной преступлений?

— Боюсь, что нет, — Мэри очаровательно улыбнулась, пожала плечами и бросилась в провал. Тео прыгнул за ней следом.

Когда шериф и его добровольные и не очень добровольные помощники оказались около пролома, они увидели лишь поверхность быстро текущей реки, что несла свои бурные воды под обрывом, на котором и возвышался замок. Ученых нигде не было видно. Если они сумели вынырнуть, то быстрая речка уже отнесла их далеко от замка и шерифа. Если же им не повезло, то рано или поздно их изуродованные тела выбросит на берег ниже по течению. 

 Мероэ Оэктаканн шла по одному из самых заброшенных и нищих районов Фритауна — по району Красной Пустыни[24], находящемуся на северо-западной оконечности города. Хуже и опаснее этого района были только трущобы, что находились севернее. Там ночью опасались появляться даже полицейские.

Жрица не боялась тут находиться. Не испугалась бы она и трущоб — никто в здравом уме не решится напасть на жрицу Лоули, да еще и с татуировкой Воина Серебряной Луны[25] на плече. Мало того, что шансы у этого безумца остаться в живых ничтожно малы, так если он причинит вред жрице, ее сестры потом перетряхнут весь район и уничтожат всех, кто будет хоть как-то связан с этим сумасшедшим. Жриц Лоули любили и боялись, уважали и не желали с ними связываться, зная суровый нрав их богини.

Оэктаканн с презрением отшвырнула ногой пустую бумажную упаковку из-под дешевого вина, которую порыв жаркого ветра кинул ей под ноги. Она была раздражена. Мало того, что жрице пришлось тащиться через весь город в это мерзкое, грязное место, так еще и идти нужно аккуратно: тротуар был так и усыпан битым стеклом, окурками, жвачками, что плавились на жарком солнце. Как тут вообще жить можно?!

Дверь какого-то низкопробного бара распахнулась, и оттуда спиной вперед вылетела какая-то девица. Судя по яркому макияжу и слишком короткой юбке — проститутка. Она рухнула прямо перед мероэ. Следом за ней выскочила вторая девица. Она оседлала первую и принялась бить ее кулаками. В дверном проеме уже толпились улюлюкающие посетители бара, подбадривая проституток, не замечающих ничего вокруг.

Изнанка жизни, что поделаешь?

Мероэ подняла глаза к небу, горестно вздохнула и точным ударом ноги отшвырнула ту жрицу продажной любви, что была сверху. Проститутка отлетела на метр от своей жертвы и уже собиралась возмутиться вмешательством в ее разборки, когда подняла глаза и увидела Оэктаканн. Размалеванная женщина так и замерла, сидя на пыльном оплеванном асфальте. Замерли и посетители бара.